Сирил Хейр - Смерть в аренду
– Однако он пока не сделал ничего такого, что могло бы его выдать, – заметил Франт.
– Возможно, его смущали «подозрительные личности», – ухмыльнулся Маллет. – И могу вам сообщить еще кое-что.
И он вкратце рассказал сержанту об увиденном на танцевальной площадке в отеле «Ривьера».
– Странно, очень странно, – отреагировал на это Франт. – И самое странное, если можно так сказать, не в том, что он испугался, увидев вас…
– Ну, спасибо, – бросил Маллет.
– Я имею в виду, что вы, естественно, ассоциировались у него с убийством, которое наверняка было ужасным потрясением для Харпера…
– Он сохранял хладнокровие, когда я заметил его. Это сразу бросилось мне в глаза. Но вы хотели сказать…
– Что действительно кажется странным, так это вдруг появившаяся возможность проводить время в таком месте. Вы не знаете, сколько там берут за обед?
– Не знаю, – с удовольствием ответил Маллет. – Слава богу, мне не пришлось оплачивать счет.
– Поверьте мне, сэр, там все безумно дорого. Откуда у него такие деньги, хотел бы я знать.
– Так или иначе, что нам известно об обстоятельствах жизни Харпера? – спросил Маллет.
– Очень многое, сэр, – заверил Франт, которому не терпелось доказать свое усердие. – Мы знаем его адрес в Илинге. Я связывался с тамошней полицией и узнал, что он холостяк, живет с матерью, в высшей степени респектабельной, но бедной, как церковная мышь. У них крошечный дом, служанка, которая приходит два раза в неделю. Ну, в общем, и так все ясно. Это никак не вяжется с шикарными отелями в Брайтоне.
– И раньше случалось, что бедные молодые люди ударялись в загул, – сказал инспектор. – Но все равно, Франт, вы абсолютно правы. У этого парня совсем недавно завелись деньги, или ему должен перепасть солидный куш. Могу сказать, что вселяет в меня такую уверенность: выражение лица девушки, с которой он танцевал.
– Не могу согласиться с вами, – возразил Франт. – Конечно, ей доставляло радость танцевать с парнем, в которого она влюблена.
– Все не так просто, – упорно стоял на своем Маллет. – Она казалась безмерно счастливой и совершенно беззаботной. Такое не часто увидишь в людях, и тут невозможно ошибиться. Попробуйте вникнуть – как бы это сказать – в психологизм ситуации. Перед нами девушка, с некоторых пор влюбленная в молодого человека, у которого – вспомните, что говорил мистер Браун, – нет ни гроша за душой, и в перспективе не имеющая никаких шансов выйти за него замуж. Будет ли она выглядеть такой счастливой, только проводя с ним вечер и зная, что такая роскошь ему не по карману?
– Многие девушки испытывают огромную радость, заставляя парня выложить месячную зарплату за один вечер, – со знанием дела заметил Франт.
– Она не из таких, – убежденно возразил инспектор.
Когда говорят «она не из таких», особенно о девушке, которую вам не доводилось видеть, добавить бывает нечего, и сержант промолчал.
– Почему бы просто не побеседовать с ним и не спросить, откуда у него деньги, – в итоге предложил он.
Маллет покачал головой.
– Нет, – сказал он. – Я и так порядком перепугал этого парня, сам того не желая. Если у него есть что скрывать, к настоящему времени он уже сделал это и держит наготове какую-нибудь историю. А если ничего подозрительного нет, то незачем и беспокоиться – вреда от этого никакого.
– Тогда почему бы не поговорить с девушкой или ее отцом и не выяснить, что им о нем известно?
– Все это прекрасно, Франт, но нельзя же прийти к человеку домой и сказать: «Я из полиции и хочу знать, сколько денег у жениха вашей дочери и откуда эти деньги». Я бы не стал так поступать, особенно с отставным генералом. Тем не менее я охотно воспользовался бы случаем поговорить с ним.
– И с его дочерью, – робко добавил Франт.
Инспектор побарабанил пальцами по столу и подергал себя за усы.
– К делу это имеет косвенное отношение, – пробормотал он, – но попробовать все-таки можно. Вдруг что-нибудь получится. Думаю, мне стоит связаться по телефону с полицией Суссекса.
– Сейчас или после ленча? – спросил Франт, знавший слабости начальника.
– После ленча, конечно, – решительно сказал Маллет. – Давайте подумаем. Фэншоу придет сюда в три, верно? И если так, я не собираюсь беседовать с ним на пустой желудок. Что там еще?
– Получена целая кипа докладных со всех уголков страны о людях, похожих на Джеймса, – ответил сержант. – Полагаю, со всем этим нужно ознакомиться, но пользы нет ни от одной из них.
Словесный портрет Джеймса, составленный на основе полученных свидетельских показаний, разослали с обычной обтекаемой формулировкой: «человек, которого полиция желает допросить». Это были первые результаты, но, как сказал Франт, не обещающие ничего хорошего. Таинственные невысокие люди с бородой, казалось, появились как-то вдруг повсюду в Англии. Кто-то видел, что они заскакивали в такси, скрывавшиеся в туннеле, подозрительно прятались за живой изгородью в сельской местности. Поздно вечером они быстро выпивали чашку чая в лондонских кафе или на магистрали просили водителей грузовиков подвести их. Кто-то даже заметил, как они в темноте заглядывали в окна безупречных жителей городских окраин. Все эти небылицы, по мнению Маллета, являлись скорее всего плодом истерии, порожденной желанием попасть в сводки новостей. Но в ворохе ахинеи могла содержаться крупица важной информации, меняющей дело. Поэтому все это требовалось проанализировать, тщательно и терпеливо изучить, прежде чем отправить в корзину.
Маллет взглянул на кипу донесений, а потом на часы.
– Не сейчас, – решил он. – Вы когда-нибудь замечали, Франт, как сытный ужин накануне разжигает аппетит перед ленчем на следующий день?
– Пожалуй, нет, – ответил сержант.
– А я замечал частенько. С меня хватит, ухожу. Все это может подождать. Я так голоден, что меня не остановит даже появление мистера Джеймса собственной персоной.
В дверь постучали.
– Да-да. Что там еще?
В кабинет заглянул полицейский.
– Извините, сэр, – сказал он. – Пришел какой-то человек, желающий немедленно вас видеть. Он говорит, что его зовут Колин Джеймс.
Маллет опустился назад в кресло.
– Беру свои слова обратно, – выдавил он.
Что бы ни заставило мистера Джеймса явиться в Скотленд-Ярд, но, оказавшись там, он явно пришел в полное замешательство. Он стоял в дверях кабинета Маллета, тяжело переминаясь с ноги на ногу и переводя взгляд водянистых голубых глаз с инспектора на Франта, а потом на пустое место между ними. Он явно пребывал в нервном состоянии, готовый при любом неосторожном звуке или движении вылететь вон из кабинета.
– Не желаете ли присесть, сэр? – вкрадчиво произнес инспектор. – Как я понимаю, вы хотите мне что-то сказать?
Посетитель робко опустился на краешек стула.
– Извините за беспокойство, – начал он, – но я посчитал своим долгом в этих странных обстоятельствах… Все это так необычно, я никогда раньше не имел дела с полицией… но мое имя упоминается… Извините меня.
В тот же момент его лицо скрыл большой носовой платок в сине-белую клетку, и комната огласилась громким, как взрыв бомбы, чихом.
– Прошу прощения, – снова начал мистер Джеймс, когда его лицо появилось снова, подобно солнцу после затмения. – Ужасный насморк, прямо-таки ужасный. Мне не следовало отправляться в путь в такую погоду. Дочь пыталась отговорить меня, но я посчитал своим долгом…
На этот раз чих застал его врасплох, и Маллет быстро наклонил голову, чтобы избежать брызг. Инспектор пока не произнес ни слова. Он только слушал вполуха бессвязные обрывки фраз. Но его глаза были заняты делом и мозг автоматически фиксировал увиденное, проверяя и сравнивая с тем, что он уже где-то слышал. Прежде всего мистер Джеймс изумлял своими громадными размерами. Сидя в неудобном положении на краю стула, он почти упирался выступающим животом в письменный стол, за которым укрывался инспектор. Впечатление громадности усиливала косматая каштановая борода, лежавшая на его груди. Но над бородой вырисовывалась не жирная багровая физиономия, которую можно было ожидать у человека таких габаритов, а бледное небольшое лицо со впалыми щеками и глубоко посаженными глазами. Его конечности в сравнении с туловищем также были тонкими. Оставалось только удивляться, как такие непропорциональные ноги выдерживают вес тела. «Он похож на худышку, неудачно загримированного под Фальстафа», – подумал Маллет. И вспомнил слова Харпера: «Толстый или даже тучный. С большим животом и худым лицом, словно у него плохое пищеварение».
Вслух же он сказал:
– А теперь давайте во всем разберемся спокойно, мистер… Джеймс. Полагаю, вас так зовут?
Посетитель запустил руку в карман и извлек замусоленную визитку.
– Да, это я, – подтвердил он.
Инспектор прочитал: «Колин Джеймс, Маркет-стрит, 14, Большой Изингтон, Норфолк». В нижнем левом углу были добавлены слова: «Торговец семенами и зерном».
