Ли Чайлд - Джек Ричер, или Враг

Саммер убрала руку от карты. Я вернулся к письменному столу и сложил списки в аккуратную стопку.

– Нам нужно сосредоточиться на Карбоне, – сказал я.

– Тогда нам требуется новый план, – ответила Саммер. – Детектив Кларк больше не будет искать ломики. Он нашел тот, который его интересовал.

Я кивнул:

– Нам следует вернуться к традиционным методам расследования.

– И в чем же они состоят?

– Понятия не имею. Я посещал Уэст-Пойнт. Я не оканчивал школу военной полиции.

Зазвонил телефон на моем столе. Я взял трубку. Тот же приятный голос с южным акцентом вновь произнес те же кодовые слова: 10–33, 10–16 из Джексона.

– Слушаю, – сказал я, включил кнопку громкой связи, откинулся на спинку стула и стал ждать.

Комната наполнилась электронным гулом. Потом раздался щелчок.

– Ричер? – сказал Санчес.

– И лейтенант Саммер, – ответил я. – Включена громкая связь.

– В комнате есть кто-нибудь еще?

– Нет, – ответил я.

– Дверь закрыта?

– Да. Что случилось?

– Со мной связались из полицейского участка Колумбии, вот что. Они потихоньку делятся со мной информацией. И получают от процесса огромное удовольствие.

– Почему?

– Потому что в кармане у Брубейкера нашли героин. Три пакетика. И большую пачку наличных. Они говорят, что это была неудачно завершившаяся сделка по продаже наркотиков.

Глава 15

Я родился в 1960 году, а значит, мне было семь лет во время «лета любви»[21], тринадцать в конце наших эффективных действий во Вьетнаме и пятнадцать, когда мы окончательно оттуда ушли. Из чего следовало, что меня не коснулись проблемы американских военных с наркотиками. Годы «пурпурного тумана» прошли мимо. Я застал более позднюю, стабильную стадию. Как и многие другие солдаты, я понемногу курил травку – достаточно часто, чтобы у меня появились любимые сорта, но никогда не увлекался этими вещами настолько, чтобы попасть в списки постоянных любителей. Я употреблял марихуану лишь иногда. И я покупал, но никогда не продавал.

Однако в качестве военного полицейского я видел множество сделок по продаже наркотиков, как успешных, так и неудачных. Я давно выучил правила. И знал наверняка, что в тех случаях, когда сделка заканчивается стрельбой и трупами, в карманах у мертвеца ничего не остается – ни денег, ни наркотиков. Это исключено. Зачем их оставлять? Если мертвец – покупатель, то продавец убегает со своими наркотиками и деньгами покупателя. Если не повезло продавцу, то покупатель получает весь товар бесплатно. Деньги он просто оставляет себе. В любом случае убийца оказывается в выигрыше: его расход составляет всего несколько пуль, ну, и нужно еще обыскать тело.

– Это чушь, Санчес, – сказал я. – Фальшивка.

– Конечно. Я и сам знаю.

– А ты им это сказал?

– Зачем? Они гражданские, но вовсе не идиоты.

– Так почему же они радуются?

– Потому что они получают зеленый свет. Если им не удастся закрыть дело, они просто его спишут. Репутация Брубейкера будет испорчена, а они выйдут сухими из воды.

– Свидетелей найти не удалось?

– Ни одного.

– Но сделано два выстрела, – возразил я. – Кто-то должен был их слышать.

– Полицейские утверждают, что никто ничего не слышал.

– Уиллард придет в ярость, – сказал я.

– Ну, это не наша проблема.

– У тебя есть алиби?

– У меня? А мне оно потребуется?

– Уиллард будет искать способы давления. Он постарается сделать все, чтобы заставить тебя подчиниться его приказам.

Санчес не стал отвечать сразу. В трубке что-то шипело. Затем он снова заговорил:

– Полагаю, я в полной безопасности. Обвинения будет выдвигать полицейский участок Колумбии, а не я.

– Будь осторожен, – предупредил я.

– Не сомневайся, – ответил он.

Я положил трубку. Саммер погрузилась в размышления. Ее лицо напряглось, и я видел, как подрагивают ее нижние веки.

– Что такое? – спросил я.

– Вы уверены, что это подстава? – спросила она.

– Очень похоже, – ответил я.

– Ладно, – кивнула она. – Хорошо.

Она все еще стояла рядом с картой. Мизинец касался булавки Форт-Бэрда, указательный палец – булавки, обозначающей Колумбию.

– Мы согласились, что наркотики подброшены. Мы в этом уверены. Теперь мы видим, что все укладывается в схему. Наркотики и деньги в кармане Брубейкера – то же самое, что ветка в заднем проходе Карбона и йогурт у него на спине. Тщательно продуманный отвлекающий маневр. Сокрытие истинного мотива. Вполне определенный modus operandi[22]. Теперь это уже не просто догадки. Один и тот же человек совершил оба преступления. Он убил Карбона здесь, сел в машину, поехал в Колумбию и расправился с Брубейкером. Видна четкая последовательность действий. Все сходится. Время, расстояния, образ мыслей преступника.

Я посмотрел на Саммер. Ее маленькая коричневая рука напоминала морскую звезду. Ногти были покрыты прозрачным лаком. Глаза блестели.

– Почему он выбросил ломик? – спросил я. – После Карбона, но перед Брубейкером?

– Потому что, как любой нормальный человек, он предпочитает пистолет, – ответила Саммер. – Но он знает, что здесь им пользоваться нельзя. Слишком много шума. В миле от центра базы, поздно вечером – мы бы все сбежались. А вот в криминальном районе большого города никто не обратит внимания на выстрелы. И тут преступник не ошибся.

– Но мог ли он быть в этом уверен?

– Нет, – ответила Саммер. – Полной уверенности у него не было. Он заранее договорился о встречах, а потому знал, куда он направляется. Но он не мог знать наверняка, какая будет обстановка на месте. Поэтому он хотел иметь запасное оружие. Однако ломик был покрыт кровью и волосами Карбона. Убийца не мог его вымыть. Он торопился. Земля замерзла. Он не нашел участка мягкой травы, чтобы обтереть ломик. Может быть, он боялся попасть в пробку по дороге на юг. Вот почему он выбросил ломик.

Я кивнул. В конечном счете от ломика следовало избавиться. Пистолет куда более надежное оружие против опасного противника. В особенности на узкой улочке – в противоположность открытому темному месту, где он расправился с Карбоном. Я зевнул и закрыл глаза. «Открытое темное место, где он расправился с Карбоном». Глаза мои тут же открылись.

– Он убил Карбона здесь, – повторил я. – А потом сел в машину, поехал в Колумбию и прикончил там Брубейкера.

– Да, – сказала Саммер.

– Но вы установили, что у него уже была машина, – напомнил я.

– Верно, – согласилась Саммер.

– Вы предположили, что он ехал на машине вместе с Карбоном, ударил его по голове, потом надругался над ним и вернулся на базу. Тогда ваши рассуждения выглядели весьма логично. А потом мы нашли ломик и получили подтверждение.

– Благодарю вас, – сказала она.

– Мы рассудили так, что он припарковал машину и занялся своими делами.

– Правильно, – сказала Саммер.

– Однако он не мог припарковать машину и заняться своими делами. Теперь мы считаем, что он сразу поехал в Колумбию, в Южную Каролину. На встречу с Брубейкером. А эта поездка занимает три часа. Он торопился. Ему нельзя было тратить время попусту.

– Правильно, – повторила Саммер.

– Значит, он не парковал свою машину. Он даже не касался тормозов. И поехал к главным воротам. Иначе он не мог покинуть базу. Он направился прямо к главным воротам, Саммер, сразу же после убийства Карбона, между девятью и десятью часами.

– Проверьте журнал въезда и выезда, – предложила Саммер. – Там на столе есть копия.

Мы вместе проверили записи. Операция «Правое дело» в Панаме переместила готовность всех баз на территории США на один уровень по шкале DEFCON[23], в результате чего все закрытые базы стали фиксировать уходы и приходы своих служащих в специальных журналах, все страницы которых были заранее пронумерованы в правом верхнем углу. У нас имелась очень хорошая копия страницы за 4 января. Я не сомневался, что она настоящая и полная. И точная. У военной полиции есть множество недостатков, но путаница с бумагами среди них не числится.

Саммер взяла у меня страницу и прикрепила ее на стене возле карты. Мы встали рядом и посмотрели на нее. Страница была разделена на шесть колонок: дата, время въезда, время выезда, номер автомобиля, фамилии пассажиров и причина въезда или выезда.

– Движение было слабым, – сказала Саммер.

Я ничего не ответил, поскольку не знал: девятнадцать позиций – это много или мало? Я еще не успел привыкнуть к Бэрду, и прошло много времени с тех пор, как я занимался подобной работой на других базах. Но определенно это было значительно меньше, чем обычно бывает в канун Нового года.

– В основном люди возвращались после праздников, – сказала Саммер.

Я кивнул. Четырнадцать человек въехали на базу, и не было записей о том, что впоследствии они покинули ее территорию. Значит, четырнадцать человек приступили к работе после праздников. Или они вернулись на базу по каким-то другим причинам. Среди них был и я: «1-4-90, 23.02, Ричер Дж., майор, ВНБ», то есть: «Четвертое января 1990 года, две минуты двенадцатого, Ричер Дж., майор, возвращение на базу». Из Парижа в старый офис Гарбера в Рок-Крике. Номер моего автомобиля был записан так: «Пешеход». Мой сержант тоже находилась в списке. Она приехала в девять тридцать на автомобиле с номерами Северной Каролины.