Фергюс Хьюм - Загадка золотого кинжала (сборник)
Этот визит показался мне крайне подозрительным, особенно после рассказа о краже. С другой стороны, уж кто-кто, а я точно знал о том, что когда гениальный интеллект моего друга сосредоточивается на очередном расследовании, он становится рассеян во всех бытовых проявлениях. Таким образом, Великий Сыщик, поглощенный вдруг возникшей мыслью, мог не только выйти из квартиры, оборвав разговор буквально на полуслове, но и оставить открытой дверь. Не говоря уж о том, чтобы позабыть запереть ящики своего бюро, в одном из которых и хранился тот портсигар…
Я тут же решил проверить эту свою мысль – и обнаружил, что был совершенно прав: все ящики были не заперты и все, кроме одного, легко выдвигались (а этот единственный почему-то застрял, его удалось выдвинуть лишь частично). Кроме того, ручки ящиков были засалены, как будто кто-то открывал их плохо вымытыми пальцами. Зная почти маниакальную приверженность моего друга к чистоте, я взял данное обстоятельство на заметку, чтобы при первой же возможности рассказать о нем Хемлоку, но – увы! – забыл это сделать. Вскоре, хотя и не прямо сейчас, вы увидите, как моя забывчивость отразилась на грядущих событиях…
Хотя мой друг заявил, что выходит «всего на несколько минут», его отсутствие затянулось. Уютно устроившись в кресле у огня, я незаметно задремал под мерный стук дождевых капель. Должно быть, все предшествующее навеяло мне странный сон: будто чьи-то ловкие руки скользят вдоль моего тела, прощупывая карманы. Разумеется, это был только сон: разве в доме Великого Сыщика возможно хоть что-то подобное наяву? Тем более что когда я открыл глаза, Великий Сыщик сидел по другую сторону камина, пристально уставясь на пляшущие в очаге языки огня.
– Вы так сладко спали, что жаль было вас будить, – с улыбкой ответил он, предупреждая мой вопрос.
– Как ваши успехи? – поинтересовался я, протирая глаза. – Уже напали на след?
– О да! Даже в большей степени, чем рассчитывал. И должен признать: этому успеху я во многом обязан вам!
До предела воодушевленный этими словами, я ждал продолжения – но напрасно: мой друг захлопнул записную книжку, спрятал ее в карман и более не произнес не слова. Что ж, мне следовало бы помнить, что скрытность является неотъемлемой частью натуры Хемлока Джонса.
Я рассказал ему о странном визите, но он только улыбнулся. А потом еще раз улыбнулся, когда я встал, собираясь идти домой.
– Будь вы женаты, – сказал он, – я бы посоветовал вам сперва взять одежную щетку и как следует почистить рукав. Потому что на нем остались короткие волоски от муфты – и как раз в том месте, в котором они должны быть, если мужчина прогуливается под руку с представительницей прекрасного пола, чьи изящные пальчики скрыты в меховой муфте. Котиковой, если не ошибаюсь…
– На сей раз вы дали маху, – возразил я. – Это мои собственные волосы. Перед тем как направиться к вам, я забежал в парикмахерскую – и моего рукава касалась не дамская муфта, а фартук мастера, который делал мне стрижку.
Хемлок слегка нахмурился, тем не менее проводил меня до дверей и – высокая честь, большая редкость! – подал мне пальто. При этом зачем-то ощупал его отвороты и карманы, а потом провел рукой от манжеты до плечевого шва. Но поскольку это точно происходило наяву, я предпочел не задавать моему гениальному другу лишних вопросов.
– Заглядывайте ко мне снова! – сказал он, дружески пожав мне руку на прощание.
– Всенепременно, Джонс! – с энтузиазмом воскликнул я. – Мне нужно только два перерыва по десять минут днем, чтобы наспех перекусить хотя бы сухой коркой, и четыре часа ночью, чтобы хоть немного подремать. А все остальное время я круглые сутки готов быть в вашем распоряжении!
– Нисколько не сомневаюсь, – ответил Великий Сыщик, и лицо его коротко озарила всегдашняя непроницаемая улыбка.
Тем не менее в следующие дни я ни разу не смог застать его дома. Правда, вскоре мне довелось встретить Хемлока Джонса возле своего собственного скромного жилища. Мой великий друг явно вел какое-то расследование, потому что был замаскирован: длиннополый ярко-синий фрак, полосатые брюки, огромный, как колесо, воротник, закрывающий пол-лица, высокий белый цилиндр – и бубен в руках. Великолепный камуфляж, в котором узнать Хемлока было решительно невозможно (у меня это получилось только потому, что таков был его всегдашний маскировочный костюм – и за долгие годы успел мне достаточно примелькаться). Разумеется, я, как у нас было заведено в таких случаях, прошел мимо, не поздоровавшись и даже не обернувшись, – чтобы не мешать моему другу идти по следу преступника.
И была еще одна встреча в Ист-Энде: выйдя из дома своей пациентки, жены налогового инспектора, я вдруг с изумлением обнаружил на улице Великого Сыщика не в его обычном камуфляже, а переодетым в нищего. Мой друг стоял напротив ломбарда и с великолепно разыгранной тоской смотрел сквозь стекло на витрину. С воодушевлением осознав, что Хемлок, видимо, и в самом деле следует подсказанному мною плану, я подмигнул ему (на что он никак не отреагировал) и подал милостыню (на что он тоже не отреагировал).
Через двое суток я получил от Великого Сыщика записку, приглашающую прийти к нему этим вечером. Нечего и говорить, что я последовал приглашению.
О ужас! Не знаю, какими словами поведать читателям об этой встрече – последней моей встрече с великим Хемлоком Джонсом! Надеюсь, вы извините меня, что прежде чем продолжить повествование, я сперва откинусь на спинку кресла, проверю свой пульс… дам ему успокоиться… Ну вот сейчас он более или менее ровный. Все, можно продолжать. Еще раз прошу прощения за вынужденную паузу.
Когда я вошел, мой великий друг стоял спиной к камину. Выражение его лица было таким, что я невольно остановился: лишь раз-другой за все годы нашего знакомства мне доводилось видеть нечто подобное. Передо мной был не человек, но некая квинтэссенция одновременно дедуктивного и индуктивного метода, лишенная всех свойств, присущих вещественному миру: жалости, слабости, дружеской привязанности, представлений о добре и зле… Овеществленная формула правосудия, его ледяной алгебраический символ! И действительно: моему помраченному взору вдруг показалось, что сквозь плоть Хемлока проступает исконная сущность Великого Сыщика, сердцевина, выточенная из твердого, до звона промороженного льда, – а все бренное вокруг этого стержня постепенно истаивает, отпадает, осыпается… и вот уже шляпа Великого сыщика начинает сползать с его головы… вот она едва удерживается на развесистых хрящах его могучих ушей…
Обойдя меня, Хемлок запер дверь. Затем подошел к окну, опустил ставню, запер и ее тоже. Придвинул к камину широкое кресло, чтобы никакой злоумышленник не мог проникнуть в комнату (или, если на то пошло, покинуть ее) через дымоход. А когда Великий Сыщик снова повернулся ко мне – в его руке был револьвер.
Я понимающе кивнул, без слов одобряя все принимаемые Джонсом меры предосторожности. И вдруг заметил, что дуло смотрит мне в лоб, а курок взведен.
– Выкладывайте портсигар, – сказал мой друг абсолютно ледяным голосом.
– Я не получил его, Хемлок, – ответил я с совершенно искренним удивлением. – Вы что, отправили мне найденный портсигар посылкой? Когда – сегодня?
– Иного ответа я от вас и не ждал. – Великий Сыщик горько улыбнулся, но, к моему облегчению, все же опустил револьвер. – Что ж, придется вам предстать под обстрелом еще более убийственного оружия: моей логики. И уж поверьте – лучше бы я разрядил в вас весь барабан. Итак, приготовьтесь выслушать доказательства вашей вины по законам дедукции и индукции.
– Но, Хемлок! – ахнул я, – Не считаете же вы на самом деле, что…
– Молчать! – взревел он. – Сесть!
Я повиновался обоим приказам.
– Вы сейчас сами изобличите себя, – безжалостно продолжал мой друг. – Человек, многие годы изучавший мои методы, восхвалявший их, аплодировавший им, не может поступить иначе. Вспомните ваши слова в тот миг, когда впервые увидели этот портсигар! «Замечательная вещица! Хотел бы я иметь такую же…» Подтверждаете?!
– Да, но…
– Никаких «но»! Это был ваш первый шаг к преступлению. Логическая цепочка «хотел бы я иметь такую же…» – «да, я хочу иметь такую же вещицу» – «как мне надо действовать, чтобы заполучить именно эту вещицу?» совершенно безупречна. Вы согласны? Молчать! Но мой метод, как вам известно, стремится к совершенству – и я задумался. Да, всего сказанного достаточно, чтобы обвинить вас в краже. Но ваше восхищение моими методами – чувство при данных обстоятельствах поистине нечестивое! – заставило меня предположить еще один мотив. Расшифровать его опять-таки помогли вы сами. Дело не только в желании похитить драгоценную вещицу. Вы курите сигары.
