Найо Марш - Убийство в стиле винтаж
– И она его? – спросил он.
Сьюзен покосилась на Касса и Уэйда.
– Да, – сухо ответила она.
– Мы должны знать правду, – мягко заметил Аллейн. – Вот почему нам часто приходится лезть в чужую жизнь. Это один из самых неприятных моментов в любом деле об убийстве, причем жертва порой страдает больше всех.
– Значит, это убийство?
– Боюсь, что да.
Наступило долгое молчание.
– Ладно, – произнесла Сьюзен, – ни к чему делать тайну из пустого места. Да, она очень любила Мейера. Не в романтичном смысле, конечно. Романтичного в нем было мало. Но она его любила. Я бы сказала – с ним она чувствовала себя уверенно.
– А Хэмблдон? – спокойно спросил Аллейн.
Сьюзен выпрямила плечи и уставилась прямо перед собой.
– Если вы намекаете на что-то скандальное, друг мой, то в этом нет ни слова правды. Ни капельки. Я не говорю, что Хейли ее не любит. Он от нее без ума и давно это не скрывает. Я, слава богу, не первый год в фирме и знаю, о чем говорю. Но между ними нет ничего… ничего такого, и не верьте тем, кто будет это говорить.
– Уже сказали, – вставил Аллейн.
Сьюзен хлопнула ладонями по коленям.
– Акройд! – воскликнула она.
– Да, но не стоит ему об этом говорить.
– Не буду. Вот гаденыш! Он никогда ее не простит – никогда.
– За что?
– Акройд присоединился к нам год назад, когда мы снова решили ставить «Благие намерения». Знаете, есть такие актеры, которые вечно крутятся вокруг примадонн и обхаживают администраторов. Я их за милю чую. Так вот, он попытался подъехать к Каролин Дэйкрес и получил от ворот поворот, – продолжала Сьюзен довольным тоном. – Как только он начал к ней подкатывать, она подняла его на смех, и он ушел несолоно хлебавши. И этого гаденыш никогда ей не простит – ни ей, ни Хейли. Потому что Хейли говорил с ним на эту тему. Думаю, и мистер Мэйсон тоже. Акройд держит на него зуб. Вы слышали, как он сегодня вечером рассказывал о Джордже? Про ту американскую историю?
– А это неправда?
– Дорогой мой, – вздохнула Сьюзен, – я не говорю, что ничего такого не было. Скорей всего, было, но если бы знали все обстоятельства, то наверняка пришли бы к выводу, что вина лежит на обеих сторонах. Джордж Мэйсон начинал с нуля, и он далеко не единственный, в чьей биографии есть темные пятна. Мой вам совет – забудьте об этом. Что бы ни случилось в прошлом, теперь он честный человек. Я работаю с ним много лет, так что можете мне поверить. А про Акройда я бы это не сказала.
– Ясно, – кивнул Аллейн.
– Еще есть вопросы? – спросила Сьюзен.
– Пожалуй, нет. Большое спасибо. Может быть, инспектор Уэйд…
– О, нет, спасибо, сэр, – замахал руками Уэйд, молча слушавший их диалог. – Разве что… про поезд?
– Мисс Макс сидела напротив меня. Уверен, что все это время она спала.
– Про поезд? – переспросила Сьюзен.
Аллейн объяснил.
– Ну да, – подтвердила актриса, – я спала. Вы думаете, это как-то связано с историей в поезде?
– Кто знает? – уклончиво ответил Аллейн. – Наверное, вам не терпится добраться до кровати?
– Да уж.
Сьюзен с трудом вылезла из кресла и заковыляла к выходу. Аллейн открыл ей дверь. Она остановилась перед ним – крошечная одинокая фигурка – и очень серьезно взглянула ему в глаза.
– Помните, в том лондонском деле кто-то уронил на вас люстру с колосников?
– Помню.
– Вы не думаете, что это могло… навести кого-то на мысль?
Аллейн поднял брови.
– Возможно, – пробормотал он.
Глава 12
Ливерсидж входит в роль
– О чем это она? – спросил Уэйд, когда Сьюзен ушла.
– О деле Гарднера. Тогда один молодой психопат обрушил на меня стопудовый светильник в наивной попытке отвлечь внимание. Потом бедняга стал следующей жертвой. Слишком много знал. Все это выяснилось в ходе следствия. Вообще, при работе наверху обычно принимают всякие меры предосторожности. Один помощник режиссера мне рассказывал, что рабочие привязывают свои инструменты к запястьям, чтобы ничего не свалилось вниз.
– Вы узнали немало интересного от этой дамы, сэр. Конечно, старое знакомство облегчает дело.
– Конечно, – охотно согласился Аллейн.
– Как вы думаете, стоит нам заниматься всей этой историей с банкротством Мэйсона в Америке?
– Я согласен с мнением мисс Макс насчет Акройда, но покопаться в прошлом мистера Мэйсона все-таки не помешает. Пусть над этим поработают в Скотленд-Ярде.
– Акройд считает, что Мэйсон сбежал и бросил свою труппу без гроша, ведь так?
– Да. В старину такое частенько случалось с бродячими театрами. Но поступок, само собой, некрасивый.
– Понятное дело. Хотя не каждый администратор, обанкротивший компанию, потом убивает своего партнера, правда?
– Определенно. Иначе путь многих гастролирующих трупп был бы усеян трупами антрепренеров.
– Однако мотив налицо, – настаивал Уэйд. – Этого вы не можете отрицать, сэр.
– Безусловно. Притом что у него превосходное алиби.
– Да, я помню. С мисс Макс вроде бы то же все в порядке, если говорить о двух ключевых моментах того вечера.
– А что с костюмершей? – спросил Аллейн.
– Я пообщался с ней, театральными рабочими и парой австралийцев практически сразу после приезда. Мы сняли с них показания и отпустили. Записали адреса и все такое. Уверен, они тут ни при чем. Австралийцы только на днях вступили в труппу, а рабочие – сплошь местные ребята с безупречным прошлым.
– Знаю, – кивнул Аллейн.
– Не хотите побеседовать с мистером Ливерсиджем, сэр?
– Кто, я?
– Ну да.
– Я к вашим услугам, инспектор.
Касс снова отправился в гардеробную и вернулся с мистером Ливерсиджем, который предстал перед ними во всей своей красе. Его черные волосы были напомажены и сияли, как дешевая клеенчатая кожа. Узкий смокинг, белоснежная рубашка, крупный галстук – все выглядело безупречно. Увидев Аллейна, актер рассмеялся мелодичным смехом и шагнул к нему с широкой дружеской улыбкой.
– Так-так, – произнес мистер Ливерсидж с той искусственной сердечностью, которая с пугающей точностью похожа на настоящую. – Кто бы мог подумать? Мне казалось, что вы дипломат, путешествующий инкогнито. А Вэл считала вас секретным агентом.
– Боюсь, вы меня переоценили, – пробормотал Аллейн. – Знакомьтесь, мистер Ливерсидж, это инспектор Уэйд. Он попросил меня побеседовать с вами по этому делу. Не хотите присесть?
– Спасибо, – с улыбкой поблагодарил мистер Ливерсидж. – Значит, Скотленд-Ярд вступает в дело?
– Благодаря любезности инспектора. Не могли бы вы нам рассказать, что вы делали сегодня вечером после окончания спектакля?
– Что я делал? – Мистер Ливерсидж поднял брови и достал портсигар.
Все его действия были слегка преувеличены. Аллейн не мог отделаться от мысли, что наблюдает за образчиком сценического мастерства. «Автобусная остановка. Джон вытаскивает сигарету. Вынимает из кармана зажигалку. Медленно прикуривает».
– Что я делал? – повторил мистер Ливерсидж, пустив дым в сторону Аллейна. – Дайте подумать. Ну да, я отправился в гримерную и смыл боевую раскраску.
– Сразу после того, как опустили занавес?
– Полагаю, да.
– И вы нашли там мистера Вернона и мистера Бродхеда?
– Нашел ли я их там? О да, разумеется. Это большое помещение. Мы делим его на троих.
– Они тоже выходили на вызовы публики?
– Конечно, как и все.
– Но при этом они оказались в гримерной раньше вас?
– Блестящая логика, инспектор! Да, кажется, я немного припозднился. Задержался за кулисами на пару минут.
– Зачем?
– Так, немного поболтать.
– С кем?
– Дорогой мой, да с кем угодно. В самом деле, кто же это был? Ах да, Валери Гэйнс!
– Надеюсь, – сухо добавил Аллейн, – вы понимаете, что мы задаем эти вопросы не из праздного любопытства.
– Дорогой мой! – повторил Ливерсидж.
Аллейн мысленно поморщился.
– В таком случае вы не станете возражать, если мы спросим, о чем вы говорили с мисс Гэйнс?
Ливерсидж перевел взгляд на Уэйда и Касса и снова посмотрел на Аллейна.
– Честно говоря, не помню.
– Постарайтесь вспомнить. Это было всего два часа назад. Где вы стояли?
– За кулисами.
– С левой стороны?
– Э… да.
– В таком случае мистер Гаскойн мог вас видеть. Он был там.
– Его не было рядом.
– Значит, это вы запомнили, – заметил Аллейн.
Ливерсидж перестал улыбаться.
– По правде говоря, Аллейн, – произнес он после паузы, – это был личный разговор. Я не могу его повторить. Ничего такого, что могло бы заинтересовать кого-нибудь, кроме нас. Надеюсь, вы понимаете.
– Более или менее. Сколько он продолжался?
– Минуты две или три.
– Вы стояли недалеко от металлической лестницы, ведущей на колосники. Никто не спускался с нее в то время, когда вы были рядом?
– Отчего же, – с готовностью ответил Ливерсидж. – Как раз в тот момент, когда я повернулся к коридору, с лестницы спустились Альфред Мейер и старший механик.
