Кристофер Мур - Азиатский рецепт
– У наших волонтеров многолетний опыт патрулирования Паттайи, – заверил Дювел.
Сэндлер наверняка гадал, кто из них дотянет до утра.
– Иные из нас не первой молодости, да только редкий парень или девушка за нами угонятся.
Изначально фраза принадлежала Бэтти, которая служила медсестрой в Эдинбурге, потом вместе с мужем перебралась в Таиланд.
«Раз уж Дювел считается лидером этой группы, – подумал Сэндлер, – придется выделить время и потолковать с ним как командир с командиром, чтобы наладить отношения между волонтерами и морпехами». И он отвел Дювела в сторонку. Через пару минут формальности сменились личными вопросами. Дювел ждал их и подготовился, решив, что расскажет, а что оставит за семью печатями. Честный и прямолинейный Дювел ненавидел ложь и притворство. Впрочем, лжецам живется куда проще, поэтому они так расплодились.
Моряки проходили мимо Сэндлера с Дювелом, которые устроились возле конференц-зала. С учетом разницы в возрасте эти двое тянули на отца и сына. Примерно так же Сэндлер и смотрел на Дювела – молча удивлялся, неужели этот старикан носит отглаженную форму с блестящими пуговицами, бейджами, бляхами; плюс боевой пояс с фонариком, наручниками, сотовым; плюс патронную сумку, где хранит ключи к наручникам? Волонтеры туристической полиции Паттайи представлялись Сэндлеру живыми противоречиями; старые фаранги в форме – как научный эксперимент по путешествиям во времени, который пошел не по плану.
На фоне других волонтеров Дювел казался Сэндлеру старшим братом, особенно в скудно освещенном фойе. С «братом» можно попить пива и поболтать о нелегких победах в логистике. Сэндлер специализировался на логистике, именно поэтому его и отправили на берег инструктировать патрульных.
Опыт совместного патрулирования с американскими морпехами убедил Дювела, что янки, особенно янки в форме, запрограммированы задавать один и тот же вопрос. Его почти не удивляло, когда программа сбивалась и вопрошающие углублялись в дебри его прошлого.
– Ну, что привело вас в Паттайю? – полюбопытствовал Сэндлер.
– Женщина, – вздохнул Дювел. Он сказал правду, только эта правда не давала свободно дышать.
Воображение Сэндлера работало быстрее, чем лопата могильщика в дождливую ночь.
– С ними хреново, и без них хреново, – изрек коммандер.
Будь клише артиллерией, коммандер в одиночку потопил бы вражеский флот.
– Как ее зовут? – допытывался Сэндлер, вполне вежливо, хотя его надменное, самодовольное лицо дышало презрением напополам с жалостью.
С такой реакцией Дювел сталкивался бесчисленное множество раз – с гримасой немого стандартного разочарования в его здравомыслии, моральной устойчивости и дисциплинированности.
– Я всегда звал ее Мае Лек, хотя по-настоящему ее зовут Уайпорн. Хун Уайпорн. Для близких друзей – А-Порн.
Коммандер нахмурился: это ведь иностранный язык, которого он не знает, хотя должен знать, а старик-штатский над ним стебется.
– Порн?
– Расхожее заблуждение иностранцев. В переводе с тайского «порн» означает «благословение».
– Да, конечно, – кивнул Сэндлер. Именно словом «благословение» большинство моряков и морпехов описали бы время, которое проводят на корабле в обществе журналов, видео, комиксов и рисунков откровенного характера.
«Хватит уже о порно», – решил Дювел и поспешно сменил тему.
– Мае Лек в переводе означает «маленькая мама», – объявил он.
Сэндлер уже запутался в дебрях тайского. Слово «мама» в сочетании с эпитетом «маленькая» заставило его вздрогнуть, как от удара. Дювел собирался развить тему размера, добавив, что Маленькая Мама недавно отпраздновала семьдесят третий день рождения. Сэндлер казался сильным и морально устойчивым, но такой «размер» доконал бы его.
– Недавно она отмечала день рождения. Я купил ей торт и мороженое.
– Проследите, чтобы она школу закончила, – посоветовал Сэндлер.
– Школу? Это вряд ли.
Сэндлер помрачнел, думая, какой эгоистичный ублюдок этот Дювел, раз работает в порноиндустрии с малолетней малообразованной девочкой. На культурном ликбезе в Сан-Диего его предупреждали о подобных безобразиях и советовали не сходиться с местными слишком близко, будь они тайцами или другой национальности.
В глазах коммандера Дювел увидел презрение, такое никаким ликбезом не скроешь. Он хотел уточнить, что женщина, ради которой он перебрался в Таиланд, – его мачеха, разменявшая восьмой десяток, но упустил удобный момент. Тем более что это откровение могло вызвать уйму ненужных вопросов. Долго их общение не продлится, впереди совместное патрулирование – стоит ли раскрывать перед Сэндлером всю книгу о тайнах, сговорах, предательствах и разочарованиях? К примеру, для начала придется объяснить, что эта семидесятитрехлетняя женщина ему не биологическая мать, а номер два в длинном брачном списке его отца.
Дювел не упомянул ни семь бывших жен отца, ни психическое заболевание Уайпорн, ни ее страсть к пиву, ни поклонение китайским предкам, ни духов с призраками. Он остановился, пока за одним откровением не потянулось другое, пока он не потерял счет времени, не забросил поручение и не сорвал миссию. Его задача – провести береговой патруль по улицам Паттайи. Сэндлеру, морпеху-профессионалу, личные подробности не нужны. Сам он вопросы точно не поощряет.
Сэндлер чувствовал, что узнал предостаточно. Дювел перебрался в Таиланд ради женщины… Коммандер получил острый, удачно расположенный крючок, на который мог вешать новые факты о Дювеле.
Двое мужчин разного возраста и размера стояли в фойе, хотя оба желали находиться в другом месте. Сэндлер пришел на собрание во всей красе – прямиком из спа-салона и парикмахерской, старательно играл роль профессионала до мозга костей и не сводил глаз с окружающих, будто меряя их невидимой линейкой. Волонтеры туристической полиции напомнили ему иракских ополченцев, которые разбежались, едва заслышав выстрелы. С этими волонтерами ему предстояло работать. Впрочем, чтобы сделать военную карьеру, да еще успешную, приходится довольствоваться имеющимся, а не ныть о том, что нужно или хочется.
Разговор оборвался, когда Сэндлер жестом показал на трех моряков, которые топтались неподалеку, терпеливо дожидаясь того самого жеста.
– Вот ваш отряд, – сказал Сэндлер Дювелу, когда они приблизились. – Удачи! Спаси, Господь, ваши души! – добавил он со всей серьезностью.
Дювел вгляделся в лица своих патрульных. Двум парням и девушке не терпелось попасть на улицы. Только патрулирование – не прогулка по магазинам. Отряды выполняют задания – следят, чтобы моряки вовремя возвращались на корабли, чтобы все было тихо-мирно. Никаких задержек, никаких отговорок, никакой заразы.
К роли сопровождающего Дювел относился серьезно. Раз молодым патрульным предстоит обойти темные закоулки, пивбары, ночные клубы, стрип-дансинги, столкнуться с распространителями, лоточниками, работниками секс-индустрии, русскими, иранскими и китайскими туристами, он разъяснит им их цель. У всех волонтеров туристической полиции Паттайи цель одна – к полуночи вернуть своих подопечных в отель невредимыми и неиспорченными.
Отряд Дювела слушал, вопросов не задавали. Для них начальник был пожилой версией Сэндлера.
Патрульные называли свои имена, и Дювел составлял о них первое впечатление. Голубоглазая девушка Монтана в белой тенниске с нашивкой «БП» на рукаве кивнула ему и снова уставилась в айфон. Сообщение она набирала, как страдающий синдромом Туретта[7], для которого суета – облегчение. От дисплея девушка оторвалась, лишь чтобы прочесть фамилию на бейдже Дювела.
Кличку Монтана девушке обеспечил родной штат. По-настоящему ее звали Бэкер, но Дювел соглашался с сослуживцами девушки, что это имя не для молодой особы из городка с 1214 жителями, которая не успела провести за пределами Америки и трех недель. Свежая бойкая пышка с белокурым «пажем», Монтана получила диплом электромеханика и сразу же поступила в офицерскую школу. Она и оглянуться не успела, как оказалась в фойе паттайского отеля с айфоном в руке. За пределами США девушка провела ровно восемнадцать дней. На корабле она стала офицером по связи. Неофициально связь с внешним миром она поддерживала благодаря «Твиттеру». У нее было девять тысяч подписчиков – в основном, молодых людей, которые провели за границей менее восемнадцати дней и восторгались Монтаниными описаниями мира – подобное они и представить себе не могли. Последние десять твитов Монтана отправила из отеля. С тех пор у нее прибавилось двести подписчиков.
Лэнни стоял в стороне: руки по швам, глаза настороженные, словно в присутствии хищника. Когда Дювел попросил представиться, тот принялся сжимать и разжимать кулаки. Белая тенниска обтягивала грудь, выставляя напоказ рельефное тело спортсмена международного класса, боксера второго среднего веса или африканского воина. Вот Сэндлер его окликнул, и Лэнни выступил вперед с гибкой грацией и изяществом.
