Ли Чайлд - Джек Ричер, или Враг
– Кто ему звонил?
На распечатке имелись коды, показывающие, с какого телефона производился звонок. Однако они ничего для меня не значили. Обычные цифры и буквы. Но мой сержант снабдила меня ключом. На последнем листе имелась расшифровка кодов. Она сказала правду: дневной сержант хуже. Впрочем, она была сержантом Е-5, а он – капралом Е-4. Именно благодаря сержантам в армии Соединенных Штатов стоит служить.
Я воспользовался ключом.
– Звонили из телефона-автомата с территории казарм «Дельты», – сказал я.
– Значит, какой-то парень из «Дельты» позвонил своему командиру, – сказала Саммер. – И как это может нам помочь?
– Время является ключевым фактором, – ответил я. – Наверное, речь шла о чем-то срочном, верно?
– Кто звонил?
– Не будем торопиться, – сказал я.
– Ты закрываешься от меня.
– Вовсе нет.
– Ты ничего не говоришь.
Я промолчал.
– Твоя мать умерла, тебе больно, и ты замыкаешься в себе. Так нельзя поступать. Ты не можешь все делать в одиночку, Ричер. Нельзя прожить всю жизнь одному.
Я потряс головой.
– Дело не в этом, – возразил я. – У меня есть лишь догадки. Я боюсь спугнуть удачу. Я делаю слишком рискованные ставки. И не хочу упасть лицом в грязь, тем более перед тобой. Ты перестанешь меня уважать.
Она ничего не ответила.
– Хотя ты и так уже потеряла ко мне уважение, – продолжал я. – После того как увидела меня голым.
Саммер молча посмотрела на меня, а потом улыбнулась.
– Но тебе придется к этому привыкнуть, – не унимался я. – Потому что это случится вновь. Более того, прямо сейчас. У нас выходной.
Кровать была ужасной. Продавленный матрас, влажные простыни. Или даже хуже, чем просто влажные. В таком месте, как это, они почти наверняка не меняли простыни после смерти Крамера. Конечно, Крамер не ложился в постель, но он умер на этой кровати. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Однако Саммер это не тревожило. К тому же она не видела Крамера, бледного и неподвижного.
Но потом я подумал: «А что ты хочешь за пятнадцать долларов?» И очень скоро Саммер отвлекла мое внимание от простыней. Она вообще сильно меня отвлекла. Конечно, мы устали, но не настолько, чтобы потерять интерес к жизни. Во второй раз у нас получилось очень неплохо. Таков мой опыт. Второй раз часто бывает лучшим. Ты его ждешь, и тебе это еще не успело наскучить.
Потом мы спали, как дети. Обогреватель постепенно поднял температуру воздуха в комнате, и мы согрелись. Простыни перестали быть влажными. Шум проезжающих по шоссе машин действовал успокаивающе, как белый шум. Мы находились в безопасности. Никто не станет нас здесь искать. Крамер сделал удачный выбор. Превосходное убежище. Мы устроились в выемке матраса и крепко обнялись. Перед тем как окончательно погрузиться в сон, я подумал, что это лучшая постель из всех, где мне доводилось спать.
Мы проснулись очень не скоро и очень голодные. Было уже больше шести вечера. Снаружи стемнело. Январские дни проходили один за другим, но мы не обращали на них внимания. Мы приняли душ, оделись и перешли на другую сторону улицы, чтобы поесть. С собой я прихватил армейский телефонный справочник.
Мы выбрали самые дешевые блюда, содержащие максимальное количество калорий, но все равно потратили почти восемь долларов на двоих. Я сэкономил часть денег на кофе. В кафе позволяли бесплатно брать добавку кофе, и я воспользовался этим на полную катушку. Потом я устроился возле висящего на стене телефона, нашел в справочнике нужный номер и позвонил Санчесу в Джексон.
– Говорят, ты в полном дерьме, – с ходу заявил он.
– Временно, – ответил я. – Ты слышал что-нибудь новое по Брубейкеру?
– Что именно тебя интересует?
– Удалось найти его машину?
– Да, ее нашли. Очень далеко от Колумбии.
– Давай я попробую угадать, – предложил я. – Это место находится в часе езды на север от Форт-Бэрда и к юго-востоку от Роли. Как насчет Смитфилда, Северная Каролина?
– Черт возьми, откуда ты знаешь?
– Интуиция, – сказал я. – Это должно быть неподалеку от пересечения Девяносто пятой и федеральной Семидесятой. Где-нибудь на главной улице города. Они не считают, что его убили именно там?
– Тут нет никаких сомнений. Он убит в своей машине. Кто-то застрелил его с заднего сиденья. Ветровое стекло рассыпалось на куски, оно все было покрыто кровью и мозгом. Убийца даже не обтер рулевое колесо. Из чего следует, что после убийства Брубейкера никто не пытался вести машину. Таким образом, его прикончили в собственном автомобиле, в Смитфилде, Северная Каролина.
– Гильзы нашли?
– Нет. И никаких других серьезных улик.
– У них есть какие-то версии?
– Убийство произошло на большой парковочной площадке. Днем там всегда много машин, но по ночам пусто. Они полагают, что там произошла встреча людей, приехавших на двух машинах. Сначала туда прибыл Брубейкер, а потом рядом с его автомобилем остановилась другая машина, и люди, приехавшие в ней, пересели к нему, один на пассажирское сиденье, а другой назад. Потом они о чем-то поговорили, и тот тип, что сидел сзади, вытащил пистолет и выстрелил. Кстати, именно из-за этого остановились часы Брубейкера. Они полагают, что левая рука Брубейкера лежала на руле, как обычно у людей, сидящих в своих машинах. Так или иначе, его убили, вытащили наружу и засунули в багажник другой машины, затем отвезли в Колумбию и там бросили.
– С наркотиками и деньгами в карманах.
– Никто до сих пор не знает, как там оказались деньги и наркотики.
– Почему же убийцы оставили машину Брубейкера на стоянке? – спросил я. – Выглядит довольно глупо: тело отвезли в Южную Каролину, а машину бросили на месте преступления.
– Никто не знает, почему они так поступили. Может быть, не хотели вести машину, полную крови и с разбитым ветровым стеклом. Или все дело в том, что плохие парни действительно иногда ведут себя глупо.
– У тебя есть записи показаний миссис Брубейкер о телефонных переговорах, которые вел ее муж?
– После обеда четвертого января?
– Нет, раньше. В новогоднюю ночь. Примерно через полчаса после того, как все взялись за руки и спели «Доброе старое время».
– Может быть. Я сделал тогда подробные записи. Могу пойти посмотреть.
– Поторопись, – попросил я. – Мне нужно платить за разговор.
Я услышал, как он положил трубку на стол. До меня донеслись какие-то скребущие звуки. Я ждал. Бросил в автомат еще пару четвертаков. Мы уже потратили два доллара на телефонные разговоры. Плюс двенадцать за еду и пятнадцать за номер. У нас осталось восемнадцать долларов, из которых мы очень скоро потратим еще десять. Я уже начал жалеть, что армия покупает «Шевроле» с такими мощными восьмицилиндровыми двигателями. Маленький автомобиль с четырьмя цилиндрами, вроде того, что взял напрокат Крамер, довез бы нас до нужного места за восемь долларов.
Санчес взял трубку.
– Итак, новогодняя ночь, – сказал он. – Жена сказала, что ему пришлось прервать танец примерно в ноль тридцать. Брубейкер был этим недоволен.
– Он сказал что-нибудь относительно звонка?
– Нет. Но она говорит, что после этого он стал танцевать лучше. Как будто его охватило возбуждение. Словно он вышел на след.
– Она сделала такой вывод на основании того, как он стал танцевать?
– Они были женаты много лет, Ричер. Она хорошо знала мужа.
– Ладно, спасибо, Санчес. Мне нужно идти.
– Будь осторожен.
– Я всегда осторожен.
Я повесил трубку и вернулся к нашему столику.
– Куда теперь? – спросила Саммер.
– А теперь мы пойдем туда, где девушки снимают одежду, – ответил я.
Нам потребовалось пройти несколько десятков шагов от стоянки до входа в бар. Машин вокруг было немного. Только через пару часов людей станет значительно больше. Местные еще сидят дома, ужинают, смотрят спортивные новости по телевизору. Парни из Форт-Бэрда заканчивают ужинать в столовой, принимают душ, переодеваются, объединяются по два или по три человека, решают, кто поведет машину. Однако я внимательно смотрел по сторонам. Я не хотел наткнуться на парней из «Дельты». Только не сейчас, в темноте. Я не мог терять время.
Мы вошли в бар. За стойкой стоял другой бармен. Друг или родственник толстяка. Я видел его в первый раз. А он не знал меня. Мы с Саммер были в походной военной форме без обозначения части. Он не мог знать, что мы служим в военной полиции. Поэтому не испытал отрицательных эмоций, когда увидел нас. Он прикинул, что может рассчитывать на небольшое увеличение наличности в кассе. Мы прошли мимо него.
Заведение было заполнено едва ли на одну десятую. И это все меняло. Оно казалось огромным, холодным и пустым, похожим на заводской цех. В результате музыка звучала слишком громко и раздражала больше, чем обычно. Вокруг было полно свободного пространства. Целые акры. Сотни незанятых стульев. Выступала только одна девушка, на главной сцене. Ее освещал теплый алый свет, но она выглядела холодной и безжизненной. Я видел, что Саммер смотрит на нее, видел, как она содрогнулась. Сто лет назад я сказал ей: «И что вы станете делать? Голодать? Пойдете работать стриптизершей?» Сейчас, лицом к лицу, такая возможность выглядела не слишком привлекательной.
