Ю Несбё - Сын
Кари пришлось бежать, чтобы не отстать от него на променаде.
– Ну? – сказал тот, что старше. – Похоже на сделку, которая всех более или менее устраивает? Вы получите то, что у вас забрали, а Лофтхус – свободу. Он уедет из страны.
– А вы получите свою небольшую комиссию за ведение мирных переговоров, да? – улыбнулся великан.
– Именно.
– Ммм, – великан посмотрел на Симона, словно в поисках того, что никак не мог отыскать. – Бу, открой «дипломаты».
Блондин вышел вперед и попытался открыть металлические замки.
– Он заперт, шеф.
– Один, – произнес тот, что моложе, мягким, почти неслышным голосом. – Девять, девять, девять.
Блондин повернул металлические цилиндры и поднял крышку. Потом он повернул «дипломат» к шефу.
– Вот как, – сказал великан, поднимая один из белых пакетиков. – Одна треть. А где остальное?
– В тайном месте, – ответил тот, что старше.
– Конечно. А код от чемоданчика с деньгами?
– Тот же самый, – ответил тот, что моложе.
– Тысяча девятьсот девяносто девятый. Год, когда умер твой отец, да?
Тот, что моложе, не ответил.
– Хорошо? – произнес тот, что старше, натянуто улыбнулся и сложил руки. – Теперь мы можем идти?
– Но я думал, что мы поедим вместе, – сказал великан. – Вы любите омаров, да, нет?
Реакции не последовало.
Он тяжело вздохнул:
– Честно говоря, я тоже не люблю омаров. Но знаете что? Я все равно их ем. Почему? Потому что этого ожидают от человека моего положения. – Костюмный пиджак сдвинулся с массивной груди, когда он развел руки в стороны. – Омары, икра, шампанское. «Феррари», к которым требуются запчасти, бывшие модели, отсуживающие деньги у бывших мужей. Одиночество на яхте, жара на Сейшелах. Мы делаем многое из того, чего не хотим, да? Но такими вещами я должен себя окружать, чтобы не утратить мотивацию. Не мою, а мотивацию тех, кто работает на меня. Они должны видеть эти символы успеха. Чего я достиг. И чего они могут достигнуть, если будут выполнять свою работу, да? – Великан воткнул сигарету между мясистыми губами. На фоне его большой головы сигарета казалась на удивление маленькой. – Но конечно, эти символы власти также призваны продемонстрировать потенциальным конкурентам и противникам, какой властью я обладаю. То же самое касается насилия и жестокости. Они не нравятся мне, но мне приходится ими пользоваться, чтобы не утратить мотивацию. Мотивацию платить то, что мне задолжали. Мотивацию не работать против меня… – Он прикурил сигарету от зажигалки-пистолета. – Был, например, один человек, который работал на меня. Он модифицировал оружие. Он вышел из игры. Я понимаю, что человеку больше хочется возиться с мотоциклами, а не делать оружие. А вот чего я не могу принять, так это того, что он дает «узи» тому, кто, как ему известно, уже убил несколько моих людей.
Великан постучал указательным пальцем по аквариумному стеклу.
Тот, что моложе, и тот, что старше, проследили взглядом за его пальцем. Тот, что моложе, поерзал на стуле. Тот, что старше, просто смотрел.
Белый камень с волнистыми нитями. Никакой это не камень. И никакой это не блестящий кристалл. Это золотой зуб.
– Может показаться, что это уж чересчур – отрубить человеку голову, но, если ты хочешь мотивировать окружающих быть к тебе лояльным, нужно время от времени пользоваться действенными средствами. Уверен, что вы согласны со мной, комиссар.
– Простите? – произнес тот, что старше.
Великан склонил голову набок и изучающе посмотрел на него:
– Проблемы со слухом, комиссар?
Тот, что старше, перевел взгляд с аквариума на великана:
– Боюсь, что это возраст. Так что если бы вы говорили немного погромче, было бы лучше.
Близнец удивленно рассмеялся:
– Погромче? – Он затянулся сигаретой и посмотрел на блондина. – Вы проверили их на прослушивающее оборудование?
– Да, шеф. И ресторан тоже.
– Значит, вы глохнете, Кефас? Как же вы с женой будете жить, когда… как это говорится? Слепые поведут глухих?
Он огляделся, подняв брови, и четверо мужчин загоготали.
– Они смеются, потому что боятся меня, – произнес великан, обращаясь к тому, что моложе. – А ты боишься, мальчик?
Тот, что моложе, не ответил.
Тот, что старше, бросил взгляд на часы.
Кари бросила взгляд на часы. Четырнадцать минут восьмого. Парр сказал, что им велели прийти ровно в назначенное время.
– Это здесь, – сказал Парр, указывая на название, написанное на фасаде, подошел к двери ресторана и придержал ее для Кари.
В гардеробе было темно и тихо, но из глубины помещения доносились голоса.
Парр вынул пистолет из наплечной кобуры и знаком велел Кари сделать то же самое. Она знала, что о ее выступлении с ружьем в Энерхаугене ходили слухи, и поэтому объяснила начальнику полиции, что она, несмотря ни на что, новичок на ответственных заданиях. Но тот ответил, что, по требованию Симона, она, и только она, должна прийти с ним, и добавил, что в девяти из десяти случаев бывает достаточно просто показать полицейское удостоверение. И в девяноста девяти случаях из ста достаточно показать его вместе с оружием. И все же сердце Кари дико билось, пока они продвигались вглубь ресторана.
Когда они вошли в обеденный зал, голос замолчал.
– Полиция! – выкрикнул Парр, направив пистолет на людей, сидящих за единственным занятым столом.
Кари сделала два шага в сторону и взяла на прицел самого крупного из мужчин. На какой-то миг в помещении наступила полная тишина, которую нарушал только Джонни Кэш своей песней «Give My Love to Rose»[42], которая лилась из небольшой колонки на стене между буфетной стойкой и чучелом головы длиннорогого быка. Наверняка мясной ресторан, где можно позавтракать. Двое мужчин в светло-серых костюмах, сидевшие за столом, удивленно смотрели на них. Кари обнаружила, что они все же не были единственными посетителями светлого помещения, что за столиком у окна, выходившего на набережную, сидела пожилая пара и у них, как ей показалось, одновременно случился инфаркт. «Не вовремя они пришли, – подумала Кари. – Это невозможно, Симон не мог хотеть, чтобы мы пришли в этот ресторан». Но тут человек поменьше ростом вытер рот и сказал:
– Спасибо, что вы смогли прийти лично, господин начальник полиции Парр. Уверяю вас, что никто из нас не вооружен и не имеет дурных намерений.
– Кто вы? – взревел Парр.
– Меня зовут Ян Эре, я адвокат и представляю интересы вот этого господина, Ивера Иверсена-старшего.
Он указал рукой на крупного мужчину, и Кари мгновенно уловила его сходство с сыном.
– Что вы здесь делаете?
– То же самое, что и вы, осмелюсь предположить.
– Вот как? Мне пообещали подать на завтрак преступников.
– И это обещание мы сдержим, Парр.
– Ну что же, – сказал великан. – А ты должен бы бояться.
Он кивнул блондину, который достал из-за пояса длинный узкий нож, сделал шаг вперед, положил ладонь на лоб тому, что моложе, и одновременно прижал лезвие ножа к его горлу.
– Неужели ты и впрямь думал, что для меня имеет значение та мелочь, которую ты украл у меня, Лофтхус? Пусть лежит, где лежит. Я пообещал Бу, что позволю порезать тебя на кусочки, и я рассматриваю наркотики и деньги, которых никогда не увижу, как дешевую инвестицию. Инвестицию в мотивацию, да? Конечно, это можно сделать множеством разных способов, но ты лишишься жизни наиболее безболезненно, если расскажешь, куда дел Сильвестра, чтобы мы могли похоронить его, как подобает христианам. Ну?
Тот, что моложе, сглотнул, но не ответил.
Великан ударил кулаком по столу, так что бокалы подпрыгнули.
– Ты тоже плохо слышишь?
– Может, и так, – игриво произнес блондин, приблизив свое лицо вплотную к уху мальчишки, торчавшему из-под его руки. – У нашего Будды в ушах беруши.
Остальные рассмеялись.
Великан расстроенно покачал головой, набирая код на втором чемоданчике:
– Пожалуйста, Бу, режь его.
Когда великан открыл «дипломат», раздался щелчок, но мужчины были слишком заняты созерцанием ножа Бу, и не заметили, как из чемоданчика выпала маленькая металлическая пластина и покатилась по каменному полу.
– Твоя маленькая умненькая мамаша во многом права, но она ошибается в отношении тебя, – произнес Симон. – Она не должна была позволять отродью дьявола кормиться от ее груди.
– Какого ч… – сказал великан.
Его люди повернулись. В «дипломате» рядом с пистолетом и «узи» лежал предмет оливкового цвета, похожий на ручку велосипедного руля.
Великан поднял глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как тот, что старше, спустил солнцезащитные очки со лба на глаза.
– Да, верно, я договорился с комиссаром Симоном Кефасом, что встречусь с вами здесь вместе с моим клиентом, – сказал Ян Эре, после того как продемонстрировал Понтиусу Парру документ, подтверждающий, что он действительно является адвокатом. – Он вам этого не сказал?
