Барбара Вайн - Подарок ко дню рождения
Но вернусь к альбому вырезок и Айвору Тэшему. Или, вернее, к Айвору Тэшему. Альбом может сам о себе позаботиться, он заперт в сейфовом ящике моей крохотной комнаты, и он даже не очень интересен – просто политическая жизнь человека в газетных штампах и иллюстрациях. Ну, если не вдаваться в подробности, то и его частная жизнь. Там есть несколько его фотографий вместе с новой возлюбленной, пышногрудой девушкой, которая носит невероятное имя Джульетта Киз и называет себя актрисой, хотя где она играла, остается для меня загадкой, и, подозреваю, для всех остальных тоже. Тэшем долго не ждал. Он оставался верен памяти Хиби не больше нескольких месяцев. Я иногда гадаю – нет, я часто гадаю, – что подумал бы Джерри, если бы узнал, что где-то на свете есть мужчина, живущий в том же городе, что и он, хотя и в совершенно другой его части, нежели эти трущобы; мужчина, который был любовником Хиби, но забывший ее, когда она умерла.
Джульетта Киз тоже немного другая. Не такая, как Хиби, я хочу сказать. Во всяком случае, какой бы ни была Хиби, она была красивой, утонченной, изящной, прекрасной, как лилия (так часто говорит Джерри), а эта женщина выглядит так, словно ей место на бое быков с розой в зубах. Кармен, не меньше. Я размышляю о том, что знает о том вечере пятницы мисс Киз и известно ли ей вообще хоть что-нибудь о Хиби. Я думала об этом до изнеможения. Те газетные вырезки, которые заполняют половину альбома, мне немного помогли. Я читала и перечитывала те места, где описывалась авария, и снова и снова рассматривала фотографии. Через несколько дней после случившегося, когда полицейские посчитали, что намеченной жертвой похищения была Келли Мейсон, они искали мужчину, который за всем этим стоит, человека, организовавшего похищение. Потом мы об этом больше ничего не слышали до прошлой недели, когда появилась статья, напомнившая обо всем этом деле, и в ней говорилось, что полицейские все еще ищут организатора этого преступления. Прошло уже больше двух лет, но они до сих пор его ищут.
В статье не называли имени этого человека. В ней упоминали Ллойда Фримана и Дермота Линча и писали, что Линч был механиком, специалистом по моторам, который обслуживал автомобили членов парламента. У Айвора Тэшема нет правительственной машины, у него есть собственная, большой «БМВ». В альбоме у меня есть фотография Тэшема, где он выходит из своей шикарной машины и направляется домой, в свою шикарную квартиру в Вестминстере. Возможно, Дермот Линч обслуживал этот автомобиль? Это весьма вероятно. Вывод, который я сделала, очень меня взволновал. Это могло означать, что единственным человеком на свете, который знал и Ллойда Фримана, и Дермота Линча, был Айвор Тэшем. Это он был организатором похищения.
Конечно, я не могу быть в этом уверена, но разве это не единственно возможный ответ? Айвор Тэшем не собирался сам сидеть за рулем «БМВ» и подбирать Хиби на улице, как и не собирался посылать другого водителя в своем автомобиле. Он заплатил Дермоту и Ллойду, чтобы те взяли напрокат автомобиль и доставили к нему любовницу, подобно сексуальной посылке из компании «Товары почтой», обряженную в абсурдный наряд, и бросили, как я полагаю, на его постель, где она бы его ждала. Вот как все должно было произойти. Поэтому он задал мне тот вопрос: «Что вы собираетесь делать?» Я теперь вспоминаю страх на его лице, я чувствую его запах, но не знаю наверняка, чего он боялся. Что об этом напечатают в газетах? Может ли человек так дорожить своей репутацией, что его испугают несколько строчек на странице дневника, которые сделают его немного смешным? Очевидно, может.
По-видимому, никто не знает, что случилось с Дермотом Линчем. Говорят, что в подобных случаях полицейские никогда не прекращают расследование. Сведения об этом не попадают в печать, потому что тихая, упорная, планомерная работа, розыск, обдумывание версий, поиск улик – это не те горячие новости, которые любит пресса. Иногда, когда я смотрю в своем альбоме на снимок Айвора и Кармен на свадьбе его друга или на фото, где он улыбается, подняв вверх кулак, сохранив свое место в парламенте после всеобщих выборов, я воображаю, как вхожу в ближайший полицейский участок и рассказываю им о нашей единственной встрече. И как он спросил меня, что я собираюсь делать.
Одну фотографию я не помещу в свой альбом – ту, которую нашла в глубине выдвижного ящика Хиби.
Обитатели этого дома сильно зависят от телевизора. Я его не особенно люблю, да и вообще, он мне никогда не нравился, но Джастин его обожает, как и все дети. Джерри тоже непременно смотрит его. Я раньше считала, что он – умный мужчина, но мне пришлось изменить мнение. Они с Джастином расположились на диване – я сижу в кресле – и смотрят одну программу за другой, без разбора, что угодно. Ну, это я исправлю. Если показывают нечто ужасное, сражения и трупы, Джерри его не выключает, он переключает канал. Когда я была маленькой, ходило выражение: «Приклеился к светящейся трубке». Думаю, оно довольно остроумное и очень меткое. Джерри смотрит только то, что хочет его сын, и в конечном итоге на экране телевизора самые банальные мультики и ерундовая поп-музыка, но если я осмеливаюсь попросить что-нибудь хоть чуть-чуть более интеллектуальное, он всегда отвечает, что его сыну это не понравится или для него это не подходит. Я даже однажды ответила, что в этом случае пойду смотреть телевизор на кухню, но Джерри, как это ни возмутительно, не произнес ни слова, чтобы меня остановить. Обычно такие вечера заканчиваются тем, что я поднимаюсь наверх, чтобы поработать с альбомом для вырезок, делаю подписи к некоторым фотографиям и вписываю имена людей, снятых вместе с Тэшемом и Кармен на какой-нибудь роскошной вечеринке.
Поэтому, когда пару недель назад телевизор сломался, я была скорее довольна. По крайней мере это означало, что мы сможем беседовать по вечерам, и Джерри наконец-то займется с сыном чем-нибудь полезным, как это и задумывалось, когда он заявил мне, что я слишком рано укладываю его спать. Но все получилась иначе. Мастер, который пришел чинить телевизор, сказал, что ему придется его увезти с собой по крайней мере на неделю. Можно было подумать, что наступил конец света. Черно-белый телевизор на кухне придется перенести в гостиную, заявил Джерри. Неважно, что я не смогу смотреть свои дневные передачи и потеряю возможность по вечерам отдыхать от бесконечных мультфильмов и глупых детских программ.
Не знаю, что заставило меня сказать это, хотя, к чему тут врать, я отлично знаю, почему поступила именно так. Все дело во мне, в моих действиях. Я тупо и откровенно хочу, чтобы они меня любили – ну, хотя бы чтобы я им нравилась, большего я и не жду. Я уже смирилась с мыслью о том, что это не произойдет никогда. Как это возможно, если Джерри каждый вечер рассказывает Джастину, какой чудесной была его мать, показывает сыну ее фотографии, говорит ему с устаревшей сентиментальностью, что его мама в раю, любит его и следит за ним? Я надеялась, что Джерри… ну, пусть не полюбит меня, я на это давно перестала надеяться, но, по крайней мере, привяжется ко мне, снова скажет, что не может обойтись без меня. Но нет никаких признаков, что его отношение ко мне изменилось с тех пор, как я первый раз появилась в этом доме после смерти его жены. Никаких! И чтобы им понравиться, дура этакая, я предложила им свой телевизор.
Разумеется, он стоял у меня дома, в моей квартире, я спрятала его в тот самый большой шкаф, полный вещей Хиби. Пандора купила новый телевизор, какую-то очередную новую модель. Я его видела в тот единственный раз, когда вернулась в свою квартиру взять книгу, которую хотела перечитать. Во всяком случае, Джерри никогда не реагировал так ни на одно мое предложение. Широкая теплая улыбка озарила его лицо – это было именно то, что я так желала увидеть все то время, что я его знаю, не только после моего переезда сюда. Тогда мы стояли в гостиной, глядя на сломанный телевизор и ожидая прихода мастера. Джерри взял мои руки в свои и сказал, что он поражен моей добротой и будет так благодарен мне, что и не выразить словами.
Потом оказалось, что именно мне надо поехать и привезти его. Я согласилась, но добавила, что ему придется помочь мне принести телевизор с заднего сиденья машины; однако сперва мне надо позвонить Пандоре и предупредить ее, что я приеду за телевизором. В те редкие случаи, когда я ей звоню, ее почти никогда не бывает дома, поэтому я всегда оставляю сообщение на автоответчике. Но на этот раз моя квартирантка оказалась дома.
– Не беспокойтесь, – ответила она этим своим далеким, похожим на шепот голосом. – Я сама его привезу. Я еду в ваши края. Ирвинг-роуд, не так ли? У меня на Герберт-роуд живет подруга, и сейчас я собралась к ней в гости. Майкл поможет мне погрузить ваш телевизор в машину.
Майкл жил этажом ниже – это именно тот самый сосед, отчитавший меня за то, что я выбросила рождественские подарки. Я никогда не разговаривала с ним с тех пор и не хотела видеть его здесь. Если уж на то пошло, я не очень-то хотела видеть здесь и Пандору. Опыт подсказывает мне, что когда люди заходят, даже всего лишь по такому делу, как это, они всегда ждут, что им предложат выпить, или налить чашку чая, или даже поесть. Грания и Люси такие. Они «заглядывают», как они это называют, по дороге домой с работы или вечером в субботу и всегда говорят: «Я умираю от жажды», или «Ужасно хочется выпить», и именно мне приходится им все это приносить. Но в ту субботу шел проливной дождь, и я была рада, что мне не надо тащиться (как сказала бы Хиби) до Килбурна и мокнуть под дождем, пока я буду нести тяжелый телевизор к машине.
