Ли Чайлд - Джек Ричер, или Личный интерес
И они ушли.
Мы отнесли планшет, который был размером с половину обычного лэптопа, в номер Найс. Никакой клавиатуры. Только экран. Пустой.
– Ты ведь помнишь его фамилию?
– Я помню обе фамилии, – сказал я.
– Но я думаю, что паролем является фамилия первого. Главного.
– Цель.
– Да, именно он. Или были другие, кто пытался сбежать?
– В действительности сбежать пытался только он – и получил свое. Он меня даже не видел.
– Тебя обвинили в убийстве первого или второго?
– Технически – второго.
– Об этой истории говорили?
– Нет. Всем хочется жить. Ведь речь шла об убийстве американского гражданина на американской территории.
– Но если б о нем стали говорить, как бы его назвали? Типа Джон Доу[22] или что-то в таком духе?
– Определенно, речь шла бы о первом.
– То есть о том, кто был целью. А мистер Беннетт – британец, следовательно, склонен к иронии. Из чего следует, что его упоминание о том деле – насмешка. Что вновь возвращает нас к цели, то есть к первому парню. Его фамилию нам и следует ввести.
– Имя или фамилию?
– Должно быть, фамилию. Ведь дело происходило в армии США?
– Или о кодовом имени.
– У него было кодовое имя?
– Целых два. Одно наше, второе иракское.
– И ты просыпался в поту из-за этого? – спросила Кейси Найс.
– Из-за чего?
– Из-за той операции.
– На самом деле – нет, – ответил я.
– Но если б ты переживал из-за этого, как бы ты его назвал? Словно ты совершил что-то плохое.
– Ты считаешь, мне не следовало его убивать?
– Ну, это нельзя назвать помощью пожилым леди при переходе улицы к библиотеке в Африке.
– Ты такая же вредная, как Скаранджелло. Тебе нужно перейти в армию, пока еще не слишком поздно.
– И как же его звали?
– Расскажи о своей матери.
– Что?
– Тебе известен номер ее социального страхования?
– Я помогала ей заполнять бумаги. Она больна.
– Я сожалею.
– У нее опухоль мозга. Она не в состоянии удержать мысль. Я имею дело со страховкой, инвалидностью и подобными вещами. Мне известны детали ее жизни даже лучше, чем моей собственной.
– Я сожалею, – повторил я. – Должно быть, она молодая женщина.
– Слишком молодая для такой болезни.
– У тебя есть братья или сестры? – спросил я.
– Нет, я единственный ребенок.
– Обычный человек знает номер социального страхования своей матери?
– Понятия не имею. А ты знал?
– Нет. Ты навещаешь свою мать? – спросил я.
– Так часто, как только могу.
– В южной части Иллинойса? Туда довольно далеко лететь.
– Это заполняет мою жизнь.
– К тому же ты тревожишься, когда не можешь туда попасть, – как сейчас.
– Я ничего не могу с собой поделать.
– Когда ей поставили диагноз?
– Два года назад.
– Я сожалею, – сказал я в третий раз.
– Что есть, то есть.
– Когда Тони Мун начал ходить к врачу?
– Это не связанные вещи.
– Ты совершенно уверена?
– Моей матери здесь нет.
– Но ты о ней думаешь.
– Немного.
– И тревожишься о ней.
– Не из-за нее. Это не связано с ней.
Я промолчал.
– У меня осталась одна таблетка, – сказала Кейси Найс.
– Ты приняла одну?
– Прошлой ночью. Я не могла заснуть.
– Твои боссы знают о твоей матери?
Она кивнула.
– Это обязательное требование. Нужно докладывать о положении в семье. И они меня всячески поддерживают. Как только появляется возможность, они отпускают меня к ней на выходные.
– Значит, где-то в Лэнгли есть персональное досье, в котором отмечено, что твоя мать больна и ты занимаешься ее делами. Однако такая информация должна быть конфиденциальной. Потому что в ЦРУ все конфиденциально. И где-то в Пентагоне хранится досье, где записано имя парня, которого я прикончил выстрелом в голову двадцать лет назад. И я точно знаю, что это конфиденциальная информация. Но МИ-пять каким-то образом получила доступ к нашим досье, чтобы подобрать для нас уникальные пароли. Они подобны ДНК или отпечаткам пальцев.
Кейси снова кивнула.
– Возможно, слова мистера Беннетта о том, что они вскрыли наши шифры, – правда. В таком случае он выпендривается.
– Если только О’Дей не показал ему наши досье.
– С какой стати генерал стал бы так поступать?
– Мы спросим у Беннетта.
– И как звали твоего парня?
– Арчибальд, – ответил я.
– Не слишком распространенная фамилия.
– Южная Шотландия, – сказал я. – Через старофранцузский и древневерхненемецкий. Третьего графа Дугласа назвали Арчибальдом Безжалостным. Но в моем случае никакой романтики. Моего парня звали Арчибальд, бесполезный кусок дерьма.
Кейси нажала на кнопку, и на экране появилось диалоговое окно. Она ткнула в него пальцем, замигал курсор, ниже появилось изображение клавиатуры. Найс напечатала Арчибальд – девять букв, начав с заглавной. Потом проверила правильность, А-р-ч-и-б-а-л-ь-д, бросила на меня вопросительный взгляд, я кивнул, и она нажала отправить. После небольшой паузы возникла зеленая стрелка возле набранной фамилии, и тут же появилось второе диалоговое окно, которое ничем не отличалось от предыдущего. Кейси Найс нажала кнопку, превращавшую буквы в цифры, набрала три цифры, дефис, две цифры, второй дефис и еще четыре цифры. Проверила их и нажала отправить. На экране вновь вспыхнул зеленый значок, диалоговое окно закрылось, и на его месте мы увидели изображение больших пальцев.
Глава 42
Местные правительственные карты нам очень пригодились бы, если б мы собирались отремонтировать канализацию или оптоволоконный кабель. На них имелось множество деталей подземных коммуникаций под тротуаром и полотном дороги. В кино мы нашли бы дождевой водосток шириной в мои плечи, проходящий под кухней Джоуи, я залез бы в него в двух кварталах от дома и начал потихоньку по нему ползти, пока штормовое предупреждение не стало бы грозить затопить меня прежде, чем я оттуда выберусь. И я с трудом, но успел бы. Однако в реальности никакого дождевого водостока не существовало. Все там оказалось не шире моего запястья. Газовая труба, телефонная линия, электрические кабели, водопровод и канализация. А дом, который на чертеже представлял собой большой прямоугольник без указаний внутреннего устройства, лишь получал коммунальные услуги.
План архитектора оказался несколько интереснее. Он был довольно мелким, но Найс сделала раздвигающее движение пальцами по экрану планшета, увеличила его и принялась перемещать, чтобы мы могли изучить все детали. Или представить, что движемся мы, а не план; получалось, что мы прогуливаемся по дому, из одной комнаты в другую, вверх и вниз по лестницам.
План был исписан заметками архитектора. Обычный почерк, как у многих других архитекторов. Может быть, при обучении на почерк обращают особое внимание. Однако сами слова на плане оказались простыми и понятными. Он уточнял структурные подробности. Дерево, металл, кирпич, штукатурка, стекло. А это полезно знать. Естественно, почти все сделано на заказ. Если вам нужна дверь шириной в три фута, вы отправляетесь в магазин. Если три фута и четыре дюйма – связываетесь со старыми мастерами, которые до сих пор работают на фабриках. Увеличение размеров в полтора раза приводит к десятикратному увеличению счета.
Дом имел всего два этажа, без жилой мансарды или подвала. На втором этаже находились спальни и ванные комнаты плюс отдельное помещение для гостей со спальнями и ванными комнатами, а также гостиной. Внизу – кухня, комната для завтрака, столовая и много других помещений, которые назывались гостиными, укромными уголками, прихожими, библиотеками и кабинетами. Укромные уголки были величиной с гостиную в обычном доме, с более высокими, ровно в полтора раза, потолками. Как музейные залы по ночам. Не огромные, но и не привычного человеческого масштаба, плохо освещенные и с далеко разносящимся эхом.
– Ты видишь, как туда можно войти? – спросила Кейси Найс.
– У нас нет бронированного автомобиля, – ответил я. – Поэтому мы ограничены дверями и окнами.
– На которых наверняка стоит сигнализация.
– Да, и с большим запасом. Им не потребуется колокол на крыше, чтобы узнать о том, что мы проникли в дом.
– И в каком месте мы туда проникнем? В дом, где четыре охранника и двое убийц мирового класса? Они превосходят нас числом ровно в три раза. Я уже не говорю, что такое здание гораздо легче защищать, чем штурмовать.
– Ну, это риторические вопросы, но в целом оценка правильная.
– Сколько времени потребуется, чтобы построить гигантскую низкочастотную акустическую систему?
– Мне следовало купить зажигалки вместе с пакетом.
– Серьезно, – сказала Кейси. – Я провела некоторое время в Форт-Беннинге. Нам говорили, что мы должны пересмотреть свой подход от нуля до минус примерно сто часов.
– Кто так говорил?
– Инструкторы.
