Вурдалак - Слэйд Майкл
Ренд нашла на столе телефонный справочник, отыскала в разделе «Ужасы»: «Ужас! Ужас! Сердце тьмы» — и набрала номер.
Трубку сняли после первого же сигнала.
— «Сердце тьмы», — произнес мужской голос.
— Будьте добры управляющего.
— Слушаю, — ответил мужчина.
— Вас беспокоит детектив Хилари Ренд из Скотланд-Ярда. С кем я говорю?
— Ричард Грант.
— Мистер Грант, что составляет основу вашего бизнеса?
— Мы продаем книги, видеокассеты, плакаты, комиксы и сувениры для тех, кто интересуется всем, что связано с миром странного и зловещего. Смею заверить, у нас есть великолепные экземпляры, коллекционные!
— Прекрасно. Я мало знакома с областью, где вы специалист. Вы не могли бы мне помочь?
— Попробую, — ответил Грант.
— Что вам говорит имя Джек-Потрошитель?
— Ну как же! Уайтчепельский убийца — раз. Классическая повесть Роберта Блоха «С приветом — Джек-Потрошитель» — два. Другой опус, Харлана Эллисона, — три. Потом, само собой, «Жилец» [36] и бесчисленное множество документальных книг и фильмов.
— A «Grim Reaper», «безжалостный косарь»? — спросила Ренд.
— Рок-группа, играет тяжелый металл. И, если мне не изменяет память, в сороковые годы был такой персонаж комиксов. Дайте-ка проверю.
В трубке зашелестели страницы. Потом вновь послышался голос Гранта:
— Не могу найти его в прейскуранте, значит, он вряд ли был главным героем. Скорее всего, противником супергероев.
— А Безумный Шляпник?
— «Алиса в Стране чудес», верно? Но сказки не моя епархия. Да, кстати, у Джона Диксона Карра есть роман «Тайна Безумного Шляпника».
— Зеркало?
— Не понимаю.
— Я тоже, — созналась Хилари. — Я надеялась, вы сразу что-нибудь вспомните. Мне опять вспоминается «Алиса».
— А мне Элис. Хотя я от него не в восторге.
— Какой Элис? — удивилась Ренд. — Вы меня не слушаете.
— Элис. Элис Купер, — ответил Грант. — Не припоминаете? В начале семидесятых он наделал много шуму. Рубил на сцене топором кукол, изображавших младенцев. Друг Сальвадора Дали. По слухам, он подумывает вернуться в этом году на сцену.
— Цилиндр тут нигде не мелькает?
— Он снялся так в одном из клипов, «Добро пожаловать в мой кошмар». И на сцену выходит в цилиндре. Надо сказать, захватывающее зрелище.
Ренд мгновение задумчиво молчала, потом спросила:
— А имя Леграсс, Л-е-г-р-а-с-с, вам что-нибудь говорит?
— Да, что-то знакомое, — согласился Грант, — хотя не могу припомнить что. Хотите, я наведу справки? И о Косаре тоже?
— Да, — обрадовалась Хилари. — Вы мне очень поможете. — Продиктовала номер телефона и повесила трубку.
Она поднялась из-за стола, подошла к доске, стерла «Безумного Шляпника» и вписала Элиса Купера. Приписала внизу «Сиамские близнецы (ботинок?) =…» и отступила.
Ботинок, подумала она. Не было печали.
Ведь если убийство в больнице возле Кингс-Кросс и двойное похищение — дело рук Убийцы из канализации (а кто иной это может быть, учитывая столь диковинные обстоятельства?), что означает брошенный ботинок? На ботинке, найденном в коридоре под дверью котельной, порван шнурок. И что? Его оставили нарочно или случайно? А если случайно, отчего убийца на этот раз не стал дразнить полицию загадочными уликами? Забыл? Или состояние его психики, и прежде сомнительное, ухудшилось, и связи, созданные логикой безумца, рвутся?
Ренд смотрела на список на доске и думала: вот чем опасны расследования, где фигурируют душевнобольные. Тебя вытягивает из реальности, засасывает в мир жутковатых фантазий. Игру приходится вести по правилам безумца.
Вдруг нахлынула усталость. Хилари тяжело опустилась в кресло.
«Я слишком стара для этой работы, — подумала она. — Пользы от меня никакой. Выдохлась на полпути».
Она закрыла глаза и расслабилась. В дверь постучали. Хилари подняла голову и встретила пристальный взгляд Брей-туэйта.
— Можно войти? — спросил он.
— Да, только закройте дверь. Доктор вошел в кабинет.
— Почему вы не сказали мне о гибели Дерика? — спросил он.
— Слишком много событий. Извините.
— Что там за новые люди?
— Моя замена, — ответила она и, помолчав, добавила: — Со мной все, Уинстон.
— Пока вы сидите в этом кресле, Хилари, вы в игре.
— Два, от силы три дня. Как только они будут готовы…
— За два или три дня многое может произойти.
— Спасибо, Уинстон. Но мы оба прекрасно понимаем, что все кончено.
— Пока не пущен последний шар, игра продолжается.
— Это теоретически, — откликнулась Хилари. Брейтуэйт пожал плечами.
— Кто у вас теперь вместо Дерика?
— Никто. Я одна. На меня работают сотни детективов, со мной - ни одного. У меня больше нет отдела, у отдела — начальницы.
— А как же старое правило Ярда «каждому командиру — адъютанта»?
— Уинстон, новая власть сидит за этой вот дверью, и все это знают. Никто не хочет со мной работать. Я — достояние истории, общее место, на котором вот-вот захлопнут книгу.
— Вы можете приказать.
— Да полно!
Брейтуэйт придвинул к себе блокнот Ренд, достал из кармана пиджака ручку, написал какое-то имя и вернул блокнот со словами: «Как насчет него?»
Старший суперинтендент прочла: «Сержант Скотт Ма-каллестер».
Недоверчиво тряхнув головой, Хилари бросила блокнот на стол и отошла к окну. Она чувствовала себя раздразненным зверем в клетке.
— Ох уж эти британцы с их страстью к честной игре, — вздохнул Брейтуэйт.
Ренд резко обернулась. По оконному стеклу за ее плечом струились потоки серого дождя.
— Себя вы к ним уже не причисляете, Уинстон? — сухо поинтересовалась она.
— В моем лагере трусов нет. Взгляд Ренд посуровел.
— Макаллестер, — выговорила она с презрением. — Вы что, знакомы?
— Только по слухам.
— Для меня их вполне достаточно. Он олицетворяет все, что мне ненавистно в сегодняшнем Скотланд-Ярде.
Доктор уперся в нее взглядом.
— В мае 1980 года, — проговорил он, — семеро террористов захватили иранское посольство и взяли двадцать четыре заложника. Освобождал заложников спецназ. Четверо преступников погибли, остальных арестовали. Так вот: как бы вы поступили с теми тремя, что сдались?
— Судила бы, — ответила Ренд.
— И их организация получила бы то, к чему стремилась. Громкий процесс и мировую прессу, ради чего и затевался сыр-бор.
— А вы одобряете то, что, по слухам, сделал Макаллестер?
— Смею сказать, благодаря ему в этой стране и по сей день довольно редки случаи взятия заложников. Цена слишком высока.
— Макаллестер, — звенящим от напряжения голосом отчеканила Ренд, — вышиб мозги троим безоружным, выстрелом в голову, в упор, одному за другим!
— Да, — согласился Брейтуэйт, глядя ей прямо в глаза. — Но что делать цивилизованному человеку при встрече с варварами? Вопрос глубоко философский, верно?
— Он ударил командира. Это вас тоже восхищает?!
— На вашем месте я бы радовался, — заметил психиатр. — Именно поэтому он сейчас служит в Ярде, а не в армии.
— Политика, — пренебрежительно скривилась Ренд. — Спасибо, обойдусь.
— Возможно, на восьмом этаже правы, — задумчиво промолвил Брейтуэйт, — и такое трудное дело действительно должен вести мужчина.
Зазвонил телефон. У Хилари дернулась щека.
— Да, — рявкнула детектив в трубку. Слушая, она мрачнела, потом швырнула трубку на рычаги. — Звонили снизу. С ними сейчас связалась хозяйка цветочного магазина в Ист-Энде. Сегодня утром с их уличного стенда украли книгу, а взамен положили записку: «Спасибо. Элейн Тиз». Именно так подписался тот, кто заказал букеты на вечер взрыва в банях. Мы довели это до сведения владельцев цветочных магазинов и попросили брать подобные заказы на заметку.
— Хилари, что-то назревает.
— Я знаю, Уинстон.
— И вы либо дадите самый ожесточенный отпор и сохраните самоуважение, либо позорно проиграете. — Психиатр подтолкнул к ней блокнот. — Доверьтесь мне. Я с ним работал.
