Артур Дойл - Его прощальный поклон. Круг красной лампы (сборник)
К нашему случаю как будто подходит, не так ли? Загадочный жилец, значит, читать по-английски может, но пишет с трудом. Так, давайте проверим, не удастся ли снова напасть на след. Ага, вот! Через три дня. «Скоро все устрою. Терпение и осторожность. Тучи развеются. Дж.». Неделю после этого ничего, а потом нечто более определенное. «Дорога расчищается. Если найду возможность подать сигнал, код прежний: один – А, два – В, три – С, и так далее. Ждать осталось недолго. Дж.». Это было во вчерашней газете. В сегодняшнем номере – ничего. Все это подходит постояльцу миссис Воррен. Если мы немного подождем, Ватсон, я не сомневаюсь, это дело прояснится.
Его предсказание оправдалось. На следующее утро я увидел своего друга стоящим на коврике перед камином спиной к огню и с широкой улыбкой на устах.
– Как вам такое, Ватсон? – воскликнул он, беря со стола газету. – «Высокий дом из красного кирпича с белым фасадом. Третий этаж. Второе окно слева. После заката. Дж.». Достаточно четко. Думаю, после завтрака, мы можем сходить на разведку к дому миссис Воррен. О миссис Воррен! Какие новости вы принесли нам сегодня утром?
Наша знакомая ворвалась в комнату так стремительно, что не оставалось сомнения: случилось что-то неожиданное и важное.
– Нужно обращаться в полицию, мистер Холмс! – вскричала она. – С меня хватит! Пусть он уезжает из моего дома вместе со своим чемоданом! Я бы так ему и сказала, если бы сначала не решила поговорить с вами. Но терпение мое уже на исходе. Понимаете, когда дело уже дошло до того, что моего мужа чуть не убили…
– Как, мистера Воррена чуть не убили?
– Ну, на него напали.
– И кто же на него напал?
– Так вот это мы и хотим узнать! Это произошло сегодня утром, сэр. Мистер Воррен работает табельщиком в «Мортон энд Вэйлайт» на Тоттенхем-Корт-роуд. Из дому он выходит не позже семи. Сегодня не успел он пройти и десяти шагов по улице, как к нему сзади подошли двое, набросили на голову пальто и затолкали в кеб, который стоял на обочине. Час его куда-то везли, потом открыли дверцу и просто вытолкнули. Он упал на дорогу и был до того потрясен, что даже не посмотрел, куда тот кеб уехал. Придя в себя, он понял, что находится в Хамстед-Хит. Он сел на омнибус, вернулся домой и лежит теперь, бедный, на диване. А я прямиком к вам направилась рассказать, что случилось.
– Чрезвычайно интересно, – сказал Холмс. – Он не заметил, как выглядели эти люди? Может быть, они разговаривали?
– Нет. Он сейчас в таком состоянии, что ничего не помнит. Сказал только, что его как пушинку подняли, а потом так же легко опустили. Это наверняка сделали как минимум двое, может быть, трое.
– И вы как-то связываете это нападение со своим постояльцем?
– Да мы живем здесь уже пятнадцатый год, и никогда ничего такого не происходило. Все, хватит с меня. Не нужны мне его деньги. Я сегодня же выставлю его из своего дома.
– Не спешите, миссис Воррен. Не нужно принимать поспешных решений. Я начинаю думать, что это дело может быть гораздо серьезнее, чем могло показаться с первого взгляда. Очевидно, вашему постояльцу грозит опасность. Так же очевидно, что его враги поджидали его у вашего дома и в утреннем тумане приняли вашего супруга за него. Осознав свою ошибку, они его отпустили. О том, что бы они сделали, если бы не ошиблись, мы можем только гадать.
– Так что же мне делать, мистер Холмс?
– Мне бы очень хотелось увидеть этого вашего жильца, миссис Воррен.
– Не знаю, как это устроить. Разве что вломитесь к нему в комнату неожиданно. Я слышу, как он отпирает замок, когда спускаюсь по лестнице после того, как приношу ему поднос с едой.
– Он же должен заносить поднос в комнату. Наверняка мы сможем где-нибудь там спрятаться и пронаблюдать, как он это будет делать.
Домовладелица на секунду задумалась.
– Да, сэр. Там напротив – чулан. Я могу рядом с ним приладить зеркало, и, если вы встанете за дверью…
– Прекрасно! – вскричал Холмс. – Во сколько он обедает?
– Около часу, сэр.
– Хорошо, мы с доктором Ватсоном будем у вас к этому времени. Ну, а пока, миссис Воррен, до свидания.
В половине первого мы уже стояли на пороге дома миссис Воррен, высокого узкого строения на Грейт-Орм-стрит, неширокой улочке к северо-востоку от Британского музея. Поскольку дом был угловым, из его окон открывался вид на Хаустрит с ее вычурными зданиями из красного кирпича. Холмс, тихо рассмеявшись, указал на одно из них, большой многоквартирный дом, который выступающим фасадом выделялся из ряда остальных.
– Смотрите, Ватсон! – сказал он. – «Высокий дом из красного кирпича с белым фасадом». Значит, сигнальную станцию мы нашли. Нам известно место, и нам известен код. Наверняка возиться нам не придется. Вон в том окне вывеска «Сдается». Скорее всего, это пустующее помещение, к которому заговорщики имеют доступ. Ну что, миссис Воррен, есть новости?
– Я все уже приготовила, проходите, туфли оставьте внизу у лестницы. Сейчас я вам покажу, куда идти.
Это было идеальное место для наблюдения. Зеркало располагалось так, что мы сами, оставаясь в темноте, прекрасно видели все, что происходило у двери напротив. Едва мы устроились в чулане и миссис Воррен покинула нас, как где-то вдалеке прозвенел звонок, означающий, что наш таинственный сосед попросил принести обед. Через какое-то время появилась хозяйка дома с подносом. Она поставила его на стул у двери и удалилась, громко топая. Затаившись за дверью чулана, мы впились глазами в зеркало. Как только шаги хозяйки стихли, мы услышали щелчок, – это в замке повернулся ключ, потом зашевелилась ручка, дверь приоткрылась, из нее протянулись две худые руки и сдернули со стула поднос. Через миг он так же поспешно был возвращен на место, и в зеркальном отражении я разглядел прекрасное, но испуганное смуглое женское лицо. В следующую секунду дверь громко захлопнулась, ключ снова повернулся, и опять настала тишина. Холмс потянул меня за рукав, и мы, стараясь ступать как можно тише, спустились по лестнице.
– Вечером я к вам еще раз зайду, – сказал мой друг хозяйке дома, которая дожидалась нас с взволнованным лицом. – Ватсон, я думаю, нам будет лучше обсудить это дело у себя дома.
– Как видите, мои подозрения подтвердились, – произнес Холмс, поглубже усевшись в мягкое кресло, когда мы вернулись домой. – Постояльца подменили. Единственное, чего я не предвидел, – это то, что мы увидим там женщину. И не обычную женщину, Ватсон.
– Она увидела нас.
– Она увидела что-то, что напугало ее. Это точно. Последовательность событий довольно очевидна, не так ли? Некая пара ищет в Лондоне спасения от какой-то страшной и далекой опасности. Степень опасности можно определить по тому, какие отчаянные меры предосторожности они принимают. Мужчина, имея какую-то незавершенную работу, желает на то время, пока он будет ею заниматься, полностью обезопасить женщину. Дело это непростое, но он довольно неплохо справился со своей задачей, так что о ее присутствии в доме не догадывается даже домовладелица, которая приносит ей еду. Записки пишутся печатными буквами, как мы теперь понимаем, для того, чтобы невозможно было установить пол по почерку. Мужчина не может прийти к женщине, потому что это приведет к ней врагов. Поскольку он не может общаться с ней напрямую, для связи он использует колонку частных объявлений в газете. Пока все достаточно понятно.
– Но что за всем этим стоит?
– Ах, узнаю вас, Ватсон. Вы всегда так практичны… Что за этим стоит? Беспокойство миссис Воррен по поводу странного поведения своего постояльца постепенно оказывается чем-то бóльшим и приобретает все более зловещий характер. Пока что можно сказать одно: это не обычное амурное приключение. Вы видели лицо женщины, и на нем было написано, как она боится опасности. К тому же нам известно о нападении на владельца дома, которое, несомненно, планировалось на его постояльца. Такие тревожные сигналы и столь отчаянное стремление сохранить все в тайне говорят о том, что это вопрос жизни и смерти. Далее, нападение на мистера Воррена свидетельствует о том, что их враги, кем бы они ни были, не догадываются о том, что в доме живет не мужчина, а женщина. Все это очень интересно и сложно, Ватсон.
– А почему вы хотите продолжать это дело? Ведь вам это не сулит никакой выгоды.
– Действительно. Но для меня это искусство ради искусства, Ватсон. Я полагаю, обучаясь профессии врача, вы изучали болезни, не думая о гонорарах?
– Но я ведь тогда только учился, Холмс.
– Учеба никогда не заканчивается, Ватсон. Жизнь – это серия уроков, причем самые ценные из них приходятся на ее конец. Это дело – ценный урок. Ни денег, ни славы оно не сулит, но я хочу довести его до конца. Сегодня еще до наступления темноты наше расследование продвинется на шаг вперед.
