Ли Чайлд - Джек Ричер, или Личный интерес
Красная дверь распахнулась, когда мы находились в шести футах от нее, и нам навстречу вышла Джоан Скаранджелло, держа в руке портфель. Она явно нас поджидала, но не собиралась в этом признаваться. Она пыталась сделать вид, что отправляется домой после долгого дня, проведенного в офисе.
– Я забираю обратно, – сказала она, подойдя к нам и глядя мне в глаза.
– Что вы забираете обратно? – уточнил я.
– Вы все сделали превосходно. Британское правительство приносит вам официальную благодарность.
– За что?
– Ваше участие помогло их людям успешно завершить операцию.
– Беннетт?
– В своем рапорте он написал, что не сумел бы справиться без вас.
– Сколько часов мы находились в воздухе?
– Шесть часов и пятьдесят минут.
– А он уже успел написать рапорт?
– Он британец.
– И чего же он не смог бы сделать без меня?
– Он сумел убрать Котта с доски, когда тот находился в доме местного гангстера. Он направился туда исключительно по вашему предложению. Отсюда и благодарность. Попутно ему пришлось нейтрализовать некоторое количество членов банды, в том числе две очень серьезные фигуры, так что Скотланд-Ярд также вам благодарен, к тому же часть из написанного им выставит нас в выгодном свете, и нам предстоит приятный период успешного сотрудничества. Теперь нам будет намного легче проводить операции в Лондоне.
– Он сказал, что они разобрались с шифром и читают ваши сообщения, – заметил я.
– Мы знаем, – кивнула Скаранджелло.
– И это правда?
– Они так думают.
– И что это значит?
– Мы тайно создали новую систему. Она спрятана среди рутинных данных, поступающих со спутников, предсказывающих погоду. С ее помощью мы ведем все серьезные переговоры. Однако мы не стали отказываться от старой системы. Именно эти передачи они и читают. Мы даем им расшифровывать всякую чепуху.
Я промолчал.
– Мы не можем править миром, оставаясь глупцами, – сказала Скаранджелло.
И она зашагала прочь в своих дорогих туфлях и темных колготках, черной юбке, слегка помахивая портфелем. Я смотрел ей вслед с расстояния в тридцать ярдов, и это не вызывало у меня никакого протеста, потому что все прекрасно сочеталось, в особенности нейлоновые чулки и юбка; а потом она вышла из последнего круга света и темнота ее поглотила. Еще минуту я слышал, как стучат ее каблуки, потом Кейси Найс распахнула красную дверь и вошла внутрь.
* * *В буфетной оказалось пусто. Ни пирогов, ни кофе. День закончен, все убрано до следующего утра, когда доставят свежий завтрак. Мы поднялись наверх по лестнице – быстро и без проблем, ведь здесь все измерения были привычными. Шумейкера в офисе не было. Комната для совещаний также пустовала. Но свет в кабинете О’Дея все еще горел.
Он сидел за письменным столом в своем обычном блейзере и свитере. О’Дей наклонился вперед, опираясь на локти, и что-то читал, опустив голову. Он посмотрел на нас, так ее и не подняв.
– Мы выслушаем ваш отчет утром, – сказал он.
Мы ждали.
– Однако у меня есть один предварительный вопрос. Почему вы прилетели на самолете Королевских ВВС? Наш стоял рядом.
Я сел на стул с прямой спинкой. Кейси Найс устроилась на соседнем.
– А мы можем задать предварительный вопрос? – поинтересовался я.
– Полагаю, честный обмен не есть ограбление.
– Мы прилетели на самолете Королевских ВВС исключительно из интереса. Хотели посмотреть, как живет остальная половина мира.
– И всё?
– Мы хотели, чтобы Беннетт немного поработал, ведь мы решили его проблемы.
Я увидел, как О’Дей расслабился.
– Вот наш вопрос: почему ни АНБ, ни ЦПС[29] не смогли отследить деньги?
О’Дей снова напрягся. И не ответил.
– Годовая рента Котта, его расходы, доходы, сама винтовка, патроны, необходимые для тренировок, сосед. Частный самолет до Парижа, стоимость услуг вьетнамцев и двух банд в Лондоне, а также переезды внутри страны. Конечно, это не десятки миллионов долларов, однако сумма набегает приличная. Поэтому компьютеры просто не могли ее пропустить. А там сидят толковые люди. И мотивированные – ведь если что-то случится, вину возложат и на них. Потому что все начинается с денег. Так почему же они ничего не сумели отследить?
– Я не знаю.
– Потому что их там не было.
– Но они должны были быть. Нет денег – нет операции.
– Вот именно. Никакой операции не было.
– Ты ударился головой? Ты только что участвовал в операции. Ты только что нашел Котта, находившегося в нескольких милях от места возможного преступления.
– Первая пуля должна была разбить стекло, – сказал я. – Вторая – убить президента. Но второй пули не было.
– Потому что стекло не разбилось.
– Не имеет значения. Вы неправильно рассуждаете о второй пуле. Разобьется стекло или нет, это событие еще не произошло. Вы смотрели видео, снятое в Париже. Сколько времени прошло между моментом, когда пуля попала в стекло и когда телохранители добрались до президента?
– Пара секунд, – ответил О’Дей. – Они знают свое дело.
– А теперь подумайте о дистанции. Три четверти мили. Пуля находится в воздухе полных три секунды. Из чего следует, что ждать нельзя. Что произойдет, если вы станете ждать? Вы нажимаете на спуск, ждете целых три секунды – и, да! – стекло разбивается, так что вы снова нажимаете на спуск, проходит еще три секунды, и прилетает вторая пуля. Но к этому моменту президент уже спрятан за телами секретных агентов. Вы потеряли свой шанс. Есть только одна возможность достать президента – послать вторую пулю вслед за первой. Она должна вылететь через секунду. Так что обе пули летят одновременно, одна за другой. На самом деле обе находятся в воздухе более двух полных секунд, прежде чем первая попадет в стекло. Следовательно, вторая проходит через осколки стекла и попадает в президента прежде, чем кто-либо успеет среагировать, в том числе и сам президент, который в любом случае находится на линии огня, причем ближе всех остальных.
О’Дей молчал.
– Или, если стекло не разобьется, вторая пуля также ударит в стекло, через полсекунды, и ученым достанется два мелких осколка, а не один.
О’Дей молчал.
– Второй пули не было, – продолжал я. – И не должно было быть. Кто-то послал Джона Котта сделать один выстрел. В пуленепробиваемый щит. Совершенно бессмысленное действие. Стекло либо разобьется, либо уцелеет, но даже если разобьется, пуля отскочит в сторону, не причинив никому вреда. Так что вы либо стреляете дважды, либо не стреляете совсем. Вы стреляете один раз только в том случае, если уверены, что щит сделает свое дело.
– Изготовитель? Для рекламы? – спросил О’Дей.
– Ну, в некотором роде это реклама. Но не обязательно для изготовителя. Кто еще выигрывает? Вам нужно вернуться к вашим запискам и проверить, чьи имена всплывают в связи с идеей проверки.
– А разве это существенно?
– Предположим, вы управляете каким-то агентством. Вам нужно усилить свои позиции. Вы каким-то образом узнаете, что новое стекло дает очень высокую степень защиты. И у вас появляется совершенно бесплатный способ выдвинуться в центр событий. Котт делает единственный выстрел, стекло его выдерживает, всех охватывает панический страх, а вы неожиданно становитесь главной фигурой в развернувшейся супер-охоте – и все мировые лидеры целуют вашу задницу. Сколько агентств способны пойти на такое?
– Серьезно? Все бы хотели. Но лишь немногие могли доверять самим себе. Таких в мире всего несколько.
– Ну, тогда сузим круг. Кто способен использовать деньги из фонда, предназначенного для подкупа, для привлечения таких непризнанных фигур, как Котт, втемную, без участия АНБ и ЦПС?
– Твой вопрос не сужает круг. Так может сделать кто угодно.
– Чей профиль в наибольшей степени нуждался в корректировке?
– Но как сохранить объективность? Тут все зависит от личного восприятия.
– Кто знал, как работает стекло?
– Всякий, кто присутствовал на тестах.
– Мы пока не сумели сузить круг подозреваемых, как вам кажется? – осведомился я.
– Не слишком, – проворчал О’Дей.
– Кто знал Джона Котта?
Он ответил после небольшой паузы:
– Он мог оказаться на многих радарах.
– Шестнадцать лет назад.
Генерал промолчал.
– Сколько глав агентств сохраняют свои посты в течение шестнадцати лет?
Он не ответил.
– Может быть, следует добавить это как дополнительный фактор. Еще один момент, который следует проверить. Глава какого агентства, занимающий этот пост более шестнадцати лет, нуждается в укреплении своего положения, знает, как работает стекло, имеет доступ к соответствующим фондам и знаком с Джоном Коттом?
О’Дей молчал.
– Если хотите, можем все обсудить, шаг за шагом. Ваше положение стало таким незавидным, что вас послали наблюдать за тестами стекла. Унижение великого О’Дея. Очевидно, вам намекнули, что пора уйти в отставку. Это знали все, даже Хенкин в Москве. Служба внешней разведки относилась к вам как к старому боевому коню, отправленному на пастбище. Но вы увидели шанс вернуться. Вы знали, что Котт должен выйти на свободу. Вы следили за ним. Возможно, шестнадцать лет назад он на вас работал. Может быть, вы затаили такую же злобу на меня, как он. И вы сделали ему предложение. Если он поедет в Париж и сделает один бессмысленный выстрел, то получит шанс рассчитаться со мной. Вы выведете меня на открытый воздух так, чтобы он смог сделать прицельный выстрел.
