Лиза Марклунд - Бесследно исчезнувшая
«Чертова соплячка! Вырядилась в свое дурацкое платье и строит из себя неизвестно что. Твоей собственной мамочке ты не нужна. Возможно, я отвратительно выгляжу, и моя работа полное дерьмо, но я никогда не бросала моих детей ради места в каком-то правительственном здании в Йоханнесбурге. Я здесь! Стараюсь для всех! А может, ты и не заслуживаешь лучшего, чертова негритянка!»
Она настолько устыдилась последней мысли, что покачнулась, и ей пришлось вцепиться в дверной косяк, лишь бы не упасть. А когда способность дышать снова вернулась к ней, она втянула воздух вместе с воем душевной боли и отчаяния, обессиленная, опустилась на скамейку в прихожей, закрыла лицо руками и зарыдала. Сквозь пальцы она видела, что ноги девочки по-прежнему оставались около полки для шляп. Анника зажмурила глаза и продолжала выть, будучи не в состоянии остановиться.
– Ну, ты это… извини, – пробормотала Серена. Ноги топтались на месте. – Извини… я не это имела в виду…
Она всхлипнула, а потом, несмотря на все предпринимаемые ею усилия, слезы полились из ее глаз. Анника вытерла лицо рукавом блузки и подняла глаза на одиннадцатилетнюю девочку, которая безумно тосковала по своей матери, слезы непрерывным потоком текли по ее мягким щекам.
– Я не хочу, чтобы ты умерла, – сквозь всхлипы произнесла она.
– Я тоже скучаю по моей маме, – сказала Анника и протянула руки к ребенку.
Серена шагнула в ее объятия, обхватила сзади за шею и плакала, уткнувшись лицом в ее волосы.
Раздался дверной звонок, в замок вставили ключ, и дверь распахнулась. Джимми и Якоб, Эллен и Калле, Биргитта и Дестини с шумом танка ввалились в прихожую. Анника быстро взяла Серену за руку, увела в ванную и закрыла за собой дверь. Они вытерли друг другу слезы, посмотрели в глаза и засмеялись.
– У холодной воды есть чудесное свойство, – прошептала Анника. – После нее не видно, что человек плакал, но для этого она должна быть по-настоящему холодной.
Они открыли кран и, дав воде протечь, умыли лица. Анника подкрасила ресницы, а Серена смогла воспользоваться ее блеском для губ.
– Серена, приходи! – крикнула Эллен. – Дестини хочет играть с куклами.
– Иду! – откликнулась Серена и поспешила прочь.
Биргитта стояла, переминаясь с ноги на ногу, у входной двери.
– Спасибо, что согласилась позаботиться о ней.
Анника улыбнулась сестре:
– Тебе не о чем беспокоиться, ей будет у нас хорошо.
Она кивнула в сторону коридора, где находились спальни, и откуда сейчас слышались детские голоса. Биргитта снова переступила с ноги на ногу. Аннике пришло в голову, что они похожи: та же манера движений, та же неуверенность.
– Мне надо ехать, иначе я опоздаю на самолет, – сказала Биргитта.
Анника кивнула. Биргитта потянулась вперед. Они неловко обнялись. Дверь закрылась. Анника слышала, как лифт стартовал, остановился и пришел в движение снова. Она тихо подкралась к комнате Эллен. Дестини заливалась смехом, как обычно делают маленькие дети. Анника заглянула внутрь. Эллен держала в руках куклу-маму и водила ее по комнате кукольного дома, напевая при этом, а Серена переставляла мебель на чердаке, разговаривая сама с собой. Дестини же качала куклу-младенца.
Маленькая девочка почувствовала присутствие Анники и обратила взор в сторону коридора. Анника улыбнулась ей и шагнула в комнату.
– Играете?
Серена немного испуганно посмотрела на нее. Анника села рядом с ней на пол, погладила ее по руке.
– В этом доме живет семья, – объяснила Серена. – Мама и папа и их ребенок, и они собираются устроить пикник в парке.
Дестини приковыляла к Аннике, обняла ее одной рукой за шею и села к ней на колени. Волна тепла разлилась по ее телу, на какое-то мгновение ей стало трудно дышать, в глазах потемнело.
– Мне надо помочь папе на кухне, – сказала она.
Джимми, в переднике, помешивал лопаточкой в сковороде. На экране телевизора, стоящего рядом с кухонным столом, Андерс Шюман давал интервью телеведущей в небесно-голубой студии. Анника расположилась у мойки и посмотрела на шефа. Телевизионный грим убрал морщины с его лица, и сейчас он немного походил на манекен.
«– Нет, я не уйду, – сказал Шюман с телеэкрана. – Я собираюсь и дальше нести бремя ответственности за крупнейшую в Швеции ежедневную газету».
Ему удалось сохранить добродушную мину, когда он произносил эти слова. Джимми подошел, встал рядом с Анникой и уставился на экран, жир с лопатки капал прямо на пол. Она решила не замечать этого.
«– Полиции пришлось выезжать и разгонять толпу, собравшуюся перед твоим домом сегодня во второй половине дня, – сказала ведущая. – Там побили стекла и забросали яйцами фасад. Что ты после этого чувствуешь?»
Шюман выглядел удивленным.
«– Наверное, нетрудно догадаться.
– Как ты смотришь на эту ситуацию?»
Главный редактор вздохнул.
Джимми обнаружил капающий жир и выругался. Он отложил в сторону лопатку, оторвал кусок бумажного полотенца и вытер пятно на полу.
«– Послушать тебя, так эта кучка интернетовских идиотов сродни 11 сентября, но здесь нет ничего общего. Нам надо разобраться для самих себя, с чем же мы в конечном счете имеем дело… Подобная травля со стороны средств массовой информации невозможна при диктатуре. Перед нами одна из неприятных сторон действующей демократии».
– Сегодня у нас ужин на скорую руку, – сказал Джимми и выбросил грязное бумажное полотенце в мешок для мусора. – Говяжье филе с готовым салатом из «Консума».
«– Ты собираешься спать дома этой ночью? – поинтересовалась теледива, и Шюман мгновенно погрустнел.
– Моя жизнь никоим образом не изменилась, – ответил он».
– Ты уверена, что твое мясо надо прожарить полностью? – спросил Джимми.
Анника выключила телевизор и посмотрела в окно (ее окно!).
– Я зачастую во многом сомневаюсь, – сказала она, – но только не в этом.
Лифт остановился, и двери разошлись в стороны со звуком, напоминающим вздох. Нина ступила в коридор, сделала два шага влево, прижала карточку-пропуск к электронному замку и набрала код. Дверь, отделявшая Государственную криминальную полицию от прочего мира, со щелчком открылась. Она быстро направилась в сторону своей комнаты все еще под впечатлением собственной находки, коротких комментариев экспертов и их восхищенных взглядов. Они собирались сидеть все выходные, разбираясь с ноутбуком Норы, откопать каждую частицу информации, хоть когда-то хранившуюся там.
Комнаты, которые Нина проходила, были пусты, большинство ее коллег уже отправилось отдыхать. Где-то в коридоре слышались музыка, смех и голоса. Подойдя ближе, она поняла, что они исходят из ее собственного кабинета. Она распрямила спину, когда приблизилась, и замедлила шаг.
– Лидеры солнцевской братвы спят и видят, как бы стать уважаемыми гражданами западного общества, – услы шала она голос Джеспера Ву. – Мало того что их так называемый «директор» купил замок во Франции, догадайтесь, как он назвал своих новорожденных двойняшек? Уильям и Кейт…
Нина задержала дыхание и шагнула в дверной проем, вторглась в комнату в той же манере, как обычно вела себя на месте преступления.
Джеспер Ву сидел, откинувшись на спинку стула и водрузив ноги на письменный стол, Юханссон расположился на ее месте, а Ламия восседала на половине стола Джеспера, подтянув край юбки так высоко, что ее бедра обнажились почти полностью.
– Привет, Нина, – сказала она. – Комиссар недавно искал тебя, хотел поговорить с тобой.
Нина развернулась в дверях и направилась в сторону кабинета комиссара; смех коллег звенел в ее голове.
– Ты потом не выпьешь пивка с нами?! – крикнул Джеспер Ву ей вслед.
Она увеличила темп и длину шага, а повернув за угол в конце коридора, остановилась и перевела дух. Дверь к шефу стояла открытой, комиссар сидел за столом и сосредоточенно барабанил по клавиатуре ноутбука.
– А, Хофман, – сказал он, когда она постучала по двери. – Входи. Огромная благодарность тебе за то, что ты нашла компьютер. Как тебе у нас в ГКП?
Он продолжил печатать, не отрывая взгляда от экрана. Нина вошла в комнату и расположилась на неудобном стуле для посетителей. Интересно, он выбрал его нарочно? С целью показать, кто здесь хозяин?
– Все нормально, – ответила она и попыталась сесть прямо.
– Как тебе нравится работа? Именно такого ты ожидала?
Она сидела несколько секунд молча, не зная, что сказать. Чего она, собственно, ожидала? Комиссар продолжал печатать.
– Ну, – пробормотала она, – это… интересно.
– Насколько я понимаю, ты хорошо вписалась в группу.
Она опустила взгляд себе на колени. Шеф поставил точку в своей работе и отодвинул в сторону компьютер.
– Я просмотрел все материалы по случаю Виолы Сёдерланд вчера вечером, – сообщил он и наклонился вперед через письменный стол. – После той телепрограммы все посчитали доказанным, что она сбежала в Россию. И в первые годы этот вопрос повис на министерском уровне, речь шла о ее выдаче, но, если верить русским, она никогда не пересекала их границу, никогда не жила и ничем не отметилась в их стране, и постепенно дело сошло на нет.
