Петер Аддамс - Обезглавленная Мона Лиза

Петер Аддамс

Обезглавленная Мона Лиза

1

Если бы Камиль Мажене был менее решительным человеком, он вряд ли поехал бы в Верде в тот дождливый осенний вечер. Городок лежал в добром часе езды на машине к югу от Парижа, и Мажене не рассчитывал возвратиться домой до полуночи. Но дело было слишком важным, чтобы откладывать его на утро. Да и Габриэла могла подождать. Впереди у них был целый день, и какой-то час ничего не изменит.

Капли дождя монотонно били в ветровое стекло. Мажене включил радио, и нежная джазовая мелодия навеяла воспоминания о ночах, проведенных с Габриэлой. Национальное шоссе на Лион, по которому он ехал, в ярком свете фар убегало словно серебристая лента. Мажене увеличил скорость «паккарда» до ста тридцати. Он считал себя превосходным водителем и знал, что машина не подведет его. Если бы Габриэла сидела рядом, удовольствие от езды, этой стремительной гонки в пространство и темноту, было бы еще более волнующим. Он представил, как она снимает через голову платье, которое носила на голое тело… Неожиданно Мажене увидел у поворота на дорогу к Диезу красный предупреждающий фонарь и указатель объезда. Он свернул налево и чертыхнулся, прикидывая, какой крюк предстоит сделать по скверной грунтовой дороге вдоль затопленного гравийного карьера. Но лишь увидев перед собой в нескольких метрах иссиня-черную поверхность воды, он мгновенно понял, что его ждет. Мажене изо всей силы нажал на педаль тормоза, до упора выкрутил руль, но было уже поздно. Вода с шумом взметнулась вверх, кругами разошлась в стороны, выплеснулась из берегов шагов на тридцать и, откатившись назад, понемногу успокоилась. Только огромные пузыри воздуха, время от времени поднимавшиеся на поверхность, нарушали водную гладь.

Какой-то человек вышел из-за кустов и посветил карманным фонариком в карьер.

— Быстрая смерть! Бултых, и вот она, — пробормотал он и плюнул в мутную воду. Уходя, он забрал с собой красный фонарь и указатель объезда.

Наверно, исчезновение Мажене долгое время оставалось бы тайной, если бы однажды утром Жан-Пьер не получил от своей матери здоровую оплеуху. Он опять без спроса залез в глиняный горшочек с вишнями в сиропе и, что особенно рассердило мать, всю вину попытался свалить на брата.

При других обстоятельствах Жан-Пьер, крепкий деревенский мальчуган, не испытал бы от оплеухи особых душевных волнений. Однако на сей раз мать ударила его в присутствии молоденькой служанки, в которую он был тайно влюблен. Жан-Пьер решил отомстить матери, а заодно, по совершенно непонятным причинам, и своему брату Полю.

Вначале он высыпал в рассол, приготовленный матерью для консервирования огурцов, пачку соли, а затем выбросил в гравийный карьер, находившийся на участке его родителей, банку с двумя золотыми рыбками брата. Очень довольный собой и своими деяниями, Жан-Пьер собрался было идти домой, но тут выглянуло холодное осеннее солнце, и он увидел под водой что-то большое, серое. О своем открытии он поспешил сообщить местному жандарму. Тот, постояв некоторое время с мрачно-философским видом у края заполненной водой ямы, сел на велосипед и отправился доложить обо всем начальству, а час спустя из Диеза прибыла оперативная машина.

Теперь уже у края гравийного карьера, кроме нескольких зевак, стояло четверо служителей закона. Но и они увидели не больше, чем увидел Жан-Пьер. Только когда прибыл кран и с ним аквалангист, застропивший машину, открылась картина катастрофы. В Париж было отправлено сообщение.

Через полтора часа оттуда примчалась оперативная машина. И хотя на проселочной дороге в Диез не было видно ни одного драндулета, молоденький шофер включил мигалку и сирену, приведя в смятение окрестных коров и кур.

Дорожная полиция установила, что в результате несчастного случая погиб известный парижский издатель Камиль Мажене. Легкие покойного были заполнены водой, в бумажнике лежало более трех тысяч франков, следы насилия отсутствовали. Кстати, местный жандарм припомнил, что год назад подвыпивший мясник из Диеза Луи Дефур тоже свалился вместе с повозкой в этот карьер. Но ему больше повезло — он отделался лишь переломом бедра.

В итоге расследования трагического происшествия с Мажене дорожная полиция Диеза распорядилась немедленно установить перед опасным ответвлением дороги предупреждающий знак.

2

В служебных помещениях уголовной полиции на набережной Орфевр, в грязных коридорах, в слабо освещенных и скудно обставленных кабинетах царила гнетущая атмосфера, точно в палатах ночлежки или больницы для неимущих. На деревянных скамейках, скорчившись, тупо глядя в пространство перед собой, сидели мелкие мошенники, воры, сводники, девицы легкого поведения, шулеры и прочие обитатели задворок преступного мира, составлявшие предмет основных забот полиции. Сенсационные происшествия были здесь крайней редкостью.

Когда комиссар Фелисьен Пери увидел в коридоре Габриэлу Ребьер, он и не подозревал, что ее появление нарушит для него и его сотрудников однообразие будней и они втянутся в опасную игру. Пери удивленно посмотрел на молоденькую, элегантно одетую женщину, выглядевшую необычайно свежо и привлекательно в этой казенной обстановке.

— Месье Пери, позвольте поговорить с вами. Я знаю вас по фотографиям в газетах. — На лице женщины появилась слабая, заискивающая улыбка.

Пери кивнул и открыл дверь своего кабинета. Пододвинув посетительнице стул, он устроился за письменным столом и набил трубку.

— Меня зовут Габриэла Ребьер. Я пришла сюда за тем, чтобы просить вас заняться делом Мажене. — И, сделав небольшую паузу, решительно произнесла: — Камиль Мажене не был жертвой несчастного случая, его убили.

За время пятнадцатилетней службы Пери доводилось не раз слышать подобные заявления. Бросив на нее короткий взгляд, он спросил:

— В каких отношениях вы состояли с месье Мажене?

— Я была его секретаршей.

— И только?

Она вызывающе вскинула голову.

— Нет, не только.

Пери кивнул.

— Ну, а почему вы решили, что он — не жертва несчастного случая? Расследованием, как мне известно, установлено обратное.

— Он неоднократно ездил в Верде и, чтобы сократить путь, всегда пользовался проселочной дорогой на Диез. Он прекрасно знал, что у развилки дорог ему следует повернуть направо. Камиль был не из тех, кто забывает такие вещи. Это исключено!

Обстоятельства гибели Мажене были известны Пери лишь в общих чертах из полицейских сводок. Поэтому он снял трубку и, набрав номер, распорядился принести ему папку с делом, после чего вновь обратился к посетительнице.

— Зачем Мажене поехал в Верде? Это же богом забытая дыра.

— Там живет маркиз де Веркруиз, которого Камиль часто навещал.

— С какой целью?

— Этот старый паук, — сказала она спокойным, ровным голосом, посредничал Камилю при покупке картин. Обедневшие дворяне, вроде этого маркиза, сбывают антиквариат из-под полы, так как им стыдно признаваться, что вместо куропаток они вынуждены тайком есть картофель в мундире.

— Прекрасно, это уже кое-что, — сдержанно улыбнувшись, констатировал Пери. — Откуда вам известно, что месье Мажене уже пользовался по меньшей мере хоть однажды проселочной дорогой на Диез?

— Я ездила вместе с ним.

— Вы давно знаете Мажене?

— Четыре года.

— Сколько вам лет?

— Двадцать два.

— Следовательно, четыре года назад вам было восемнадцать. А Мажене? Ему было…

— За пятьдесят. Но если бы вы знали его… — Она замолчала и достала из сумочки платок, чтобы осушить глаза.

Ее слезы казались искренними.

— Вы сказали, ваш друг покупал картины у некоего маркиза де Веркруиза? Он перепродавал их или коллекционировал?

— Камиль был достаточно богат, ему незачем было заниматься перепродажей.

— Во сколько оценивалась его коллекция?

— В два миллиона. — и Пери не поверил своим ушам, когда она прибавила: — Коллекцию, кстати, он завещал мне.

— Вот это интересно, — пробормотал он. — Два миллиона новыми? Ведь тогда за одну ночь вы стали очень богатой особой.

Пери задумался. Два миллиона для любой молодой женщины, вынужденной самостоятельно добывать себе пропитание, были громадной суммой. Ему было известно немало случаев, когда женщины убивали своих любовников или мужей ради пары сотен франков. К тому же Мажене было уже за пятьдесят. Конечно, не редкость, что преуспевающему, состоятельному мужчине удается вскружить голову юной деве, но это — ненадолго. Рано или поздно на сцене все же появляется молодой красавец со своей так называемой большой любовью, перед которой уже бессильны седые виски и каракулевые шубы. Тогда любовь и потребность в роскоши могут прийти в неразрешимое противоречие — и финал истории разворачивается в отделе по расследованию убийств.