Куинн Фосетт - Новые приключения Майкрофта Холмса
– Мисс Хелспай, вы лишаете меня присутствия духа. Я попрошу вас обоих выйти отсюда – мне надо переодеться.
– Конечно, – ответил я и предложил мисс Хелспай руку, на случай, если ей потребуется моя помощь, чтобы встать и выйти из этой тесной каморки.
– Благодарю вас, Гатри, – произнесла она с такой кротостью, что я подумал, не смеется ли она надо мною. Она позволила мне вывести себя из комнаты, а затем потащила в начало коридора, где стояла небольшая скамья. – Суматошный был денек, не правда ли?
– Не то слово. Я бы сказал, вся неделя была суматошной, – ответил я.
– Но сегодня особенно. Будь мы в Италии, наши приключения оказались бы достойны пера миссис Радклиф[40]: переодевания, бессовестные злодеи, таинственные двойники, лечебницы для душевнобольных, погони. Правда, в ее романах никаких автомобилей нет и в помине, – торопливо добавила она, задорно блестя голубыми глазами. – Однако признайтесь, все было как в романе.
– Я бы, скорее, вспомнил Уилки Коллинза. К тому же, в отличие от миссис Радклиф, он умер совсем недавно.
– Да, – ответила она и замолчала: к нам приближалась Беатрис Мазеруэлл.
Сбросив с себя средневековые одеяния, она оказалась миловидной женщиной с пышными формами, которые охотно выставляла напоказ, нарядившись в открытое ярко-синее платье и немилосердно затянув талию. Волосы ее были уложены в модную прическу, на шее красовались бриллиантовое колье-стойка и нитка жемчуга. Актрису сопровождал какой-то мужчина, по меньшей мере десятью годами старше, в вечернем костюме, державшийся с уверенностью богатого вельможи. Проходя мимо, она кивнула мне и заметила:
– Вы приятель Саттона, не так ли? Какая досада, что он был не в форме! И все же он опытный актер, сумел сыграть, несмотря ни на что. Совсем лишился голоса. Должно быть, из-за простуды.
Не пряча самодовольной ухмылки, она направилась к чугунной лестнице и стала спускаться по ней с легкостью, свидетельствовавшей о многолетней привычке.
– Да! – тихо проговорила мисс Хелспай. – Непостоянство, имя тебе – Мазеруэлл! Теперь я понимаю, отчего Саттон так о ней отзывался.
– Она хватила через край, – согласился я.
– Гатри, какой же вы простачок! – дружески попеняла мне мисс Хелспай.
Я хотел было спросить, почему она так думает, но тут дверь саттоновской гримерки распахнулась и на пороге появился Холмс, закутавшийся в свой плащ и длинное кашне и надвинувший на глаза шляпу. Перед тем как открыть рот, он откашлялся.
– Гатри! Пойдем! – воскликнул он, хлопнул меня по плечу и подтолкнул к лестнице. – И вы, мисс Хелспай.
– Как скажете, – ответила она, и в ее голосе опять послышались веселые нотки.
Мы спустились по винтовой лестнице. Наши шаги звучали словно удары молота о наковальню. Когда мы достигли первого этажа, Холмса (приняв его за Саттона) окликнул кто-то из актеров, но, заметив, что он не один, не стал задерживать. Служитель у входа едва удостоил нас взглядом.
– Где ваш экипаж? – спросил Холмс, когда Сид Гастингс в своем кэбе подкатил к театральному подъезду.
Теперь, когда бо́льшая часть публики разошлась, улица, несмотря на нарядный театральный фасад и ярко горящие фонари, казалась пустынной и немного зловещей.
– За углом, – ответила мисс Хелспай.
– Тогда встретимся на Пэлл-Мэлл, – сказал он, словно на этот счет не могло быть двух мнений.
– Хорошо, – откликнулась мисс Хелспай и взяла меня под руку. – Идемте, Гатри.
Я пошел рядом с нею, размышляя про себя, что театр поистине заколдованное место. Мы обогнули здание и подошли к коляске, которую мисс Хелспай оставила здесь перед спектаклем. Все экипажи, кроме одного-двух, уже разъехались, кругом было безлюдно, словно в бальной зале после ухода гостей. Не успели мы забраться в коляску, как кобыла громко заржала и начала трясти головой, словно заявляя о нежелании продолжать работу. Я хотел заговорить, но мисс Хелспай сделала мне знак молчать.
– Что случилось? – беззвучно промолвил я, увидев, что она чрезвычайно встревожилась.
– Лошадь покалечили, она охромела, – едва слышно проговорила мисс Хелспай. – Кто-то пытается нас задержать.
– Вы уверены? – так же тихо спросил я.
– Она не может сдвинуться с места – у нее перерезаны сухожилия, – произнесла мисс Хелспай таким гневным и печальным голосом, какого я больше не чаял услышать.
– Почему вы так думаете?
– Потому, что у нее на ногах кровь и ей больно. А мы не можем двинуться с места.
Я замолчал, прислушиваясь к шуму дождя и другим ночным звукам. Мне показалось, будто щелкнул взведенный курок; я тут же бросился на пол коляски, мисс Хелспай последовала моему примеру.
Раздался выстрел, лошадь снова заржала и попыталась тронуться с места, но вместо этого упала, запутавшись в сбруе.
– Все, хватит, – прошептала мисс Хелспай и сунула руку в муфту, намереваясь достать револьвер. – Гатри, готовьтесь бежать.
– У меня тоже есть револьвер, – мягко возразил я. – Если мы с вами будем действовать сообща, то, возможно, сумеем им помешать, кто бы они ни были.
Она одобрительно кивнула и вытащила револьвер.
– Готовы? Внимание, пошли!
Мы оба одновременно выскочили из экипажа, она с левой стороны, я – с правой, припали к земле и стали целиться в темноту; в шести футах от коляски маячила какая-то фигура в развевающемся плаще, она развернулась и побежала прочь.
– Стой! – заорал я и бросился в погоню.
Мы помчались по Сент-Мартинс-лейн в направлении Лонг-Акр, однако я так и не смог нагнать беглеца. Недалеко от Ковент-Гардена он скользнул в проход между двумя домами. Боясь оставить мисс Хелспай одну, я повернулся и бросился назад, к Театру герцога Йоркского, но, подбегая, услышал одиночный выстрел.
– Мисс Хелспай! – в ужасе крикнул я, однако, добравшись наконец до места, увидел, что она стоит над своей лошадью, а в глазах ее сверкают слезы.
– Она так мучилась, – пробормотала мисс Хелспай, отдавая мне свой револьвер.
– Дорогая мисс Хелспай, – сказал я и обнял ее за плечи, чтобы хоть как-то утешить. – Как это грустно…
– Одно дело – стрелять в нас, – слабым, сдавленным голосом проговорила мисс Хелспай, – ведь мы умеем за себя постоять. Но причинять вред безвинному животному только ради того, чтобы расправиться с нами, это настоящая трусость.
– Да, – ответил я, искренне соглашаясь с нею.
«Но что нам теперь делать? – спрашивал я себя. – Как отцепить коляску и снять с мертвой лошади сбрую? И как поступить с животным?» Все это представлялось мне крайне затруднительным.
– Не беспокойтесь, – произнесла мисс Хелспай, словно прочитав мои мысли. – Об этом позаботятся мои коллеги.
– Ах да, ваши коллеги! Только вот где они были, когда покалечили лошадь?
Мне очень не нравилось, что они постоянно следовали за нами, однако подобная нерадивость вызывала у меня еще меньшее одобрение.
– Они провожали домой мистера Холмса, – объяснила она. – Им показалось, что мы не нуждаемся в их опеке.
– Небольшое утешение, – заметил я, стараясь держать себя в руках.
– Да. Им придется ответить за свое упущение перед начальством.
Одной рукой мисс Хелспай взяла меня за руку, в другой по-прежнему держала муфту; она не упомянула о своем револьвере, и я положил его в задний карман брюк, отдельно от своего оружия.
– Пэлл-Мэлл не очень далеко. Мы можем дойти пешком, если вы не усматриваете в этом слишком большой опасности.
– Во всяком случае, можно рискнуть, – ответил я, больше не чувствуя прежней усталости, которая испарилась как по волшебству. – Если задержимся в пути, быть может, на поиски отправят Гастингса.
– Или моих коллег, – добавила мисс Хелспай. – Если мы пойдем налево по Сент-Мартинс-лейн, то доберемся до начала Пэлл-Мэлл, а оттуда и до дома мистера Холмса недалеко. – Она попыталась улыбнуться. – Здесь, верно, не больше полумили?
– Около того, – ответил я.
Мне было совершенно все равно. Этот невыносимо тяжелый день заканчивался самым чудесным образом. Я подумал, что еще несколько минут в обществе мисс Хелспай сумеют утолить все печали, выпавшие на мою долю, и вознаградить ее за потерю лошади. Я шагал вовсе не так быстро, как мог бы, и волновался лишь о том, чтобы мисс Хелспай не испачкала свое платье и не простудилась. Мимо нас проехало несколько экипажей и один-два всадника. Мы были уже напротив Кокспер-стрит, когда к нам подъехал верховой. Он окликнул мисс Хелспай по имени и спросил, где ее коляска.
– Увидите, когда подъедете к театру. Я поручаю вам с Лэнгфордом позаботиться о ней. – Она говорила резко, но я расслышал в ее голосе нотки страдания, которые она стремилась скрыть.
– Будет исполнено, мисс Хелспай, – ответил всадник, поднял в приветствии руку и поскакал в направлении Сент-Мартинс-лейн.
Пока они разговаривали, я вдруг понял, что она все еще держит меня под руку и не делает попыток отстраниться. Это было пьянящее ощущение, но я боялся, что придаю ему чрезмерное значение: день выдался тяжелым, и под конец его Пенелопе пришлось пристрелить свою лошадь. Вполне понятно, что она нуждалась в поддержке. Я решил не делать далеко идущих выводов и не воображать себе лишнего.
