Сьюзен Льюис - Горечь моей надежды
«Скажу честно, я не любительница оставлять сообщения, – произнес надтреснутый старческий голос, – но, похоже, что придется. В общем, слушай. Последние две недели я безуспешно пытаюсь связаться с тобой… Кстати, мое имя Хелен Дрейк».
Хелен Дрейк – это же двоюродная бабка, сестра ее деда!
«Как-то раз ты попросила меня сообщить тебе, если у меня вдруг появятся какие-то известия о твоей матери. Ну так вот, они у меня есть, и если ты перезвонишь мне по этому номеру…»
Алекс была совершенно не готова к такому развитию событий. От растерянности она даже не стала искать ручку, не говоря уже о том, чтобы записать номер. Ничего страшного, она сейчас отмотает назад.
«Я сейчас почти безвылазно сижу дома, – продолжала Хелен, – в отличие от тебя, как я полагаю. Буду ждать твоего звонка».
Не дав себе даже секундной передышки, Алекс прослушала сообщение снова и, записав номер, тотчас же его набрала. На том конце линии уже раздался щелчок соединения, когда Алекс снова вспомнила слова Майры, мол, поспешишь – людей насмешишь. Осознав, что ей требуется время, чтобы подумать и пережить шок, она положила трубку.
Повернувшись к окну, она посмотрела на свое призрачное отражение в стекле. Казалось, оно парило над садом. На какой-то миг у нее возникло ощущение, будто мать наблюдает за ней из прошлого. Внезапно Алекс поймала себя на том, что ее бьет дрожь. Ей хотелось бежать – вот только куда и к кому? Этого она не знала. Она уже давно не думала и не мечтала о том, чтобы найти мать. И вот теперь она не знала, что ей делать. Она была потрясена, ей было страшно, хотя было непонятно, чего именно нужно страшиться.
Разве что отца.
Ее тетка даже не обмолвилась о нем. Впрочем, это еще не значит, что когда Алекс ей перезвонит, о нем не зайдет речь.
Сердце бешено стучало в ее груди, мысли разбегались во все стороны. Разве в таком состоянии сосредоточишься?
Кто теперь ее мать? Где она, что о ней известно ее тетке?
Что значит для нее самой это известие? Алекс даже отступила назад, как будто испугалась своих же надежд. Считать ли это хорошей новостью? И что значит «хорошей»? То, что мать хочет с ней встретиться? Она с трудом представляла себе, где, как и когда это может произойти и что из этого выйдет.
Как выглядит сейчас ее мать? Что она за человек? Единственные фото Анджелы Николс, какие ей удалось раскопать в Интернете, были сделаны до трагедии, когда ей было двадцать с небольшим. Значит, сейчас ей пятьдесят. Ее матери – девушке с фотографии, белокурой, со смеющимися глазами, которые, увы, были бессильны увидеть будущее, – уже пятьдесят. Неужели она по-прежнему Анджела Николс? Нет, конечно, иначе бы викарий наверняка ее разыскал.
Теперь у нее другая семья – муж, дети, внуки.
Интересно, им известно про ребенка, от которого она отказалась? О маленькой девочке, которая выросла в чужой семье, не зная своих родных и близких?
Что, если тетка сообщит ей дурные известия? Вдруг окажется, что у ее матери неприятности, или она больна, или вообще умерла? Милли закинула ей в голову эту мысль, и та крепко засела у нее в голове. Что ей делать, если вдруг окажется, что ее мать мертва? Вряд ли она станет скорбеть по той, кого в сущности не знала. И все же, если тетка скажет ей именно это, она заранее знала, что для нее это будет удар. Мать никогда не была для нее реальным человеком, скорее мечтой, надеждой, что в один прекрасный день судьба снова сведет их вместе. И как ни старалась Алекс изгнать эту надежду, та упорно сопротивлялась, не желая никуда исчезать.
И вот теперь она вернулась снова, причем так жадно, с такой силой, как будто вознамерилась проглотить ее целиком.
Алекс повернулась и посмотрела на телефон. Переживет ли она известие о смерти матери, особенно сейчас, когда все буквально уходит у нее из-под ног? Ответ был один – она узнает это, лишь когда услышит, что ей скажет тетка. Ведь та может сказать все, что угодно. Так что давай, звони. Сними трубку и выясни. И Алекс сняла трубку.
Она вновь набрала номер и принялась ждать. Ее слегка мутило. Это все нервы. Затем на том конце линии раздался щелчок соединения, и тот же самый чуть строгий голос, что и на автоответчике, произнес:
– Алло?
– Привет, это Алекс Лейк, – сказала Алекс. Оставалось лишь надеяться, что эта фраза прозвучала вполне дружелюбно. – Я только что прослушала ваше сообщение.
– Наконец-то, а то я уже начала волноваться, что с тобой что-то случилось, – прозвучало в ответ.
– Нет-нет, со мной все в порядке, просто я много времени провожу вне дома. Вы сказали, что у вас для меня…
– Да, и надеюсь, что это хорошие известия. По крайней мере, раньше они точно были бы хорошими, но время меняет людей.
«Ну говори же», – молча подогнала ее Алекс и одновременно напряглась, охваченная страхом ожидания.
– Твоя мать разыскала меня…
Алекс шумно выдохнула – вернее, всхлипнула. Значит, ее мать жива! До этого момента Алекс даже представить не могла, что могут значить для нее эти слова. Они всколыхнули в ней все. Обрадованная и ошарашенная, она едва слышала то, что тетка сказала ей дальше.
– Она бы позвонила тебе и сама, – продолжала Хелен Дрейк, – но затем подумала… В общем, она решила, что тебе будет легче, если у тебя будет время подумать, хочешь ты поговорить с ней или нет. И она попросила меня выступить в роли посредницы.
– Где… где она? – вырвалось у Алекс.
– К сожалению, она мне этого не сказала, а я не подумала… Какая же я разиня! С другой стороны, я ведь не получала от нее никаких вестей почти тридцать лет. Не удивительно, что я растерялась.
Нетрудно себе представить.
– С ней все в порядке? – задала новый вопрос Алекс.
– Думаю, да, – с легким недоумением ответила Хелен Дрейк. – По крайней мере судя по голосу. Хотя сама я не спрашивала.
Что же спросить еще? Алекс натужно соображала. Мысли роились у нее в голове – вопросы, образы, страхи, надежды, и она никак не могла выбрать в этом хаосе нужное.
– Когда вы поговорите с ней снова? – наконец нашлась она.
– Думаю, что скоро. По крайней мере, мне показалось, что ей очень хочется тебя увидеть, если ты, конечно, не против.
Вот это да! Мать хочет с ней встретиться. Более того, оставляет за ней право выбора. Нет-нет, она ни за что не откажется от такой возможности, и плевать на то, какие могут быть последствия!
– Могу я ей позвонить? – спросила она у тетки. – У вас есть ее номер?
Ее собеседница на миг задумалась.
– Помню, что я где-то его записала, но вот где? Никак не найду. Но я уверена, что она мне перезвонит. Должна ли я в таком случае передать ей, что ты ждешь ее звонка?
– Да-да, конечно! – ответила Алекс, моля бога, чтобы из-за дырявой памяти Хелен Дрейк ее мать не подумала, будто Алекс отказывается ее видеть. – Если вы вдруг найдете ее номер прежде, чем она позвонит сама, перезвоните мне, хорошо?
– Конечно же! Я уверена, он где-то здесь поблизости, если только я не записала его на конверте. Вот тогда он точно угодил в мусорное ведро.
Алекс представила себе теткин дом, заваленный бумажками с написанными на них телефонными номерами, без всяких имен, и тотчас погрустнела.
– Спасибо, что позвонили, – промямлила она. – Если она позвонит вам снова, вы скажите ей…
Что именно? Алекс сама не знала, что хочет сказать, и потому добавила:
– Ладно, лучше я скажу ей это сама.
Глава 17
На следующее утро Алекс никак не могла допустить, что Милли увезут без нее. Добавив в текст на автоответчике номер своего мобильного на тот случай, если ей позвонит тетка, а может, даже мать, она отправилась в дом престарелых попрощаться с Милли. Все ее мысли были об одном: что ей, возможно, позвонит мать, и как будет чудесно, если они сразу найдут общий язык. Она гнала от себя страх, что ей никто так и не позвонит.
Ночью ее посетили яркие, совершенно безумные сновидения о людях, которых она не знала, и местах, в которых она не была. Некоторые из них были пугающими, и она, вздрогнув, просыпалась. Увы, образы, которые создавало ее бессознательное, ускользали, прежде чем она успевала их запомнить. В какой-то момент ей приснилась женщина с ребенком под мышкой – она в панике сбегала по лестнице. Но даже если это и было всплывшее из глубин мозга воспоминание, Алекс не смогла соотнести его с реальностью или тем, что ей когда-то рассказывали. Она точно знала: после кровавой бойни мать не вернулась к ней. Может, это воспоминание о чем-то таком, что было еще раньше? Или, может, сон этот вообще никак не связан с ее матерью?
С трудом верилось, что вскоре она это выяснит.
Ее мать хотела поговорить с ней. Ну, пожалуйста, Хелен Дрейк, найди ее телефонный номер.
Но самые жуткие сны были про Отилию. Девочка кричала и рыдала горькими слезами, пока над ней творились самые гнусные надругательства. Такие сны снились Алекс и о других ее подопечных. Просыпаясь, она обычно хотела тотчас броситься на их спасение. Но этой ночью сновидения были столь чудовищными, что, проснувшись в холодном поту, она затем боялась уснуть – вдруг они снова вернутся к ней? Не сомкнув глаз, она лежала, ворочаясь с боку на бок, пока не прозвенел будильник.
