Фергюс Хьюм - Загадка золотого кинжала (сборник)

– Ну, я нашел с десяток дел, в которых Милз заинтересован так или иначе, – сообщил Хэтч, – но одно особенно…

– Что-нибудь насчет прав собственности, надо полагать? – перебил ученый.

– Да, там речь идет о большом состоянии, а также о немалой недвижимости. Деловой партнер Милза, Мартин Пендекстер, умер три или четыре года назад, а теперь его внук, двадцати двух лет от роду, потребовал от Милза вернуть часть денег и земель, утверждая, что тот присвоил их, когда Пендекстер умер. Милз упорно отказывался даже обсуждать этот вопрос, и парень наконец подал на него в суд. Слушание несколько раз откладывали, но скоро оно все-таки состоится.

– Значит, Милз твердо настаивает на своих правах?

– Я думаю, что, не будь он полностью уверен, не довел бы дело до суда, – ответил Хэтч. – Скорее всего, у Милза есть расписка о передаче прав на имущество от Пендекстера, и он намерен предъявить ее в суде. Он несколько раз советовал юноше отказаться от тяжбы, но никаких резонов не приводил.

– Угу! – изрек ученый и надолго умолк. Потом послышалось тихое: – Конечно… разумеется. Тогда призрак – это одна из…

Хэтч нетерпеливо перебил его:

– Есть еще кое-что. Детектив Дауни сказал мне, что полиции удалось установить личность по меньшей мере одного из присутствовавших той ночью в кабинете на основании оставленного им набора инструментов. Его зовут Руби Риген.

– Руби Риген, – задумчиво повторил ученый. – Ах да. Он сейчас спит в соседней комнате.

Милз, детектив Мэллори и Хатчинсон Хэтч внимали откровениям Думающей машины.

– Ничего загадочного в этой истории нет, – заявил ученый. – Коротко говоря, случилось следующее: человек, затеявший тяжбу против вас, мистер Милз, нанял взломщика, чтобы тот проник в ваш кабинет и отыскал документ, если таковой вообще существует, при помощи которого вы могли доказать свое право на владение спорной собственностью Пендекстера. Итак, взломщик вошел в кабинет и стал искать – тщетно, насколько я понимаю. В процессе поисков он обнаружил деньги в шкатулке. Соблазн был велик, и он, возможно, вопреки полученным указаниям, сунул эти деньги в карман. Несколько позже его заставили под дулом револьвера вернуть деньги на место, и он, торопясь подчиниться, случайно положил туда же собственную купюру в десять долларов. Кто же его заставил вернуть деньги? Это… это…

Он сделал паузу, написал что-то на бумажке и передал ее Милзу.

– Не может быть! – воскликнул Милз.

– Не будем называть имена, пожалуйста, – предупредил его ученый. – Главное то, что это была женщина, причем должен сказать, женщина смелая, даже отважная. Она сумела отобрать у взломщика револьвер, вдобавок к своему, и так заставила пришельца убраться. Тот попытался отнять оружие, произошла короткая схватка. Именно в тот момент женщина выстрелила, видимо случайно, и пуля пробила шкатулку. Грабитель выскочил в окно и бежал. Как женщина оказалась в комнате и куда делась? Она вошла туда раньше, чем появился взломщик, и пряталась, вероятно, за драпировкой, обрамляющей вход; а пришла она затем, чтобы найти тот же самый документ. Когда вор выпрыгнул, а вы с О’Брайеном ворвались в кабинет, она ухитрилась проскользнуть в выбитую вами дверь. Далее мы можем утверждать, что эта женщина принялась кричать вместе с прибежавшими служанками. Простое логическое рассуждение подсказывает, что было дальше; переполох улегся, в доме все затихло, и женщина, не зная, что О’Брайена оставили сторожить, вернулась в кабинет, чтобы найти документ. Ваш слуга сидел в темноте; услышав ее шаги, он включил свет. Застигнутая врасплох, она закричала, но потом О’Брайен ее узнал, и ей удалось каким-то способом – возможно, подкупом – уговорить его исчезнуть. Таким образом, она избежала разоблачения, и если бы в доме произвели досмотр, то ее нашли бы, смею сказать, спящей в своей постели. Поскольку изначально мы абсолютно ничего не знали о том, какие инциденты привели к выстрелу и бегству грабителя, первое, на что обратил внимание логический ум, было наличие лишней купюры в шкатулке сверх известной суммы. Отсюда мы делаем вывод, что шкатулку открывали, а также что грабитель повел себя – или был вынужден к этому – как честный человек. Несовпадение калибра найденной пули с найденным же револьвером тридцать восьмого калибра подсказывает, что имелся второй револьвер, из которого и стреляли в шкатулку. Грабители честными не бывают. Не означают ли известные факты, что его заставили? Тогда следует предположить, что в комнате – наедине с преступником, не забывайте! – оказался честный человек, но кто? Тут сразу возникает тысяча разных возможностей. Отложив на время рассмотрение этих вариантов, необходимо было заняться нахождением грабителя, то бишь нечестного участника событий. Это было нетрудно, хотя и потребовало скучного сидения у телефона в поисках врача, который оказал помощь человеку, пострадавшему – предположительно, заметьте! – в автомобильной аварии. Так я отыскал вашего Руби Ригена, мистер Мэллори, и от него узнал, как все происходило; он увидел женщину – призрачную, одетую в белое, что с очевидностью указывало на обитательницу дома. Ведь белые кружевные пеньюары – не самый популярный вид одежды для прогулок по улицам в два часа ночи…

– Вы полагаете, что эти объяснения необходимы, мистер ван Дузен? – вмешался Милз. Он был бледен. – Я все уже понял, и, уверяю вас, продолжать – значит вторгаться в личные дела, важные лишь для меня и моей семьи.

Профессор взмахнул рукой, как бы отгораживаясь от вопроса.

– Ради вашего же блага, мистер Милз, я скажу, что мотивы, побудившие девушку действовать, свидетельствуют не только о ее высокой смелости, но и о верности вам – а также, возможно, о неравнодушии к другому человеку. Вы понимаете, что я имею в виду? Девушка каким-то образом узнала – быть может, от того человека, – что Риген нанят для этого дела; а посвятить ее в подобный замысел мог лишь человек, уверенный, что она его любит. Верность вам и естественное желание спасти репутацию того человека в ваших глазах заставили девушку лично заняться поисками документа. То, что и она, и взломщик явились в кабинет одновременно – чистая случайность.

Ученый умолк – по-видимому, он сказал все, что считал нужным.

– Продолжайте же, – потребовал детектив Мэллори. – Я хочу знать все до конца.

– Почему бы вам, Мэллори, не поискать Ригена самостоятельно? – после долгой паузы сказал профессор. – Мне это удалось. Наверняка удастся и вам.

– Где он? Где вы с ним виделись?

– У себя дома, – спокойно ответил ван Дузен. – Я оставил его там, когда отправился сюда; но человек, который делает такие признания, не задержится в том месте, где он их сделал, если только в силах уйти. Дело обстоит именно так, как я его изложил, мистер Милз. Думаю, что ваш отказ объяснить молодому человеку, на каких основаниях вы владеете собственностью, вполне оправдан, поэтому я больше не задаю никаких вопросов.

– Я вам скажу! – внезапно взвился Милз. – Он на самом деле не внук Пендекстера. Если дело дойдет до суда, я буду вынужден рассказать об этом – потому-то я и советовал ему не затевать тяжбу.

– Что-то в этом духе я и предполагал, – сказал профессор.

Руби Риген покинул дом Думающей машины в наемном экипаже поздно вечером в тот же день. А несколько дней спустя дело Пендекстера было отозвано истцом.

Загадка золотого кинжала

«У всех животных одни и те же аппетиты и одинаковые страсти. Способность мыслить – единственное, что действительно поднимает нас над существами, которых нам нравится называть «низшими животными». А логика – это сущность мышления. Следовательно, логика – та сила, с помощью которой человек способен восстановить из одного факта ряд событий, приводящих к определенному результату. Имея результат, можно столь же уверенно дойти до его причины, как специалист реконструирует скелет по фрагменту кости».

В таких четких и отточенных выражениях профессор Огастес С. Ф. Кс. ван Дузен объяснил однажды Хатчинсону Хэтчу, репортеру, что позволяет ему анализировать и решать самые головоломные загадки, представавшие перед полицией или прессой. Из этого текста можно было брать цитаты для проповедей. Никто не знал это лучше, чем Хэтч.

Профессор ван Дузен – выдающийся логик своего времени. Его имени оказывали почет и на родине, и за рубежом, так что к нему постепенно добавились в качестве особых инициалов почти все буквы алфавита. Думающая машина! Это прозвище, данное ученому одной из газет, накрепко прилипло. Под этим именем его знал весь мир.

Профессор многократно и разнообразно оправдывал его. Хэтчу живо запомнилось, как ученый сумел таинственно исчезнуть из тюремной камеры; как разобрался со знаменитой тайной автомобиля, а потом – со странным стечением обстоятельств, изложенным в истории «Алая нить». Приведенные выше изречения Хэтч услышал однажды днем, случайно зайдя к профессору в гости. А спустя всего несколько часов, ближе к ночи, он вернулся, чтобы предложить Думающей машине еще одну тайну.