Сирил Хейр - Смерть в аренду
С торжествующим видом инспектор помахал зонтом.
– Замечательная вещица, не правда ли? – заметил он. – Строго говоря, как я полагаю, он принадлежит кредиторам, но мне хотелось бы оставить его себе. Хотя было бы жалко делать дырку в таком прекрасном шелке. Я должен взять его на память.
– У меня тоже есть сувенир, – сказал Франт. – Я вставлю его в рамку.
Он достал лист бумаги, на котором каракулями было написано:
«Личность Колина Джеймса.
Ниже приводятся имена главных подозреваемых в деле Лайонела Баллантайна:
Х
Илз
Дюпен
Фэншоу
Харпер
Крэбтри
Джеймс был маской для Баллантайна. Маска пережила того, кто ее носил!
Дж. Маллет».Инспектор засмеялся.
– Это было проявлением тщеславия с моей стороны, – признался он. – Но я так обрадовался, разобравшись в проблеме, что не мог устоять перед искушением ошеломить вас. Ну что же, дело близится к концу, полагаю, хотя бы в том, что касается задержания преступника. Завтра я попрошу на Боу-стрит выдать еще один ордер на арест, а затем в игру вступят юристы. Знаете, Франт, мне очень жаль…
В дверь постучали.
– Войдите!
Глава 24
Побег
Среда, 25 ноября
Маллет не был суеверным человеком, но всегда заявлял, что, услышав тот стук в дверь, преисполнился уверенности: что-то пошло не так. Конечно, ничто не могло служить оправданием для свирепого взгляда, который он бросил на человека, вошедшего в комнату, – совершенно обычного детектива в штатском.
– Что вы хотите? – рявкнул инспектор.
– Мне было приказано прибыть к вам, – был ответ.
– Приказано прибыть кем?
– Заместителем комиссара, сэр.
Маллет посмотрел на него более внимательно.
– Я не понимаю. Разве вы не дежурили у Дейлсфорд-Корт-Мэншнз?
– Дежурил, сэр.
– Ну и что? Кто вас сменил?
– Никто, сэр. Мне просто приказали прекратить наблюдение и прибыть к вам.
– Что?! – вскричал Маллет, вскочив с кресла.
– Как я понимаю, было специальное распоряжение на этот счет министра внутренних дел, – ответил детектив.
– «Я всегда достойно обращался с ним, когда он был моим младшим товарищем в школе», – пробормотал Франт с кривой улыбкой, но инспектор не обратил на него внимания.
Он с ревом вылетел из комнаты и помчался по коридору, заставив Франта и растерянного детектива поспешить следом за ним.
Они догнали его в вестибюле. Маллет резко остановился, его широкие плечи поднимались и опускались, пока он переводил дыхание. Когда сержант приблизился, он взял его за руку и крепко сжал.
– Я болван, Франт, – проговорил он. – Должно быть, нервы шалят. Мы же говорили о завтрашнем дне, не так ли? Так чего спешить из-за этого идиотизма? Просто… просто чертовски досадно.
– Конечно, конечно, – утешительно сказал Франт.
– Когда крыса у вас в ловушке, неприятно, что какой-то дурак открыл дверцу, едва вы отвернулись, – продолжил он. – Даже если крыса не знает, что она в ловушке. Я не собираюсь рисковать, Франт. Едем сейчас же в Дейлсфорд-Корт-Мэншнз.
Через пару минут полицейская машина с тремя офицерами свернула на Уайтхолл. Ехали молча. Начался дождь, и тротуары блестели от отражений уличных фонарей. «В такой же вечер, – подумал Маллет, – Баллантайн шел с другим человеком навстречу своей смерти в небольшом доме в тихом кенсингтонском квартале». Они поехали по Дейлсфорд-Гарденс, и, выгнув шею, инспектор мог разглядеть сам дом, темный и пустой. Еще несколько сотен метров, и они подъехали к Мэншнз. Странно, что история заканчивалась совсем близко от того места, где началась.
Квартиры в Дейлсфорд-Корт-Мэншнз имеют мало общего с «роскошными апартаментами» современного Лондона. Они не могут похвастаться ни лифтами, ни швейцарами в ливреях, и ничьи любопытные глаза не видели входивших детективов. Топая по каменным ступеням, Маллет возглавлял шествие. Неприветливый вестибюль, стены, облицованные керамическими плитками из соображений гигиены, навели его на мысль о тюрьме. «Приходила ли эта аналогия, – подумал он, – в голову Фэншоу?» Тюрьма! Ну что же, очень скоро он возобновит знакомство с ней, ненадолго, а потом… Его начало мутить. Не первый раз в таком случае он почувствовал отвращение к себе за обязанность, которую ему предстояло выполнить. Передать человека в руки палача, чтобы искупить совершенно никчемную жизнь, – это казалось низменным, когда все было сказано. Тип, подобный Баллантайну, давно был бы выдворен из идеально организованного общества, в то время как Фэншоу…
Его пальцы сомкнулись на дверном молотке квартиры мисс Фэншоу. Прикосновение к холодному металлу положило конец самоанализу. Когда было чем заняться, он мог предоставить другим решать, какова цель и полезность деяния.
– Ну что же, за дело, – сказал он сам себе и громко постучал.
После короткой заминки дверь открыла высокая хмурая женщина средних лет с бледным лицом и плотно сжатыми губами. На ней был надет фартук, не сочетавшийся с хорошо сшитым платьем и властными манерами.
Вместо приветствия она вскинула брови и чуть презрительно произнесла:
– Да?
– Я офицер полиции… – начал Маллет.
– Очень хорошо. Полагаю, вы хотите видеть моего брата?
– Он здесь?
– Конечно. – Она скривила губы, будто за этим вопросом скрывалось предположение, что он мог сбежать. – В течение часа он не выходил из комнаты. Я провожу вас. В настоящее время горничной нет, – добавила она.
Последними словами она, очевидно, намеревалась объяснить, почему лично оказывает им эту услугу.
Три человека вошли в квартиру, и мисс Фэншоу с чопорным видом пошла впереди них по узкому коридору. Вскоре она остановилась у двери, негромко постучала и широко открыла ее.
– К тебе какие-то полицейские, Джон, – сказала она и, не переступив порога, ушла.
Маллет первым вошел в комнату, Франт следом за ним. Это была просто обставленная спальня с секретером в углу. На откинутой доске лежал большой белый конверт. На кровати лежал Джон Фэншоу. Рядом с ним стоял пустой стакан. Фэншоу был полностью одет, только без ботинок, которые он из деликатности снял и поставил на полу. Он умер без боли и, судя по неомраченному челу, со спокойной совестью.
Франт сообщил новость мисс Фэншоу. Он застал ее на кухне, где она готовила ужин. Она выслушала его без малейших признаков эмоций.
– Он всегда говорил, что скорее сделает это, чем снова сядет в тюрьму. – Таковым было ее единственное замечание. – Он не сообщал мне, что вы можете прийти, но я не удивлена.
– Могу ли я… можем ли мы что-либо сделать для вас? – запинаясь, проговорил растерянный сержант.
– Спасибо, не надо, – ответила она и, пробормотав: – Нужно что-то приготовить, – вернулась к своей стряпне.
Инспектор, дав распоряжения о перевозке тела, обратил внимание на бумаги, лежавшие на секретере. Он заметил, что письмо адресовано ему, и, по обыкновению, отложил его напоследок. Он быстро разобрал аккуратно сложенные документы, определил их важность и разделил на две небольшие стопки: одни как представляющие ценность для полиции, а другие как ненужные. В числе первых были две банковские расчетные книжки, которые он изучил тщательно и не без удивления. И наконец, убедившись, что не упустил ничего, представляющего интерес, вскрыл письмо.
«Итак, инспектор, – начиналось оно без всяких предисловий, – вы решили проблему! Мои поздравления! Возможно, через час или того меньше вы будете топать здесь своими тяжелыми полицейскими ботинками, сгорая от нетерпения произвести арест и предоставить еще мертвечины для виселицы. Но когда вы явитесь, меня здесь не будет. Мне было бы достаточно легко отсутствовать телом и – если полицейский может понять это слово – душой, но я не стану этого делать. В моем возрасте не пристало затевать жалкую игру в прятки за границей, скрываясь в третьеразрядных отелях под вымышленным именем с длительной процедурой экстрадиции в конце. Я не желаю подвергаться подобному унижению, и две таблетки, купленные в Париже, избавят меня от этого. Но если откровенно, мне бы хотелось жить и дальше только ради того, чтобы испытать моральное удовлетворение, что я обвел вас вокруг пальца. Поскольку в этом мне отказано, нет смысла в дальнейшем существовании. И до конца я буду испытывать гораздо большее удовольствие, что оставляю этот мир, ставший лучшим местом после уничтожения негодяя.
Интересно, как вам удалось дознаться. Я, честно говоря, удивлен, поскольку, на мой взгляд, это было почти идеальное преступление, какое только возможно в несовершенном мире. Моей заслуги здесь нет, ибо, в конце концов, все спланировал он. Я просто воспользовался подвернувшимся случаем. Должно быть, необычно, когда человек обеспечивает алиби собственному палачу. Замысел был действительно очень прост. Как рассказал вам, я виделся с Баллантайном одну минуту в его кабинете в пятницу утром 13 ноября. Но умолчал, что снова встретился с ним в тот вечер. Я шел домой, и на углу Верхней Дейлсфорд-стрит мы почти столкнулись. Он, конечно, узнал меня, а его испуга было достаточно, чтобы я узнал его. Думаю, что я узнал бы его в любом случае. Если вы видите во сне одно и то же лицо в течение четырех лет, приклеенной бороды и большого живота мало, чтобы ввести вас в заблуждение. Я бросил ему вызов – сказал, что выдам его, если он не даст мне того, чего хочу, и, к моему удивлению, он повел меня к себе в дом на Дейлсфорд-Гарденс. Как только мы вошли туда, он спросил, сколько мне нужно. Я назвал скромную сумму, и он сел за стол, чтобы выписать чек. Несчастный глупец! Как будто деньги могли удовлетворить меня! Он быстро осознал свою ошибку. Он сел писать спиной ко мне, и было несложно вытянуть шнурок из шторы и накинуть ему на шею. Это был лучший момент в моей жизни.
