Михаил Березин - Смертельный танец шамана

Михаил Березин

Смертельный танец шамана

(Иронический детектив)

Все началось с того, что у Лили Лидок появился любовник-американец. Звали его Пью, и он был сложен, как бог. Не знаю, где она его выкопала и зачем он ей понадобился, – ведь Лили никогда не заводила себе любовников просто так, без дополнительной функциональной нагрузки, – но моя по природе обостренная интуиция сразу же просигнализировала недоброе.

Лили Лидок – бывшая моя одноклассница, а ныне – даже страшно произносить! – председатель правления финансово-посреднической корпорации "Гвидон". Разговор, о котором пойдет речь, происходил в ее кабинете в многоэтажном современном здании, принадлежащем когда-то райкому партии и позже цинично выкупленном "Гвидоном" на корню.

Так вот, Лили сказала:

– По-моему, ты когда-то хотел стать литератором.

– Да, – подтвердил я. – А еще рок-звездой, чемпионом Америки по бейсболу, далай-ламой и Героем Советского Союза.

– Бедняга, тебе уже никогда не быть Героем Советского Союза. Что же касается всего остального…

– У меня еще есть шанс.

– Крайский, сейчас получишь в рыло!

Это было не очень-то тактично с ее стороны. Ведь в могучей империи, которой она управляла – а больше бы подошло слово дирижировала, – я трудился всего-навсего скромным бухгалтером. Нехорошо обижать маленького человечка, для которого кусок хлеба с маслом все же важнее красивого ухода, сопровождаемого пресловутым хлопаньем дверью. Любовник-американец находился здесь же. Развалившись в одном из кожаных кресел, он нахально пялился на меня и глупо ухмылялся. При этом босой ногой он гладил бедро Лили. Короче, делал три дела одновременно. Как Шлий Цезарь. Когда меня спрашивают, могу ли я делать три дела одновременно, я тоже отвечаю утвердительно. Но я умею делать одновременно лишь три конкретных дела и никаких других: писать, какать и читать газету. А Пью, видимо, являлся универсалом.

Мне не оставалось ничего другого, как изобразить на лице покорное внимание.

– Я нашла бухгалтера, которому ты и в подметки не годишься, – объявила Лили.

– Ага, теперь понимаю…

– Слушай, ты, недоносок, с тобой стало невозможно разговаривать! – Лили была явно не в духе. Она вытащила сигарету из лежащей на столе пачки и, повернувшись к своему заокеанскому воздыхателю, коротко бросила: – Включи кондиционер.

Пью непонимающе уставился на нее. Тогда она повторила фразу на ломаном английском. Американец с неохотой убрал ногу с ее бедра, сунул в роскошную кожаную туфлю и отправился выполнять поручение. Лили проводила его долгим испытующим взглядом. Затем закурила.

– Ты меня знаешь давно, – продолжила она.

Дабы не нагнетать атмосферу, я решил данное изречение не оспаривать, хотя ранее было не принято вспоминать о нашем тесно переплетенном прошлом: дружба, как говорится, – дружбой, а служба – службой.

– Ты знаешь, что там, где касается дела, у меня звериное чутье.

Это оспаривать было бы уж вовсе глупо и несправедливо.

– Ознакомься. – Лили протянула мне лист бумаги.

Напустив на себя побольше важности, я внимательно изучил документ. Это было дополнение к уставу нашей корпорации, в котором говорилось, что отныне "Гвидон", помимо прочих своих многочисленных видов деятельности, будет заниматься еще и частным сыском. Всеядность его, по-моему, уже перешла всякие границы, что, конечно же, не могло являться признаком хорошего вкуса.

– Ну, что ты об этом думаешь? – Лили плюнула в меня струей дыма, но кондиционер, ухватив облако на полдороги, плотоядно, будто паук, потащил его к себе.

– Будут сложности с калькуляциями. Во-первых, процент непредвиденных расходов должен быть значительно выше, чем мы практикуем обычно, поскольку цена необходимых аксессуаров в момент принятия заказа еще не вполне очевидна. Во-вторых, фонд заработной платы…

Я говорил долго и обстоятельно. Указал на желательность специального оговора премиальных, на специфику начисления командировочных, на необходимость тотальной страховки наших будущих детективов "от кончиков их пальцев до мозга костей в прямом смысле слова" и т.д. и т.п. Наконец, поток моего красноречия иссяк. Но Лили словно этого не заметила. Она продолжала курить, сосредоточенно глядя перед собой.

– Пепельница, пожалуй, излишне увесиста, – неожиданно произнесла она.

Опять наступила пауза, в течение которой я тщетно пытался докопаться до смысла высказанной тирады. Потом Лили вновь подала голос:

– А ты пока еще мне нужен живой.

Далее последовала импровизация Лили на тему: "Дебил как ужасающее явление реальности". Не хочу даже конспективно излагать содержание, но по смыслу она представляла собой безуспешную попытку определить то огромное расстояние, которое пролегло между мной и мало-мальски нормальным индивидуумом. Видимо, измерять его нужно было в парсеках.

– Забудь, что ты когда-либо был бухгалтером раз и навсегда, – отрезала Лили. – Теперь ты – референт частного сыскного бюро и отвечаешь за сношения с прессой.

Очевидно, предполагалось, что при этих словах я должен гордо выпятить грудь.

– И что же входит в мои новые обязанности? – кисло осведомился я.

– Это уже мне нравится больше. – Лили поощрительно кивнула. – Только не нужно воображать, что это синекура и что тебе удастся все дни напролет пролеживать на диване, задрав пузо кверху, и наслаждаться одновременно, как ты это умеешь, Скоттом Фицджеральдом и Элтоном Джоном.

В знак протеста я оскорбленно пожал плечами. Моя мимика не воспринималась Лили столь болезненно, как упражнения с речью, и я этим пользовался.

– Знаешь, кто перед тобой сидит? – поинтересовалась Лили, имея в виду американца.

– Пью, – отозвался я.

– Это не просто Пью, а Пью Джефферсон! Автор детективных романов! Он входит в литературную группу под названием "Голые пистолеты". Существует фильм с похожим названием.

– Звучит впечатляюще.

– Твоя ирония, Крайский, не доведет тебя до добра. Если, конечно, череп у тебя не из бронированного железа.

Между тем, американец снова обнажил ногу и привел ее в состояние боевой готовности. Услышав свое имя, он тут же проявил признаки заинтересованности. Выразилось это в том, что он поднял Лили, сам уселся в председательское кресло и посадил ее к себе на колени.

– "Голые пистолеты" и "Гвидон" задумали одно совместное начинание, – продолжала Лили как ни в чем не бывало. Пью Джефферсон, видимо, в подтверждение сказанного поцеловал ее в плечо. – "Гвидон" организует частное сыскное бюро, которое станет обслуживать клиентов – преимущественно выходцев из России – по всему свету, а "Голые пистолеты" в полном составе берутся описывать его деятельность. Представляешь, какая это будет сумасшедшая реклама?

– Представляю, – отозвался я. Мысленно я уже писал заявление об уходе.

– И вот тут-то мы подошли к твоей главной задаче… Ты, конечно же, по роду деятельности будешь иметь и сношения с прессой… Возможно… Но основная твоя обязанность теперь – описывать действия сыскного бюро наравне с "Голыми пистолетами".

Я опешил. Очевидно, Лили испугалась, что моя нижняя челюсть упадет за пазуху, поскольку сочла необходимым добавить:

– Дело в том, что в группу Пью на сегодняшний день входят три человека: он сам, один француз и один немец. Я же хочу, чтобы в эту группу вошел и представитель России. Нужно сразу отметить, что я нуждаюсь в человеке, обладающем хотя бы минимальной сообразительностью, и, вдобавок, не лишенным тяги к умственному труду. Пока я не вполне убеждена, что это – ты. Да и писательские твои способности еще предстоит проверить.

– Ну это, положим… – подал я голос.

– Да, да! – напустилась на меня Лили. – То, что ты прославился среди друзей своими садистскими рассказиками, еще ни о чем не говорит. А мастерски придуманные тобой протоколы общих собраний "Гвидона" от первого вплоть до двадцать седьмого хоть и впечатляют, но все же заставляют подозревать узкую направленность жанра.

Я оскорбленно поджал губы.

– Крайский! – Лили произнесла это с такой силой, что звякнули бокалы в баре, а в кабинет на мгновение заглянул один из ее телохранителей. – Моя идея в общих чертах такова: нет лучшей рекламы для детективного бюро, чем "Голые пистолеты"! Нет более интересного эксперимента, чем тот, который они задумали! Но я хочу, чтобы среди них был и русский "голый пистолет"! И этим "голым пистолетом", очевидно, предстоит стать тебе! Это в твоих же собственных интересах, Крайский, иначе я тебя попросту вышвырну на улицу.

В общем, думаю, исходная ситуация ясна. Лили принадлежала к тем людям, которые обычно заказывают музыку в этом мире. Не мне пускаться с ней в дебаты. К тому же "Гвидон" – не Верховный Совет, у нас дебатировать не принято.

Говоря откровенно, более всего меня удивила экономическая сторона затеи. Будучи бухгалтером, я, разумеется, не мог не представлять себе коммерческой конституции "Гвидона"ю Корпорация явно тяготела к высокорентабельным сферам. Основными источниками ее дохода на первом этапе являлись издательская деятельность, поставки компьютеров, бытовой и деловой электроники, оказание торгово-посреднических услуг. А с некоторых пор, пограбив вдоволь и накопив хороший капиталец, "Гвидон" принялся инвестировать средства во всякие многообещающие начинания типа игорного бизнеса, международного туризма, манипуляций с ценными бумагами и осуществления крупных денежных трансферов за рубеж. Сейчас "Гвидон" владел контрольным пакетом акций австрийской фирмы по производству одежды "Мистер Е. Мадам Е.", банком в Люксембурге, тремя отелями в Гонолулу, а также сервисом по уходу за открытыми бассейнами вдоль всего побережья Турецкой Ривьеры. Ему принадлежали: компьютерная фирма в Сингапуре, сеть магазинов по продаже спортивных принадлежностей в странах БЕНИЛШКС, конфетная фабрика в Торонто, ряд номерных счетов в Цюрихе и еще кое-что, о чем упоминать не стоит в наших же с вами интересах. В противном случае тираж этой книги уничтожат, а меня сотрут в порошок. Если же тираж по каким-то причинам останется цел, вас всех тоже сотрут в порошок. И не будет ни одного читателя, зато будет много порошка. А мне бы этого искренне не хотелось…