Кристофер Мур - Дом духов
Кальвино купил Леку кока-колу, когда тот начал рассказывать, как Вичай сначала украл деньги у Фонда, чтобы купить право занять старый грузовик без покрышек, стоящий на кирпичах. После того, как Кальвино его поймал и деньги были возвращены, группа нашла покровителя. Чанчай купил им грузовик, который стал клубом для подростков-токсикоманов, и стал давать деньги. Они были ему должны, и они принадлежали ему. К тому времени, как Чанчай закончил, он купил им четыре мотоцикла и семь пейджеров. Только Вичаю доверялось забирать дурь в порту. Он покупал один-два кило героина за раз, и они держали его в грузовике. Когда одному из них присылали сообщение на пейджер, он перезванивал по телефону, получал информацию насчет количества и качества, цену и адрес. Затем они заводили мотоцикл и доставляли товар. Подростки стали глазами и ушами Чанчая в районе Порта. В течение шести месяцев Чанчай подключил их и к другим видам деятельности. Этот новый бизнес Лек назвал «делать плохо фарангам».
Кальвино подумал о том, был ли Джефф Логан одним из фарангов, которым они делали плохо. У Вичая была подружка, работавшая в «Африканской Королеве». Ее звали Тик, и через нее Вичай знакомился с другими девушками; иногда они приходили и оставались с ним в грузовике. Тик порвала с ним, потому что Вичай «порхал, как бабочка» – имел слишком много девушек слишком часто, – и это разбило ее сердце, и поэтому она стала работать в баре разбитых сердец на Вашингтон-сквер. Нет, Лек не знает, кто убил Тик. Но уверен, что это не Вичай и никто из тех, кто жил в грузовике.
Грузовик стал их личным миром, который они контролировали, где могли проводить дни и ночи, нюхали растворитель, играли в карты, смотрели черно-белый телевизор, который подключили к проходящим над ними проводам. Они наворовали досок и построили деревянное ограждение вокруг кузова для защиты от посторонних глаз. Никто их не беспокоил. Они находились под защитой Чанчая. Они приходили и уходили, когда хотели. Они обрели гордость и силу и свою долю могущества на островке нищеты, где могущество было такой же редкостью, как чистая питьевая вода. Чанчай попросил Лека об одолжении, и парень понял, что у него нет выбора. Он должен был сказать, что убил фаранга. Он сядет в тюрьму на пару лет. Его семья будет получать две тысячи батов в месяц, пока Лек будет отбывать срок. Это небольшое состояние для жителей Клонг Той. Лек согласился.
– Ты когда-нибудь привозил наркотики Бену?
Лек кивнул в знак подтверждения. Конечно, это сделало логичным его выбор в качестве добровольца на роль убийцы Бена.
– Ты был в квартире Бена в ту ночь, когда его убили?
Слезы снова закипели в глазах Лека. Слезы от несправедливости и беспомощности.
– Нет, не в ту ночь. – В этом была ирония. Он находился в грузовике и смотрел телевизор.
– Когда ты захотел передумать, копы тебя избили, – сказал Кальвино, отсчитывая монеты в уплату за колу.
– Это правда.
– Ты помнишь какие-нибудь имена или лица?
– Я помнить только боль.
Леку наконец позволили рассказать правду – для разнообразия. Кальвино верил ему. Боль стирает многое в памяти. Кико наклонилась и вытерла лицо парня бумажным платочком, а сидящий справа Винсент увидел большой грузовик, груженный бутылками с водой. Он на полной скорости свернул в переулок. Шофер нажал на газ и повернул к тротуару. У Кальвино возникло предчувствие, что шофер не намерен произвести доставку.
– Ложись! – крикнул он, протягивая руки к Леку.
Но тот выскользнул и побежал прямо к грузовику.
Кальвино изо всех сил толкнул Кико в двери соседней китайской бакалеи и вкатился туда вслед за ней. Она обернулась и крикнула: «Лек!» Его имя эхом разнеслось по первому этажу дома-магазина.
Сыщик выхватил пистолет и прицелился в грузовик. Тот мчался прямо на Лека. Но пацан не убегал, он махал рукой водителю. Или был слишком испуган, чтобы двигаться? Лек улыбался, он поднял руки, словно сдавался или просил прощения. Кальвино прищурился, глядя вдоль ствола «кольта», и нажал на курок. Ствол дернулся три раза. Он попал в шофера, который упал вперед на руль, заставив грузовик резко свернуть влево. Машина снесла ряд столиков возле прилавка с лапшой и медленно повалилась набок, рассыпая сотни бутылок с водой.
Кико с криком выбежала из бакалеи и упала на одно колено рядом с Леком. Его придавило бортом перевернутого грузовика. Задние колеса все еще вращались. Битое стекло усеяло мостовую и тротуар. Лек посмотрел на Кико, которая опустилась на колени у его головы.
– Бопит не остановился, – сказал он.
– Снимите это с него! – пронзительно крикнула она.
Тело шофера неподвижно лежало на руле.
Час спустя Лек умер в госпитале.
Кальвино позвонил Пратту из госпиталя. Тот молчал почти минуту после того, как услышал рассказ о том, что произошло.
– Что он сказал? – спросил полковник.
– За рулем был его друг, Бопит. Лек подумал, что он приехал спасать его.
– Это Чанчай, – сказал Пратт.
Джао по хорошо знает мальчишек, подумал он. Лек должен был побежать к грузовику, потому что его друг сидел за рулем. Чанчай достаточно умен, чтобы подсчитать шансы. Он использовал своего осведомителя в полицейском департаменте, и тот подтвердил, что Кальвино заплатил деньги за то, чтобы Лека выпустили из сточной канавы на время, достаточное для короткой беседы.
Винсент отвез Кико домой и вернулся в свой офис. Ратана все утро пыталась дозвониться ему. Его служанка сказала ей, что он ушел вместе с Кико. Она получила сообщение для него и никак не могла с ним связаться.
– Что ты выяснила? – спросил он. – Где я могу купить бирманских слонов?
Сыщик стоял перед ее письменным столом, широко расставив руки.
– Больших слонов, – прибавил он.
Ратана прочистила горло, как обычно делала, когда собиралась спросить, много ли он выпил.
– Я пыталась звонить вам много раз, – сказала она. – Мистер Хоудли звонил из Лондона, два, три раза. Он расстроен и хочет поговорить с вами. Я сказала, что попытаюсь найти вас. Но я не знала, где вы. Я не хотела говорить, что вы на свидании.
– И что он сказал?
Ратана немного ревновала к Кико. Было небольшое утешение в мысли о том, что она – единственная девушка риап рой в его жизни.
– Он хотел знать, почему от вас нет вестей.
– Ратана, узнай, откуда эти большие деревянные слоны в Эраване. Я позвоню тебе через час.
Лек был не больше чем в десяти футах от него. Винсент подумал, что надо сказать Ратане, что это было не свидание, это не то, что она думает. Парню было всего девятнадцать. Слишком юный возраст, чтобы тебя сбил твой собственный друг и чтобы ты умер, покрытый дерьмом из канализации.
Лек очень много съел. Это сделало его медлительным, неподвижным. Когда на него мчался грузовик, пацан только моргал, словно это могло прекратить его кошмарный сон. На долю секунды Лек ощутил надежду.
Кальвино думал о том, простит ли его Кико. Она не только потеряла Лека, но она знала семью Бопита в общине. Парень их обеспечивал. Когда Винсент открыл дверцу грузовика, он почувствовал запах растворителя. Бопит был под кайфом. Как еще его могли уговорить убить друга? Кальвино убил его, застрелил мальчишку, которого послали убить другого мальчишку.
Никакие слова Винсента не могли утешить Кико. Ни разу она открыто не обвинила его. Она отказывалась позволить ему или еще кому-нибудь разделить с ней вину, которую хотела полностью взять на себя. В госпитале она рассказала ему о том, что сказала старуха в общине, та, которая видела, как привезли Бунму в машине. Старуха сказала, что ей был знак большого страдания. Этот знак был дан в доме духов. В четыре часа утра она внимательно посмотрела на глаза крокодила и увидела слезы, текущие по подношению из цветов. Она дотронулась до этих слез пальцем и прижала палец к языку. Слезы имели горький вкус; и как бы она ни старалась, она не смогла ни проглотить, ни выплюнуть их.
– Та старуха, о которой я тебе рассказывала, помнишь? – спросила Кико, глядя, как Кальвино заполняет бумаги в госпитале.
Он поднял глаза от бланка и кивнул
– Сейчас не время говорить об этом. Здесь. – Он оглянулся на полицейских, который стояли поблизости и наблюдали за ними.
Кико высморкалась и вздохнула.
– Она была бабушкой Бопита, – сказала она. – Она о нем беспокоилась. Она понимала, что-то ужасное происходит с ним, и молилась в доме духов, просила его спасти.
– Ничто не могло его спасти.
Глава 15
Кошка на свалке
– Она думает, ты знал, что это случится, – сказал Кальвино, когда Пратт припарковал полицейскую машину на улице Казем Рат.
– А ты что думаешь? – спросил полковник, запирая дверцы. Он зачесал назад волосы и надел полицейскую фуражку, которая придавала ему официальный, военный вид.
Кико задала Кальвино тот же вопрос, и он дал ей ответ, которого она не хотела слышать.
