Джон Ле Карре - Ночной администратор
Но не успела миновать эта опасность, как наших героев подстерегает новая! Сначала от взрывов едет земля, потом стервенеет небо. Но не надо бояться, наши парни опять готовы! Радиоуправляемые самолеты – воздушные мишени – вот он враг! Шесть стволов «вулкана» могут подняться на восемьдесят градусов. Так и происходит. Радиодальномер поднимается вместе со стволами. И «вулкан» выпускает весь заряд – две тысячи снарядов – по сто штук за раз – с таким грохотом, что Джонатан морщится от боли, закрывая руками уши.
Извергая клубы дыма, самолеты распадаются и, словно клочья горящей бумаги, медленно опускаются в глубь джунглей.
На трибуне пора подавать белужью икру из ледяных баночек, и охлажденный кокосовый сок, и панамский коллекционный ром, и виски. Но не шампанское – еще нет. Шеф не торопится.
* * *Перемирие кончилось. И обед тоже. Теперь можно брать город. Из кустов прямо на дома колониалистов движется бравый взвод, стреляя и вызывая огонь на себя. Но в других местах тем временем идет незаметное подтягивание войск. Морские десантники, с выкрашенными в черный цвет лицами, продвигаются по реке в надувных шлюпках, почти не видимые за тростником. Другая группа в спецобмундировании крадется к «Штаб-квартире армии США». Внезапно, по тайному сигналу, обе группы бросаются в атаку, швыряя в окна гранаты, прыгая за ними в пламя, разряжая автоматы. Через несколько секунд оставшиеся машины захвачены нападающими. С крыш снимают флаги угнетателей и заменяют на черный крест. Все! Победа, триумф! Нашим ребятам нет равных!
Но что это? Бой еще не выигран.
Услышав звук приближающегося самолета, Джонатан снова посмотрел на горный хребет, где над картами и радиоаппаратурой склонилась группа наблюдателей. Белый самолетик – гражданский, новенький, без опознавательных знаков, двухвинтовой, в кабине отчетливо видны два человека – проносится над хребтом, резко ныряет вниз и скользит над городом на бреющем полете.
Что он здесь делает? Входит ли это в сценарий? Или это полицейское агентство, ведущее борьбу с наркобизнесом, хочет присоединиться к общему веселью?
Джонатан посмотрел вокруг себя, чтобы у кого-нибудь спросить, но глаза всех присутствующих так же прикованы к самолету, и все кажутся такими же заинтригованными, как и он.
Самолетик исчез, город молчит, но наблюдатели на горном хребте все еще выжидают. В высокой траве Джонатан замечает группу огня из пяти человек и узнает среди них двух американских инструкторов, похожих друг на друга.
Белый самолетик возвращается. Он пролетает над хребтом, но на этот раз не спускается к городу, а зачем-то начинает набирать высоту. Из кустов раздается сердитое долгое шипение, и самолетик исчезает.
Он не ломается, не роняет крылья, не врезается винтом в джунгли. Ничего, кроме шипения, вспышки и огненного шарика, взмывшего вверх так быстро, что Джонатан не уверен, видел ли его. И от самолета остаются только маленькие искрящиеся угольки, которые падают и исчезают, как золотые капли дождя. «Стингер» сделал свое дело.
В какой-то ужасный момент Джонатану действительно показалось, что спектакль не обошелся без человеческих жертв.
Роупер обнимался на трибуне с почетными гостями. Все поздравляли друг друга. Роупер схватил бутылку «Периньона» и выбил пробку. Полковник Эммануэль на подхвате. Джонатан увидел восторженных наблюдателей, тоже поздравлявших друг друга толчками, щелчками, подзатыльниками и похлопываниями по спине, и среди них Лэнгборна. Только посмотрев выше, он увидел две белые парашютные шляпки за полмили до места гибели самолета.
– Нравится? – прошептал Роупер в самое его ухо.
Предоставив гостей самим себе, он, как нервный импресарио, жаждущий слышать поздравления и мнения, двигался среди зрителей.
– Но кто же это был? – спросил Джонатан, все еще не в состоянии успокоиться. – Те сумасшедшие летчики? А самолет? Миллионы долларов!
– Пара умных русских. Фанаты своего дела. Стибрили машину в аэропорту в Картахене, включили автопилот и катапультировались. Надеюсь, что никто не захочет ее вернуть.
– Возмутительно! – рассмеялся Джонатан. – Никогда не слыхивал о таком безобразии!
Продолжая смеяться, он обнаружил, что оба американских инструктора, только что примчавшись из долины на джипе, внимательно изучают его. Они были сверхъестественно похожи друг на друга: одинаковая веснушчатая улыбка, одинаковые рыжие волосы и одинаковая манера держать руки на бедрах.
– Вы британец, сэр? – спросил один из них.
– Не совсем, – любезно отозвался Джонатан.
– Вас зовут Томас, да, сэр? – сказал второй. – Томас Что-то-там-еще или Что-то-там-еще Томас? Сэр.
– Что-то-еще, – согласился Джонатан все с той же любезностью, но Тэбби, стоявший рядом, уловил в его голосе скрытую угрозу и незаметно придержал за руку. Что со стороны Тэбби было неразумно, потому что он дал возможность профессиональному наблюдателю освободить его от пачки американских долларов, лежавшей в боковом кармане куртки.
Но даже и в этот радостный момент Джонатан встревоженно смотрел вслед двум американцам, удалявшимся за Роупером. Разочарованные ветераны? Обозленные на Дядю Сэма? «Тогда, – сказал он им, – сделайте разочарованные лица, и хватит смотреть так, словно вы едете в первом классе и просите денег за то, что у вас отнимают время».
* * *Перехваченный факс на самолет Роупера был написан от руки, с пометкой «срочно», от сэра Энтони Джойстона Брэдшоу в Лондоне Дикки Роуперу по адресу: «Железный паша», Антигуа, получен в 09.20 и отправлен на самолет в 09.28 капитаном «Железного паши» с сопроводительной запиской, в которой последний просил прощения, если допустил ошибку. Сэр Энтони писал округлым почерком, со множеством ошибок, подчеркиваний и отдельными завитушками под восемнадцатый век. Стиль был телеграфный.
Дорогой Дикки!
О нашем разговоре два дня назад, обсудил дело с Властями Темзы и выяснил, что обличительная информация документально подтверждена и неопровержима. Также есть основания верить, покойный доктор права использовался враждебными элементами, чтобы вытеснить прежнего подписчика в пользу настоящего лица. Темза делает обходной маневр, предлагает тебе то же.
Ввиду этого жизненно важного содействия, надеюсь, ты немедленно сделаешь новое пожертвование в известный банк, для покрытия дальнейших необходимых расходов по твоему насущному интересу.
Всего, Тони.
Этот перехваченный факс, скрытый от уголовной полиции, был тайно передан Флинну информатором из «чистой разведки», сочувствующим его делу. Переживая смерть Апостола, Флинн с трудом преодолевал врожденное недоверие к англичанам. Но, выпив полбутылки можжевеловой десятилетней выдержки, он почувствовал себя достаточно сильным, чтобы небрежно положить документ в карман и, скорее чутьем найдя дорогу к бункеру, по всей форме представить его Берру.
* * *Уже много месяцев Джед не летала на обычных пассажирских самолетах и поначалу испытала чувство освобождения, как если бы в Лондоне прокатилась на втором этаже автобуса после всех этих унылых такси. «Я вернулась в жизнь, – думала она, – вышла из-под стеклянного колпака». Но когда она шутливо сказала об этом Коркорану, летевшему вместе с ней в Майами, он зло прошелся по поводу ее невзыскательности. Что и удивило, и обидело Джед, потому что раньше Корки никогда не грубил ей.
И в аэропорту Майами он был столь же груб: сначала, собираясь идти за носильщиком, потребовал отдать ему паспорт, потом повернулся спиной и стал беседовать с двумя светловолосыми мужчинами, ожидающими рейс на Антигуа.
– Корки, Боже мой, что это еще за люди? – спросила она, когда майор вернулся.
– Друзья друзей, дорогуша. Они будут с нами на «Паше».
– Друзья чьих друзей?
– Шефа, естественно.
– Корки, не может быть! Они же просто громилы!
– Это дополнительная охрана, если хочешь знать. Шеф решил увеличить ее до пяти человек.
– Корки, но почему? Он всегда прекрасно обходился тремя.
Тут она посмотрела ему в глаза и испугалась, увидев там злобное торжество. И поняла, что перед ней неизвестный доселе Коркоран: придворный, которым пренебрегали, вновь входящий в фавор и стремящийся отомстить за накопившиеся обиды.
В самолете он не пил. Новая охрана была в заднем отсеке, а Джед и Коркоран летели первым классом, и он мог напиться до чертиков, чего она от него и ожидала. Но Корки заказал себе только минеральной со льдом и кусочком лимона и потягивал ее, ухмыляясь собственному отражению в иллюминаторе.
25
Джонатан тоже был пленником. Возможно, он был им всегда, как когда-то заметила Софи. Или стал им, попав на Кристалл. Но у него по крайней мере оставалась иллюзия свободы. До сих пор.
Первое предупреждение он получил в Фаберже, когда Роупер и компания собирались в дорогу. Гости отбыли, Лэнгборн и Моранти отбыли вместе с ними. Полковник Эммануэль и Роупер обнимались на прощанье, когда к ним подбежал молодой солдат, размахивая листом бумаги.
