Энн Перри - Грехи волка
Эстер! Ее благополучие – вот единственное, что сейчас важно. А его собственные чувства к Монку не имеют никакого значения. Нужно послать за ним, а до прихода детектива приготовить необходимую сумму, чтобы отправить его в Эдинбург ночным поездом. И пусть остается там до тех пор, пока самым тщательным образом не разберется, чья ревность, финансовые проблемы или иные неприятности в семействе Фэррелайнов породили это нелепое происшествие.
Адвокат позвонил, вызывая клерка, и, когда тот появился, хотел обратиться к нему, но заметил странное выражение его лица.
– В чем дело, Клементс? Что случилось? – забеспокоился Рэтбоун.
– Полиция, сэр. Вас желает видеть инспектор Дэйли.
– А! – взбодрился Оливер. – Пригласите его, Клементс.
Быть может, обвинение отпало и ему уже нет необходимости посылать за Монком?
Клерк, прикусив губу, бросил на хозяина тревожный взгляд и повиновался.
– Итак? – с надеждой обратился юрист к инспектору Дэйли, появившемуся в дверях с важным и скорбным видом. Он был уже готов спросить, не рухнуло ли обвинение, но что-то в поведении инспектора остановило его.
Дэйли аккуратно притворил за собой дверь и щелкнул задвижкой.
– Мне очень жаль, мистер Рэтбоун, – отчеканил он ровным голосом. При иных обстоятельствах услышать такой голос среди невнятного лондонского говора было бы даже приятно. – Но у меня достаточно скверные новости.
При первых же его словах Оливер понял, что произошло нечто ужасное. У него перехватило дыхание и пересохло во рту.
– В чем дело, инспектор? – Он старался говорить так же спокойно, как Дэйли, подавляя растущий страх.
На грубом лице полисмена отразилось сочувствие:
– К сожалению, сэр, мистер и миссис Мердок остались не удовлетворены полученными объяснениями относительно причин столь внезапной смерти несчастной миссис Фэррелайн. Они пригласили собственного врача, чтобы он провел обследование… – Дэйли замялся.
– Вы имеете в виду вскрытие? – резко спросил адвокат. Какого дьявола этот человек ходит вокруг да около? – Ну, и что же?
– Доктор не верит, что бедная дама умерла естественной смертью, сэр.
– Что?!
– Он не верит…
– Я прекрасно слышал! – Рэтбоун попытался встать, но почувствовал, что ноги его не слушаются. – Но что же в ней… неестественного? Разве полицейский врач не констатировал сердечный приступ?
– Да, сэр, констатировал, – согласился инспектор. – Но это было поверхностное обследование, проведенное с учетом того, что речь шла о пожилой даме и к тому же с больным сердцем.
– А теперь вы утверждаете, что это не так? – Юрист непроизвольно повысил голос и тут же почувствовал, что его слова прозвучали чересчур резко. Ему следует держать себя в руках!
– О нет, сэр, разумеется, нет, – покачал головой Дэйли. – Никто не сомневается, конечно, что она была пожилой и уже давно страдала этим недугом. Но когда личный доктор мистера Мердока повнимательнее осмотрел ее, как его просили, у него возникли некоторые сомнения. И тогда мистер Мердок предложил провести вскрытие, поскольку в данных обстоятельствах миссис Мердок имеет права его требовать – из-за этой кражи и все такое…
– Что вы, черт возьми, имеете в виду?! – вспылил Оливер. – Не думаете же вы, что мисс Лэттерли придушила свою пациентку из-за какой-то побрякушки? А потом тут же сообщила о своей находке и сделала все возможное, чтобы возвратить эту вещь семье?
– Нет, сэр, не придушила, – спокойно возразил инспектор, и у Рэтбоуна потемнело в глазах. – Отравила, – договорил Дэйли. – Двойной дозой лекарства, если быть точным. – Он с глубокой печалью взглянул на адвоката. – Так показало вскрытие. Это не так просто обнаружить, поскольку создается впечатление смерти от сердечного заболевания. Но, учитывая, что леди принимала это лекарство, а в аптечке оказалось два пустых флакона, тогда как должен был быть только один, согласитесь, вполне естественно было подумать о таком варианте. Вывод, конечно, не слишком приятный, но неопровержимый. Сожалею, сэр, но теперь мисс Лэттерли арестована по обвинению в убийстве.
– Но к-как ж-же… – Голос Рэтбоуна сорвался, его пересохшие губы не могли выговорить ни слова.
– Ведь больше там никого не было, сэр. Миссис Фэррелайн чувствовала себя прекрасно, когда их с мисс Лэттерли доставили к поезду в Эдинбурге, а к моменту прибытия в Лондон она, бедняжка, была мертва. Скажите, существует ли этому какое-либо иное объяснение?
– Не знаю! Должно существовать! – запротестовал юрист. – Мисс Лэттерли – смелая и честная женщина, служившая в Крыму вместе с Флоренс Найтингейл. Она спасла десятки жизней, часто рискуя собственной. Она пожертвовала покоем и безопасностью ради Англии и…
– Все это мне известно, – жестко перебил его полицейский. – Докажите, что миссис Фэррелайн убил кто-то другой, и я первый откажусь от обвинения против мисс Лэттерли. Но до тех пор она будет находиться в заключении. – Он вздохнул, с грустью глядя на адвоката. – Мне самому это не слишком по душе. Она производит приятное впечатление, а я потерял в Крыму брата. Мне известно, сколько некоторые из этих женщин сделали там для наших ребят. Но служба есть служба, нравится она тебе или нет.
– Да… Да, конечно… – Рэтбоун откинулся в кресле, чувствуя себя настолько разбитым, словно ему пришлось пробежать большое расстояние. – Спасибо вам. Я займусь этим делом, постараюсь выяснить, что же произошло на самом деле, и доказать ее непричастность.
– Да, сэр. Желаю удачи, сэр. Тут необходимо все ваше искусство и большое везение. – С этими словами инспектор повернулся и вышел, провожаемый взглядом Оливера.
Через несколько мгновений в дверь просунулось взволнованное лицо клерка:
– Могу я чем-нибудь помочь, мистер Рэтбоун?
– Что? – вздрогнул юрист, пытаясь собраться с мыслями. – В чем дело, Клементс?
– Могу я чем-то помочь, сэр? Насколько я могу судить, у вас неприятности…
– Вы правы. Немедленно разыщите мистера Уильяма Монка.
– Мистера Монка, сэр? Сыщика?
– Да-да, именно сыщика! Приведите его сюда.
– Мне придется как-то объяснить ему причину, – с тоской отозвался Клементс. – Он не из тех, кто явится по первому моему слову.
– Скажите ему, что дело Фэррелайнов получило скверный оборот и мне срочно необходима его помощь! – едва не перешел на крик Оливер.
– А если мне не удастся отыскать его…
– Ищите, пока не найдете! Без него не возвращайтесь! Понятно?
– Да, сэр. Простите, сэр.
Рэтбоун опомнился:
– За что? Вы ни в чем не виноваты.
– Нет, сэр. Но мне очень жаль, что в деле Фэррелайнов возникли затруднения. Мисс Лэттерли – такая славная девушка! Надеюсь… – Служащий запнулся. – Я непременно разыщу мистера Монка и приведу его сюда.
Однако прошло несколько мучительных часов, прежде чем Уильям, бледный, с плотно сжатыми губами, без стука распахнул дверь конторы.
– Что случилось?! – воскликнул он. – Что еще произошло? Почему вы до сих пор не связались с поверенным Фэррелайнов и не объяснили ему суть дела? – Он поднял брови. – Уж не хотите ли вы послать меня для этого в Эдинбург?
Все те чувства, которые юрист старался подавить в себе с момента первой встречи с Дэйли – страх, беспомощность, негодование, предчувствие грядущих бед, – вылились в обыкновенную вспышку гнева.
– Нет, не хочу, – сквозь зубы процедил он. – Вы что, воображаете, что я отправил Клементса рыскать по всему городу просто потому, что мне понадобился посыльный?! Если это – все, на что вы способны, значит, я зря потратил время – и свое, и ваше. Нужно было обратиться к кому-то другому. Господи, да к кому угодно!
Монк еще сильнее побледнел. Поведение адвоката сказало ему больше, чем напечатанный крупным шрифтом текст. Он увидел в нем страх и неуверенность, что для Рэтбоуна было хуже пощечины.
– Тело Мэри Фэррелайн по требованию ее дочери, Гризельды Мердок, было подвергнуто вскрытию, – холодно проговорил Оливер. – Нет сомнений, что она умерла от чрезмерной дозы лекарства – того самого, давать которое входило в обязанности Эстер. В связи с этим полиция обвиняет Эстер в убийстве с целью похищения жемчужной броши.
Он испытал горькое удовлетворение при виде того, как лицо сыщика стало мертвенно-белым, а в глазах его отразилось потрясение, словно на него внезапно обрушился неодолимый ураган. Несколько мгновений они стояли лицом к лицу в гробовом молчании. Все же Монк пришел в себя быстрее, чем мог ожидать юрист, и – следовало признать – быстрее, чем он сам.
– Полагаю, мы оба убеждены в невиновности Эстер? – ровным голосом проговорил Уильям. – Несмотря на любые доказательства обратного?
Рэтбоун слабо улыбнулся, вспомнив, с каким подозрением отнесся Монк к себе самому, когда очнулся, лишившись памяти, и как настойчиво плел он тогда паутину испытаний, чтобы понять о себе хоть что-то. По глазам детектива адвокат понял, что и тот вспомнил об этом же, и оба мгновенно ощутили полное взаимопонимание. Казалось, рухнула разделявшая их стена. Враждебность исчезла.
