Клод Изнер - Три стильных детектива
Таша потянулась и села в одно из кресел в стиле Генриха IV, стоящее рядом с канапе эпохи Регентства. Эту мебель Виктор купил в еще 1890 году. Больше всего Таша нравилась двуспальная кровать, стоящая в нише. Когда пружины стонали, не выдерживая бурных любовных утех, супруги перемещались в спальню к Виктору, хотя Таша было там не слишком уютно. Странно, как это они, такие разные люди, могут любить друг друга! Наверное, это возможно только благодаря взаимному уважению.
Таша пролистала альбом с набросками иллюстраций к сказкам Андерсена. Ей заказал их один бельгийский издатель, и она взялась за работу, так как ее картины не продавались. Несмотря на успех выставки, организованной в 1894 году «Ревю бланш», ни один коллекционер не приобрел ее картин. Таша отдавала себе отчет в том, что работами женщин-художниц интересуются куда меньше, чем произведениями их коллег-мужчин, но ее все чаще посещали сомнения. Стоит ли ей продолжать заниматься живописью? Виктор считал, что да. Но холсты, рамы и краски стоили дорого, поэтому Таша бралась за любую работу: она рисовала иллюстрации к книгам и карикатуры для газет, особенно для «Пасс-парту», где когда-то начинала, а еще раз в неделю давала вместе с матерью уроки акварели. Она придирчиво оглядела эскиз к сказке «Русалочка», который считала лучшим, и вдруг подумала, что и сама, подобно Русалочке, приносит себя в жертву – только не любви, а независимости. Таша вспомнила, как рисовала весной театральный задник для «Театр Либр». Столько самоотверженного труда – и такая смехотворная плата! Ей часто приходилось жертвовать интересными предложениями в пользу денежных. Вот и теперь она обдумывала предложение сэра Реджинальда Лимингтона, близкого друга английского писателя Оскара Уайльда, судебный процесс над которым вызвал в мае много кривотолков. Речь шла о том, чтобы сделать четыре декоративных панно для украшения одной из гостиных парижского особняка Лимингтона. Таша склонялась к тому, чтобы взяться за это – и на этот раз не только для того, чтобы покрыть свои расходы. Она надеялась раз и навсегда избавить Виктора от безосновательной ревности и доказать ему, что ничто не разрушит их брак.
– Идиотка! Ты вся – сплошное противоречие! Любишь мужа, но несмотря на его недовольство, все равно встречаешься с друзьями-художниками. Да, но не сидеть же круглосуточно в четырех стенах, правда, Кошка? Иначе дойдет до того, что я буду скучать даже по бездельнику Морису Ломье!
Таша отдалилась от всей этой братии, когда дело Дрейфуса вызвало во Франции всплеск антисемитизма. Был он виновен или нет, художники Форен и Каран д’Аш[23] яростно выкрикивали расистские лозунги. После ссылки Дрейфуса на Чёртов остров они поутихли, однако Таша не торопилась возобновлять с ними знакомство и ограничивалась общением с братьями Натансонами[24]. Она слишком серьезно пострадала от глубокой ненависти русских к евреям, чтобы испытать подобное снова, причем в стране, которая казалась ей образцовой с точки зрения соблюдения прав человека и гражданина. А ее отец Пинхас, опасаясь репрессий, вообще перебрался в Нью-Йорк…
Таша вздохнула и сунула альбом с набросками в стопку эскизов. Кошка мяукнула.
– Ты права, пора принимать решение. Я соглашусь на предложение сэра Реджинальда.
…Человек в клетчатом костюме и потертом котелке появился в книжной лавке «Эльзевир» за двадцать минут до закрытия. Жозеф, просияв, вышел ему навстречу.
– Вы пунктуальны, месье Дельма! Ваши книги упакованы.
– Я должен вам три франка, вот они. Я тут подумал… и принес вам своего Конан Дойля. У меня оказалось два экземпляра, они не совсем новые, зато это первое английское издание.
– Как мило с вашей стороны! Я как раз изучаю английский, и мне будет очень полезно почитать Конан Дойля в оригинале. Пойдемте, поговорим в задней комнате, здесь нам могут помешать, – предложил Жозеф, увидев в дверях внушительную фигуру Эфросиньи.
Кэндзи тем временем поспешил на помощь милой барышне, которая искала сентиментальные новеллы. Он проигнорировал взгляд Эфросиньи, пристально изучавшей его волосы, изменившие цвет благодаря патентованному средству «Нигритин», и притворился, что не слышит ее жалоб на служанку Зульму Тайру:
– Эта негодяйка не прибрала за собой на кухне! Это ей даром не пройдет!
Неизвестно почему в магазин рекой хлынули покупатели. Их голоса действовали Виктору на нервы – он злился на Таша, которая объявила, что в ближайшие несколько недель будет выполнять какую-то важную работу, и ей, возможно, придется ночевать в особняке сэра Реджинальда Лимингтона на улице Фезандри! Виктор возмутился: да кто такой этот проходимец, чтобы навязывать ей свое общество? Таша заметила, что заказчик – настоящий денди, который высоко ценит ее талант. Он попросил расписать стены его дома мифологическими сюжетами. Виктора такое объяснение не удовлетворило, и он весь день кипел от злости и ревности.
Вот почему, когда Мишлин Баллю подошла к нему, он встретил ее враждебным взглядом. Но смутить консьержку было невозможно, и Виктор сдался, согласившись ее выслушать.
– Позвольте мне занять мансарду на шестом этаже! Я бы припрятала там свои фарфор и столовое серебро на случай, если лишусь работы. Надо быть готовой ко всему… Глядите-ка, помяни лихо, и оно тут как тут: вот и гадюка Примолин, во все бочки затычка! – Консьержка оттеснила Виктора к комнате в глубине лавки и шепнула: – Ей нельзя доверять. Так что, вы согласны пустить меня в мансарду?
Виктор молча кивнул.
– Очень мило с вашей стороны! Вот только есть одна загвоздка… там все заставлено мебелью, а еще такой огромный сундук, ну, знаете, тот самый, в котором ваш покойный дядюшка хранил свои вещи… Он занимает так много места!.. Я позволила себе заглянуть в него одним глазком и увидела там только старые счета и какие-то бумаги. Если бы вы разрешили мне выкинуть хотя бы часть из них, я бы смогла положить туда мой фарфоровый кофейный сервиз, ну, и несколько салатниц, их подарил мне мой покойный супруг Онезим…
– Хорошо, я разберу сундук.
– Когда именно?
Симеон Дельма с любопытством наблюдал за этой сценкой. Жозеф счел своим долгом вмешаться:
– Не обращайте внимания, месье Дельма, это наша консьержка, она всегда говорит очень громко…. – Жозеф спохватился, что не представил своего нового знакомого. – Виктор, это месье Дельма, один из моих преданных читателей. Месье Дельма, Виктор Легри – мой шурин и компаньон. Могу ли я показать месье Дельма наши книги?
– Безусловно, – сказал Виктор и вновь повернулся к консьержке.
– Вы застали меня врасплох, мадам Баллю, – пробормотал он.
– У вас ведь найдется завтра часок, я же не бог весть чего прошу! Я положу ключ рядом с Лафонтеном… – не отставала мадам Баллю.
– Это Мольер.
– Ох, какая разница, у обоих были парики и оба сочиняли рифмы! – не смутилась она.
– Доброй ночи! – буркнул измученный Виктор и бросился вон из магазина.
– Нет, все-таки странный он человек! Что я, не имею права попросить о незначительном одолжении? Я тут, между прочим, день и ночь надрываюсь, пока кое-кто спит с курочками в обнимку!
– А вам не приходило в голову, мадам Баллю, что если курочка оставит гнездо, мы останемся без омлета на завтрак? – шепнул ей Кэндзи.
– Боже, да тут не только месье Легри, тут все как один чокнутые! – взвизгнула консьержка, посчитав себя оскорбленной.
– Не удивляйтесь, месье Дельма, такие перебранки у нас дело обычное, – сказал Жозеф обескураженному посетителю.
Симеон Дельма кивнул:
– Да-да, мне такое хорошо знакомо. Я вырос в большой семье. Мы иногда так шумели, что консьержка являлась выяснять, в чем дело.
Жозеф испытывал к новому знакомому все больше симпатии.
– Может, останетесь отужинать с нами? – предложил он. – Моя супруга была бы счастлива…
– Нет-нет, я не хочу вам докучать.
– Не отказывайтесь, вам даже идти никуда не придется, наша квартира тут, над лавкой, на втором этаже. А если вам нужно предупредить супругу…
– О нет, я не женат.
– Тогда решено.
Жозеф попрощался с Кэндзи и повел своего гостя в квартиру.
Кэндзи одарил улыбкой барышню, которой помог выбрать романы Зенаиды Флерьо, препоручил ее заботам Юрбена и тоже удалился.
Виктор охотно последовал бы примеру обоих компаньонов, но один из клиентов, щеголеватый блондин, настаивал, чтобы ему нашли трактат Витрувия «Об архитектуре». Виктор разозлился на Жозефа, который оставил его одного на поле боя, и отправился на поиски. Перебирая книги, он уронил несколько томов на пол, вышел из себя и заявил покупателю, что опаздывает на очень важную встречу.
– Какое счастье, что именно сегодня вечером маман ушла к подруге играть в «желтого гнома»[25], да и тестя нет дома. Поужинаем чем бог послал, месье Дельма, а потом обсудим проблемы детективного жанра! – сказал Жозеф, усаживая гостя за стол.
