Энтони Беркли - Тайна семьи Вейн. Второй выстрел
– Мертв, как гвоздь, – уточнил инспектор, впрочем, без малейших эмоций. – Правда, умер только что (как говорится, еще тепленький), но в его смерти не может быть никаких сомнений.
– О Господи! – каким-то тусклым голосом произнес Роджер.
Между тем Морсби снова переключил внимание на безжизненное тело на стуле.
– Чтоб его черти взяли, – только и сказал он. Хотя в качестве эпитафии покойному Сэмюелю эти слова, возможно, были наиболее уместны.
– Вот и эта ниточка оборвалась, – резюмировал Роджер, закрывая за собой дверь и осторожно приближаясь к покойнику.
– Это точно, – произнес инспектор – на этот раз с чувством глубокого разочарования. Роджер подумал, что инспектор, возможно, ощутил себя обманутым.
Потом они некоторое время вместе рассматривали мертвого.
– Ну, что будем делать дальше? – спросил Роджер, нарушая эту несколько затянувшуюся своеобразную минуту молчания.
Инспектор не без труда вернулся к реальности, словно отбросив завладевшие его сознанием мысли.
– Дальше?.. – повторил он, неопределенно пожимая плечами. – Вообще-то в подобных случаях немедленно вызывают врача. А поскольку вы все равно уже здесь, – продолжил он уже более резким тоном, посмотрев на Роджера, – то я попросил бы вас взять эту миссию на себя. По закону, кстати, полицейский должен оставаться на месте происшествия и следить за тем, чтобы никто ничего не трогал. Кроме того, мне необходимо задать пару вопросов хозяйке дома.
– Я сделаю все, как вы говорите, – сразу согласился Роджер. – Вас любой врач устроит?
– Сомневаюсь, что в такой дыре, как Ладсмут, их несколько. Ну а раз здесь только один врач, то хозяйка этого домовладения, без сомнения, знает и его имя, и адрес. Время еще довольно раннее, так что если вы поторопитесь, то скорее всего застанете его дома. И еще одно: будьте так любезны, навестите на обратном пути здешнего констебля – он живет неподалеку – и пришлите его сюда. Честно говоря, мне бы не хотелось ни на секунду оставлять место смерти фигуранта без наблюдения, и прибытие констебля основательно развяжет мне руки.
– Не сомневаюсь, – бросил Роджер, открывая дверь. – Так что постараюсь обернуться как можно быстрее.
Потом они оба вышли в коридор, и инспектор, повернувшись к лестнице и повысив голос, позвал хозяйку домовладения, которая вскоре появилась на верхней ступени, вытирая руки о тряпку.
– Мистер Медоуз заболел, – лаконично сказал инспектор. – Назовите, пожалуйста, имя и адрес ближайшего доктора.
– Заболел, говорите? – произнесла полная женщина, озабоченно хмурясь. – Странно. Когда я утром приходила к нему с завтраком, он показался мне совершенно здоровым. Бедняга… Надеюсь, ничего серьезного? «Доброе утро, миссис Харпер, – сказал он мне, как обычно. – Что у нас сегодня вкусненького?» И я…
Инспектор в самой решительной форме пресек этот словесный поток и затребовал нужную ему информацию, после чего Роджер отправился по делам, предоставив инспектору возможность лично опросить хозяйку дома и чуть позже рассказать ей о безвременной кончине ее жильца. Направляясь к врачу, Роджер думал о странных изгибах судьбы преподобного Сэмюеля: о нем мало кто вспоминал, когда он сидел в тюрьме или занимался своими темными делишками под различными кличками и псевдонимами, однако все успевшие познакомиться с ним добросердечные жители Ладмута непременно будут скорбеть, когда узнают о его смерти.
Доктор жил на расстоянии полумили от временного жилища преподобного, и Роджер, перейдя на легкую рысь, преодолел эту дистанцию за какие-нибудь пять минут. Как Морсби и предполагал, доктор еще не приступил к исполнению своих обязанностей, но саквояж с необходимыми инструментами уже приготовил, так что Роджера провели к нему без какой-либо задержки. Роджер, отдуваясь и переводя дух, быстро сообщил о цели своего визита. Доктор Янг, высокий худой мужчина с пенсне на длинном заостренном носу, внимательно его выслушал, задал несколько необходимых вопросов, после чего, положив в саквояж еще несколько инструментов, быстрым шагом двинулся по указанному ему адресу, предварительно извинившись перед следовавшим за ним Роджером за то, что не может подвезти его, так как машина еще не готова к выезду.
Несмотря на начинавшуюся жару, они шли очень быстро, но недостаточно быстро для Роджера, которому не терпелось вернуться на место происшествия и, в свою очередь, задать врачу несколько вопросов относительно причины неожиданной смерти фигуранта дела.
К счастью, дом местного констебля находился по пути, и доктор Янг, показав Роджеру нужное строение, выразил желание дождаться его возвращения. Роджер буквально ворвался в дом констебля и потребовал от последнего немедленно облачиться в форму, надеть шлем и со всей возможной поспешностью следовать за ним и доктором. Когда констебль осознал важность услышанного, от неожиданности и удивления у него открылся рот.
Дверь отворила бледная как мел и на удивление молчаливая хозяйка дома. Миновав ее, Роджер и доктор Янг торопливо прошли по коридору и вошли в гостиную. Кивком поздоровавшись с инспектором, доктор некоторое время разглядывал умершего, взглядом профессионала оценивая положение тела в пространстве, свесившуюся на грудь голову, безвольно опущенные руки и тому подобные вещи. Затем он приблизился к телу для проведения более детального осмотра. В частности, осморел кожные покровы и запрокинул голову погибшего, чтобы лучше видеть лицо.
– Искривления или деформации тела не наблюдается, – вполголоса произнес доктор, обращаясь то ли к себе самому, то ли к инспектору. – Равным образом нет видимых признаков предсмертных конвульсий. – Большим пальцем он поднял веко и осмотрел глаз. – Зрачок не сужен, – заметил врач, после чего приступил к тщательному осмотру языка и полости рта.
Роджер наблюдал за всей этой тягостной специфической процедурой с огромным интересом. Он уже успел создать пробную теорию, касавшуюся смерти Медоуза, и теперь с нетерпением ждал ее подтверждения из уст доктора. Тем временем местный констебль просигналил о своем прибытии, шумно высморкавшись в коридоре.
Наконец доктор распрямился и, поправив на носу пенсне, повернулся к инспектору.
– Вы расследуете дело о смерти миссис Вейн? – осведомился он. – Инспектор Морсби, не так ли?
– Совершенно верно, сэр, – сказал инспектор, ответив сразу на два вопроса.
– Разумеется, я слышал о вас. В таком местечке, как Ладмут, сплетни распространяются очень быстро, и врач всегда узнает их одним из первых. Теперь относительно покойного. У меня сложилось впечатление, что вам придется расследовать еще одно аналогичное дело, инспектор.
– Ах! – только и сказал инспектор.
Доктор небрежным жестом указал на мертвое тело:
– Знаете что-нибудь об этом парне?
– Очень мало, – не слишком искренне ответил инспектор, добавив: – Хотя старался не выпускать его из поля зрения.
– Есть причины подозревать самоубийство? – лаконично поинтересовался доктор.
– Насколько я знаю, нет, – в той же манере ответил Морсби.
– Хм! – Доктор снял пенсне и стал протирать его стекла белоснежным платком. – Вы ведь пришли сюда, чтобы арестовать его, не так ли?
– Кажется, кое-кто не умеет держать язык за зубами, – словно между прочим заметил инспектор и с ухмылкой посмотрел на начавшего краснеть Роджера.
– Я это к тому, – продолжал развивать свою мысль доктор, – что тут может быть какая-то связь.
– Полагаете, смерть наступила в результате отравления? – с нескрываемым интересом спросил инспектор.
Доктор задумчиво свел на переносице брови.
– Не могу со всей уверенностью ответить на этот вопрос, пока не исследую труп. Но следов насилия не заметил. Кстати, вы не поможете мне переместить его в постель?
Оба джентльмена без особых усилий подняли легкое тело со стула и перенесли в находившуюся на втором этаже комнату, которую полная леди, поднимавшаяся следом за ними по лестнице и квохтавшая вокруг них будто курица, обозначила как спальню покойного. Там доктор начал раздевать мертвеца, а инспектор помогал ему. Роджер же, впервые за все это время почувствовавший себя лишним, остался в гостиной в ожидании их вердикта.
На полу рядом со стулом, на котором недавно сидел покойный, лежала трубка, без сомнения, выпавшая из его разжавшихся пальцев. Роджер хотел было поднять и рассмотреть ее из одного только досужего любопытства, но потом вспомнил: трогать что-либо на месте происшествия имеют право только представители официальных властей. Поэтому он подавил это желание, опустился на набитую конским волосом жесткую софу и погрузился в размышления.
Поначалу, шокированный случившимся, Роджер решил было, что эта неожиданная смерть полностью разрушает его, казалось бы, досконально проработанную теорию, в успехе которой он еще вчера нисколько не сомневался. Но позже, когда он отправился за врачом, ему неожиданно пришло на ум, что даже этот факт неплохо вписывается в придуманную им схему. Ибо задолго до того, как было произнесено слово «самоубийство», он уже пришел к аналогичному выводу. Более того, это объяснение не только не дискредитировало его теорию, но, наоборот, поддерживало ее. Медоуз, вероятно, почувствовал, что тучи вокруг него сгущаются и вскоре грянет гром, после чего, придя в отчаяние, нашел, как ему казалось, единственно возможный выход из создавшегося положения. Тут, правда, уместен вопрос, как он смог ощутить приближающуюся угрозу. Обдумав этот вопрос, Роджер невольно поежился, так как его не покидала мысль, что в этом, пусть и отчасти, виноват он сам.
