Джон Ле Карре - Шпион, пришедший с холода. Война в Зазеркалье (сборник)
– Он работает на Цирк? – Затем она резко сменила тему. – И почему именно тебе нужно куда-то лететь? Этого я тоже никак в толк не возьму. Как и причину, по которой они отправили в Финляндию Тейлора. Почему? Если у Цирка есть курьерская служба в Финляндии, по какой причине мы не могли просто с самого начала воспользоваться ею? Для чего понадобилось командировать туда беднягу Тейлора? Даже сейчас МИД еще вполне может все взять на себя. Уверена, что может. Но он и слышать об этом не хочет: ему угодно отправить тебя.
– Тебе не все известно, – коротко ответил Эвери.
– И еще вопрос, – успела сказать она, когда он уже собрался уходить. – Почему Адриан Холдейн так сильно тебя ненавидит?
Он успел зайти в бухгалтерию, а потом взял такси до Цирка. Леклерк напомнил, что ему возместят расходы. А еще он злился на Сэру за попытку разыскать его в такой неподходящий момент. Он же строго запретил ей звонить в департамент. По мнению Леклерка, это было небезопасно.
– Что вы изучали в Оксфорде? Вы же там учились, верно? – спросил Смайли и протянул ему сигарету из помятой пачки.
– Иностранные языки. – Эвери охлопал карманы в поисках спичек. – Немецкий и итальянский. – А когда Смайли промолчал, добавил: – Главным образом немецкий.
Смайли оказался низкорослым, рассеянным с виду мужчиной с пухлыми пальцами, немного дерганым, как будто он все время чувствовал себя не в своей тарелке. Эвери ожидал чего угодно, но не этого.
– Так-так. – Смайли кивнул словно в ответ на собственные, глубоко личные мысли. – Стало быть, вам нужен курьер в Хельсинки, как мне сказали. И вы должны передать ему пленку. Какая-то тренировочная миссия.
– Да.
– Крайне необычная просьба. Вы уверены?… Вам хотя бы известно, какого размера пленка?
– Нет.
Последовала долгая пауза.
– На вашем месте я бы постарался заранее получать такого рода информацию, – сказал Смайли беззлобно. – Понимаете, если курьеру придется спрятать пленку, это может стать проблемой.
– Простите, не понял. Почему?
– Впрочем, это уже не важно.
Эвери вдруг живо вспомнился Оксфорд, как он читал свое сочинение куратору.
– Вероятно, – произнес Смайли задумчиво, – мне следует объяснить вам только одну вещь. Хотя, уверен, Шеф уже говорил на эту тему с Леклерком. Мы готовы предоставить вам всю необходимую помощь – любую помощь. Было время, – произнес он почти ностальгически и словно не обращаясь прямо к собеседнику, что было характерной для него манерой общения, – когда наши службы ожесточенно соперничали между собой. Я всегда сожалел об этом. И все же мне бы хотелось узнать о предстоящем деле немного больше. Совсем немного… Шеф очень хочет помочь вам. Но мы опасаемся совершить ошибку просто в силу недостатка информации.
– Это учебное задание. Но все вполне серьезно. Если честно, подробностей не знаю и я сам.
– Мы полны желания помочь, – повторил Смайли бесстрастно. – Какая страна является вашей целью? Подлинной целью?
– Мне это неизвестно. Моя роль здесь очень невелика. Я просто прохожу курс обучения.
– Но если это всего лишь тренировка, зачем окружать ее такой секретностью?
– Хорошо. Положим, это Германия, – сказал Эвери.
– Вот за это спасибо.
Почему-то из них двоих в большей степени выглядел смущенным Смайли. Он вперил взгляд в свои руки, сложенные на столе. Спросил у Эвери, идет ли еще дождь. Эвери ответил, что да, льет по-прежнему.
– Я с большим огорчением узнал о Тейлоре, – сказал Смайли.
– Да, это был очень хороший человек, – согласился Эвери.
– Вы знаете, в какое время получите пленку? Сегодня вечером? Завтра? У меня сложилось впечатление, что Леклерк говорил о сегодняшнем вечере.
– Не могу сказать. Это зависит от того, как пойдет дело. Сейчас мне трудно заранее загадывать.
– Понятно.
Воцарилось долгое необъяснимое молчание. «Он похож на глубокого старика, – подумал Эвери, – который забывает, что находится не один».
– Понятно. В нашей работе всегда есть непредсказуемые факторы. Вам приходилось выполнять подобные задания прежде?
– Да, пару раз.
Смайли снова замолчал и, кажется, не заметил секундного замешательства собеседника.
– Как вообще дела на Блэкфрайарз-роуд? Вы знакомы с Холдейном? – спросил Смайли, причем ответ явно не был ему интересен.
– Да. Он теперь возглавляет аналитический отдел.
– Ну конечно. У него блестящие мозги. У ваших аналитиков, знаете ли, прекрасная репутация. Мы сами не раз обращались к ним. Кстати, мы с Холдейном учились в Оксфорде в одно и то же время. А во время войны немного успели поработать вместе. Великий человек. После войны мы очень хотели взять его к себе, но вот только наши медики забраковали его из-за болезни груди.
– Не знал.
– В самом деле? – Смайли комично вздернул брови. – В Хельсинки есть отель, который называется «Принц Датский». Прямо напротив центрального вокзала. Вам он случайно не знаком?
– Нет. Мне прежде не доводилось бывать в Хельсинки.
– Вот как? – Смайли теперь всматривался в него с некоторым беспокойством. – Очень странная история, как мне представляется. А Тейлор? Он тоже проходил стажировку?
– Понятия не имею. Но отель я найду, не сомневайтесь, – заявил Эвери с оттенком нетерпения в голосе.
– Рядом с входной дверью там есть киоск, торгующий прессой и открытками. А вход в гостиницу только один. – Он говорил так, словно речь шла о соседнем доме в Лондоне. – И еще они продают цветы. Думаю, как только вы получите пленку, вам лучше будет направиться туда. Попросите цветочника послать дюжину роз для миссис Эвери в отель «Империал» в Торки. Хотя и пяти штук будет достаточно. Мы же не хотим попусту транжирить деньги, верно? А цветы в тех краях стоят дорого. Вы будете путешествовать под своей подлинной фамилией?
– Да.
– На это есть особая причина? Я не хочу совать нос в ваши дела, – поспешно добавил он, – но у нашего брата жизнь такая короткая… Не поймите меня неправильно, я имею в виду, до того как ваша принадлежность к спецслужбам становится известной противнику.
– Насколько я понял, чтобы получить фальшивый паспорт, требуется время. А министерство иностранных дел… – Ему не следовало влезать в эти подробности. Надо было сказать, что это уже не его ума дело.
– Прошу прощения. – Смайли нахмурился, словно злился сам на себя за бестактность. – Вы всегда могли обратиться к нам. Речь о паспорте. – Тут он стал сама любезность. – Итак, отправьте цветы. Когда будете выходить из отеля, сверьте свои часы с часами в вестибюле. Ровно через полчаса возвращайтесь к входу. Водитель такси вас узнает и откроет дверь машины. Садитесь, поезжайте и передайте ему пленку. И конечно же, не забудьте заплатить. Строго по счетчику. Напоминаю потому, что сам знаю, как легко забываются подобные мелочи. Так какого рода тренировка вам все-таки предстоит?
– А если мне не удастся получить пленку?
– В таком случае не предпринимайте ничего. К отелю даже не приближайтесь. И вообще тогда не стоит ехать в Хельсинки. Просто забудьте обо всем.
Эвери невольно подумал, насколько четкие он дает инструкции.
– Когда вы изучали немецкий, вам случайно не доводилось заниматься литературой семнадцатого века? – вдруг с надеждой спросил Смайли, когда Эвери уже поднялся, чтобы идти. – Грифиусом, Лоэнштейном – поэтами их поколения?
– Это было выделено в спецкурс. Боюсь, что не доводилось.
– Спецкурс? – пробормотал Смайли. – Глупейшее название. То есть они считали их второстепенными. Но все равно – спецкурс совершенно неуместное слово.
Когда они уже подошли к двери, он спросил:
– У вас есть портфель или что-нибудь в этом роде?
– Да.
– Когда получите пленку, положите ее в карман, – посоветовал Смайли, – а чемодан держите в руке. За вами, возможно, будут следить, и соглядатаи обычно не сводят глаз с портфелей. Это получается как-то непроизвольно, уверяю вас. И если вы где-то оставите портфель, они перестанут следовать за вами и полностью сосредоточатся на нем. Впрочем, не думаю, что финны дойдут до этого. У них просто нет опыта. Если, конечно, вы всего лишь выполняете тренировочное задание. Но не стоит особенно волноваться. Не надо уделять слишком много внимания такого рода мелочам, как и слишком доверять технике.
Он проводил Эвери до выхода из здания, а потом своей грузноватой походкой направился по коридору в сторону приемной Шефа.
Эвери поднимался по лестнице к своей квартире, гадая, какой будет реакция Сэры. Теперь он уже жалел, что не позвонил с работы, потому что не любил заставать ее в кухне, в то время как по всему полу в гостиной валялись игрушки Энтони. Его появление дома без предупреждения никогда ни к чему хорошему не приводило. Она пугалась так, словно ожидала услышать, что он совершил нечто совершенно ужасное.
Своего ключа у него не было: Сэра почти никогда не уходила. Друзей или подруг, насколько он знал, она не завела, и потому ее не зазывали в кафе поболтать и выпить чашку кофе, а ходить по магазинам одной ей не нравилось. Казалось, она вообще не умела развлекать себя чем-либо самостоятельно.
