Джон Ле Карре - Ночной администратор
– По мнению Фрэдди, вы совершенный монах. Образец безукоризненного поведения. Как вы там оказались?
– Случайно. Прочитал объявление на доске в школе по обслуживанию, как раз в день окончания. Мне всегда хотелось посмотреть Ближний Восток, вот я и подал заявление.
– У Фрэдди была подруга. Старше его. Замечательная женщина. Слишком сердечная для него. Бывала с ним на бегах и в яхт-клубе. Ее звали Софи. Когда-нибудь видели?
– Ее убили, – сказал Джонатан.
– Верно. Накануне вашего отъезда. Вы встречались с ней?
– Она занимала комнаты на крыше отеля. Все знали, что она женщина Хамида.
– И ваша?
Ясные умные глаза не таили угрозы. Наоборот, выражали одобрение. Предлагали понимание и поддержку.
– Конечно, нет.
– Почему «конечно»?
– Потому что я не сумасшедший. Даже если бы она того и пожелала.
– А почему бы и нет? Горячая арабская кровь, зрелая женщина, обожающая постель. Приятный молодой человек. Бог знает, Фрэдди – не живопись маслом. Кто же ее убил?
– Когда я уезжал, дело расследовалось. Не знаю, арестовали кого-нибудь или нет. Предполагали, что кто-то чужой залез, а она его застала, вот он ее и убил.
– Так это были в самом деле не вы? – Умные ясные глаза приглашали разделить шутку. Улыбка дельфина.
– Нет.
– Уверены?
– Поговаривали, что это Фрэдди.
– Но с какой стати?
– Не сам, а кого-нибудь нанял. Говорят, она как-то его предала.
Роупер забавлялся.
– Но все-таки не с вами?
– Боюсь, что нет.
Роупер улыбался, как и Джонатан.
– Корки не может вас раскусить. Он парень подозрительный. Вы его настораживаете. Говорит, по всем данным – один человек, а на поверку – другой. Что у вас еще за пазухой? Есть что-то, о чем мы не знаем? И полиция тоже? Вы кого-нибудь еще прикончили?
– Я не искал неприятностей. Они случались со мной, и я реагировал.
– Да, разумеется, вы реагировали. Говорят, вы участвовали в опознании тела Софи. Правда?
– Да.
– Неприятная обязанность…
– Кто-то должен был это сделать.
– Фрэдди был очень признателен. Сказал, чтобы при встрече я вас поблагодарил. Без свидетелей, конечно. Он опасался, что ему самому придется идти. Это чересчур щекочет нервы.
Был ли Джонатан наконец близок к ненависти? В лице Роупера ничего не переменилось.
Коркоран на цыпочках вернулся в комнату и присел на диван.
Манера Роупера тут же неуловимо изменилась, он начал играть на публику.
– Корабль, на котором вы приплыли в Канаду. Как он назывался? – доверительным тоном продолжил он.
– «Звезда Вифлеема».
– Где зарегистрирован?
– В Саут-Шилдсе.
– Как достали койку? Непросто получить место на жалком, маленьком суденышке…
– Я готовил.
Оставаясь за кулисами, Коркоран был, однако, не в силах сдержаться.
– Одной рукой? – спросил он.
– Я носил резиновые перчатки.
– Как вы туда устроились? – повторил свой вопрос Роупер.
– Подкупил повара, и капитан взял меня сверх штата.
– Имя?
– Гревилл.
– Вашего агента зовут Билли Борн. Агент по найму, Ньюпорт, Род-Айленд, – продолжал Роупер. – Как вы вышли на Борна?
– Его все знают. Спросите любого из нас.
– «Нас»?
– Из обслуги.
– У тебя под рукой факс от Билли, Коркс? Отзывается хорошо, не так ли? Много елея, если не ошибаюсь.
– О, Билли Борн обожает его, – кисло подтвердил Коркоран. – Ламон само совершенство. Готовит, обслуживает, не тронет ни серебра, ни гостей, тут как тут по первому зову и не задержится дольше положенного. В общем, стоит на сияющем пьедестале.
– Ну а другие отзывы? Не все так цветисты?
– Детские сказки, шеф, – буркнул Коркоран. – Сплошной вздор.
– Пустили им пыль в глаза, а, Пайн?
– Да.
– Тот парень, которому вы расплющили руку той ночью. Видели его раньше?
– Нет.
– Когда-нибудь вечером у Мама Лоу?
– Нет.
– Никогда не плавали на его лодке? Не готовили ему? Не перевозили по его поручению наркотики?
В вопросах не слышалось угрозы, течение беседы не ускорялось. Дружеская улыбка Роупера не оставляла его, даже когда Коркоран злился и брюзжал у него над ухом.
– Нет, – твердо ответил Джонатан.
– Убивали для него или крали?
– Нет.
– А как насчет сообщника?
– Нет.
– Нам пришла в голову мысль, что вы должны были быть третьим, но решили все переиграть. Возможно, именно по этой причине вы так поработали над ним. Чтобы показать, что вы святее папы. Понимаете, о чем я?
– Идиотизм какой-то! – резко сказал Джонатан. Он внутренне собрался. – Честно говоря, похоже на издевательство. – И более спокойно произнес: – Вы должны взять эти слова обратно. Почему я должен все это слушать?
«Играй отчаянного парня, – твердил Берр. – Никогда не заискивай. Его от этого воротит».
Но Роупер, казалось, не слышал протестов Джонатана.
– В ваших обстоятельствах, решили вы, не стоит снова входить в конфликт с законом. Лучше заслужить благодарность состоятельного англичанина, чем красть его мальчишку. Понимаете, о чем я?
– Я не имею с ними ничего общего. Я уже вам сказал. Никогда раньше их не видел, не слышал, не говорил до того вечера. Я вернул вам сына, верно? Даже отказался от вознаграждения. Мне хочется уехать отсюда. Только и всего. Отпустите меня.
– Как вы узнали, что они направляются на кухню? Они могли пойти куда угодно.
– Они знали расположение. Знали, где касса. В общем, ориентировались.
– Не без вашей помощи?
– Нет!
– Вы могли спрятаться. Почему вы этого не сделали? Были бы подальше от беды. Так поступило бы большинство парней, числящихся в бегах, верно? Признаюсь, я не был в подобном положении.
Джонатан выдержал длинную паузу, вздохнул и, как бы покоряясь необходимости вести беседу с безумными хозяевами, проговорил:
– Начинаю сожалеть, что не поступил так, – и с выражением полного разочарования откинулся на спинку.
– Коркс, как обстоит дело с бутылкой? Еще не выпил?
– Вот она, шеф.
И снова Джонатану:
– Я бы хотел, чтобы вы остались здесь, отдохнули, окрепли, поплавали, а потом поглядим, что делать. Возможно, найдется какая-нибудь работа для вас, что-нибудь этакое… Поглядим… – Его улыбка стала шире. – Приготовьте нам пару морковных пудингов, не возражаете?
– Боюсь, я не буду этого делать, – отрубил Джонатан. – Это совсем не то, чего бы мне хотелось.
– Чушь! Почему не то?
– Куда ты намерен направиться? – спросил Коркоран. – Отель «Карлейль» в Нью-Йорке или «Ритц-Карлтон» в Бостоне?
– Я просто иду своей дорогой, – сказал Джонатан вежливо, но решительно.
С него было довольно. Игра и реальная жизнь смешались. Он больше не мог отделить одно от другого. «Мне нужно собственное пространство, собственное поле деятельности, – говорил он себе. – Я устал быть чьей-либо игрушкой». Он стоял, готовясь выйти.
– О чем вы говорите, черт побери? – воскликнул заинтригованный Роупер. – Я заплачу вам. Здорово заплачу. Вы будете жить в чудесном маленьком домике на другой стороне острова. Он может поселиться у Вуди, Корки. Лошади, плавание… Можно взять лодку. Это вам очень подходит. Кстати, с каким паспортом собираетесь ехать?
– Со своим, – упорствовал Джонатан. – Ламон. Томас Ламон. – И обратившись к Коркорану: – Он был среди моих вещей.
На солнце набежала тучка, и комната погрузилась в короткие неестественные сумерки.
– Корки, ну-ка выдай ему дурные вести! – приказал Роупер и вытянул руку, будто Паваротти опять запел.
Коркоран пожал плечами и с гримасой, словно прося его извинить, сказал:
– Что касается твоего канадского паспорта, мой милый, боюсь, это дело прошлого. Я спустил его в унитаз. Ничего другого не оставалось.
– О чем вы говорите?
Коркоран энергично разминал ладонь одной руки большим пальцем другой, словно там что-то вспухло.
– Не горячись, дорогой! Это же ради тебя. Твое прикрытие лопнуло. Уже несколько дней Т. Ламон значится в розыске. Это имя проходит по всем спискам, в том числе Интерпола. Могу представить доказательства, если желаешь. Вот такая неудача… Сочувствую, но это правда.
– Но это был мой паспорт!
Джонатана охватил почти тот же гнев, как тогда на кухне Мама Лоу, самый неподдельный, необузданный и слепой. «Это мое имя, моя женщина, мое предательство, моя тень! Ради этого паспорта я лгал! Я готовил, прислуживал, ел дерьмо ради него! И оставлял за собой трупы!»
– Мы достанем вам новый, незапятнанный, – сказал Роупер. – Это самое малое, что мы можем для вас сделать. Корки, возьми свой поляроид и щелкни его! Цвет лица почти в норме. Синяки лучше припудрить. Здесь никто ни о чем не знает, понимаете? Дробильщики камней, садовники, горничные, грумы, никто. – Наступила пауза. – Джедс не в счет. Джедс в это не вникает. – Он не уточнил во что. – Что вы сделали с мотоциклом, который у вас был в Корнуолле?
