Сара Лотц - День четвертый

Мужчина дернулся, как марионетка, и, казалось, отключился.

Забрать его оттуда было тяжело. Пришлось часть пути тащить его на себе. Он был тяжелый. Но когда мы добрались до I-95, то воспользовались носилками на колесах из медпункта.

Куда вы планировали его отвезти?

АТ: Я знала, что матросы из команды открыли одну из погрузочных площадок. Это было просто. Рожелио взял его за ноги, я – за руки, и мы подтащили его к краю. Он застонал, и Рожелио сказал, что нужно воспользоваться тазером, но потом тот затих. И мы скатили его в воду.

Я хочу сразу уточнить, что мы не планировали убивать того человека. Он не был мертв, когда мы бросали его в воду. Он заслуживал шанса на то, чтобы остаться жить. Этого все заслуживают. Он мог очнуться и поплыть. Но должна признаться, что мы не проверяли, сделал он это или нет. Наверное, мы просто не хотели этого знать. Берег был недалеко. Рожелио сказал, что таким образом Деви, по крайней мере, не будут мучить угрызения совести и его не будет преследовать призрак этого человека. Он сказал, что Деви решит, что тот сам выбрался наружу и бросился за борт. А раз так, то он не будет винить себя.

Чем вы занялись после этого?

АТ: Я должна была кое-что сделать. Мне нужно было кое-кого найти.

Кого именно?

АТ: Трайнинг. Одну из наших стюардесс. Я подумала, что она до сих пор может быть на корабле.

Вы нашли ее?

АТ: Нет. Но я пообещала себе, что продолжу ее искать. Миссис Дель Рей сказала, что его… то есть ее… уже нет на корабле, но я не всегда верила тому, что она говорила. Мне было необходимо самой в этом убедиться.

Почему вы покинули Майами и не прошли дальше по суше, чтобы проверить, сохранилась ли жизнь где-то еще?

МГ: Потому что у нас заканчивался воздух. И к тому же было очевидно, что в других местах жизни тоже не осталось. Разрушения такого уровня не могли происходить в изоляции. Размах их был… Я уже рассказывала вам, насколько все было плохо.

Как отреагировали пассажиры, когда вы рассказали им, что обнаружили?

МГ: Плохо отреагировали. И отдуваться перед ними пришлось нам с Деви. Как только мы вернулись на корабль, Ксавьер тут же сбежал и заперся в каюте Селин. Он не смог совладать с тем, что увидел. Джесе тоже ушел от нас. Он казнил себя, что позволил санитару пойти одному и не попытался его остановить. Да, так вот… Мы с Деви старались изо всех сил, но никто не хотел и слышать об этом. Они не видели того, что видели мы, и продолжали настаивать, что мы ошибаемся, что все это случилось совсем недавно, пока мы были в море, поэтому никто не пришел спасать нас. А несколько человек – в особенности Джейкоб – очень разозлились на нас. Селин же просто слушала и улыбалась, и улыбка эта приводила меня в бешенство.

Как вы сами объясняете то, что увидели в Майами, мисс Гарднер?

МГ: Объяснение у меня одно, но и оно абсолютно безумное. Что мы каким-то образом попали в… не знаю… в какую-то иную версию реальности. Ту, в которой произошел страшный катаклизм. В мир с историей, которая на самом деле не осуществилась. Селин – или наш корабль?! – забросила нас куда-то еще.

Поверьте, я хорошо понимаю, как это звучит со стороны.

Что случилось дальше?

МГ: Селин заговорила и произнесла одну из своих речей. Она сказала, что мы должны отправиться куда-то, где могли бы переждать, пока мертвые тела полностью не разложатся и исчезнет угроза здоровью. И – сюрприз, сюрприз! – она точно знала, куда нам следует податься.

Она все спланировала до мелочей.

И где же было это место?

МГ: На собственном острове компании «Фоверос». Мы останавливались там на второй день нашего круиза. Селин – прежняя Селин! – еще напилась там в местном баре.

Почему туда?

МГ: По словам Селин, там живет очень мало народу, так что захоронение трупов не будет таким уж трудоемким. Остров был достаточно большим, и там было множество источников провизии. Там повсюду были куры и лошади. На берегу стоял бар, стилизованный под пиратский корабль. И давайте не забывать про громадный магазин дьюти-фри. Если собираетесь где-то провести целую вечность, то лучше места не найти. Там все к вашим услугам.

ДЗ: Я чувствовал себя хреново. Даже хуже. Я не мог поверить, что отпустил Бина. Я хочу сказать, что вначале он даже не должен был с нами ехать. Но он все твердил, что хочет вернуться к своей семье, хотя я понятия не имею, как он, блин, собирался это сделать. Наверное, он просто не мог смириться с тем, чтобы вернуться на корабль. История с «девушкой, которая ожила в морге» сильно напугала его, к тому же во время всего этого бардака пассажиры обращались с нами, как с последним дерьмом. Но я все равно должен был его остановить.

Когда мы вернулись… Черт… Когда мы вернулись, я пошел обратно в лазарет, чтобы поискать, чем можно было бы накачать себя. Дело было не только в Бине. Я не понимал, каким образом все это могло произойти. Эти трупы, разруха… Все это было… Господи! Не знаю.

Пока еще я не успел закопаться под защиту демерола, меня перехватил Бачи. Когда команда покидала корабль, он остался с Альфонсо и теперь спрашивал меня, не видел ли я там спасательных лодок. Я соврал, что не видел. И сказал ему, что он принял правильное решение, оставшись на корабле. Насчет этого я ему тоже соврал. Он сказал, что в смысле психики Альфонсо чувствует себя уже гораздо лучше и говорит, что «тот черный человек» – привидение, дьявол или что там еще являлось ему в галлюцинациях! – уже ушел.

Пришел один из техников, нашел у меня Бачи и сказал ему, что с ним хочет переговорить Селин. Звучало это так, будто они планировали перейти в другой порт, и перед тем, как он ушел, я еще слышал, как они между собой обговаривали количество топлива, вопросы с электричеством и прочее бла-бла-бла. Меня не волновало, куда они собирались направиться. У меня были другие планы.

И какие именно?

ДЗ (смеется): Блокировать все с помощью достижений медицинской науки. И я преуспел в этом в полной мере. Следующее мое воспоминание связано с тем, что пара громадных морпехов тащит меня в вертолет.

Вот и все, что я могу вам рассказать.

И вы настаиваете на своей версии развития событий?

ДЗ: Я рассказываю то, что пережил. Не больше и не меньше. А захотите ли вы прислушаться к словам наркомана, это уже ваше личное дело.

(Допрос прерван)

…в каюту. Я подготовила тело Элизы. Обмыла ее. В каком-то смысле это помогло.

Как долго вы оставались в своем номере, миссис Фолл?

ЭФ: Я оставалась там до того момента, когда дверь распахнулась и в комнату вбежали какие-то мужчины в черной форме спецназа. Меня забрали в вертолет, в котором я увидела Алтею и Мэдди. Мне было очень жаль Алтею. Она билась в истерике, и кто-то из ваших головорезов-медиков дал ей какой-то транквилизатор. Мэдди не разговаривала, просто улыбалась. Но в улыбке этой… в ней не было облегчения оттого, что нас спасли. Я… На самом деле я не могу описать ее. Она сказала, что до этого стучала в мою дверь и решила, что мы с Элизой покинули корабль. Она была почти права, наполовину так оно и было. Одна из нас действительно покинула корабль. Душа ее, по крайней мере.

И это все, что я могу вам рассказать. Предвосхищая ваш вопрос, отвечу: нет, больше о Селин Дель Рей я говорить не собираюсь. И все, что я говорила о ней до этого, уже не имеет значения.

Могли бы вы пояснить, что имеете в виду, миссис Фолл?

ЭФ: Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду. Вы собираетесь нас здесь похоронить. Вы не думаете нас выпускать. Вы не такие глупые. Мы не террористы. Мы не представляем угрозы. Но все равно есть причины, по которым вы нас никогда отсюда не выпустите.

Какие же это причины?

ЭФ: Неважно.

Что неважно?

ЭФ: Все неважно. Это шарада. Может быть, вы считаете, что это ад или рай, может быть, верите, что это нирвана или Нарния, или то место, куда вы попадете, когда умрете. Именно это вас и волнует. Поэтому мы и находимся здесь, верно? Возможно, если всплывет эта история, наша история, люди в нее и не поверят. Но что, если все-таки поверят? Как они отреагируют на то, что такие вещи от них скрывали? Особенно если у них будут доказательства?

Доказательства чего, миссис Фолл?

ЭФ: Это вне вашего контроля. Жизнь… Смерть… Тот факт, что нами манипулировали, нами играли… Я человек с рациональным складом ума, но я видела на корабле такие вещи, которые не могли – и не должны были! – происходить в реальности.

И еще. Я все думаю… Что, если она права? Что, если это никогда не заканчивается? Что, если смерти нет? Если я не верю в то, что видела своими глазами, почему же я не боюсь умирать?