Агата Кристи - Шестеро против Скотленд-Ярда (сборник)

А потому когда через день я обнаружил, что сижу на соседней скамейке, то, признаю, не раз внутренне содрогнулся, прежде чем пустился в свою авантюру со шляпой. Пришлось напомнить себе, что нищему не пристала особая разборчивость, и если уж старик Генрих VIII выдерживал всякое, то и я обязан вытерпеть. Хотя у того монарха было передо мной огромное преимущество: когда он добивался своих целей, то отлично знал, как избавиться от возникшей проблемы. А посему я мысленно прочитал импровизированную молитву и собрал волю в кулак.

Бросок вышел отменным, и моя шляпа опустилась точно в предназначенное ей место, хотя надо отметить, пространства для приземления было более чем достаточно. Но все равно попадание оказалось на редкость метким.

– Ох, простите меня, милая леди, – начал я свой обычный номер. – Я совершил непростительную глупость. Вот ведь неловкость какая! Мне бы следовало в такой ветер придерживать шляпу обеими руками.

Она вернула мне головной убор с крайне угрюмым, как мне показалось, видом, но я не мог прочитать выражения ее глаз и к тому же еще не доиграл роль до конца.

– Однако это не такой скверный ветер, если разобраться, мэм? – продолжил я, подготавливая переход к теме Аризоны. – По крайней мере, он подарил мне возможность иметь честь познакомиться с вами. Право же, скучно сидеть здесь в одиночестве, и осмелюсь предположить, что и вы испытываете те же ощущения. Быть может, нам скрасит скуку короткая беседа, а потом мы разойдемся, как расходятся в ночи два корабля, выражаясь словами поэта. Впрочем, строка не совсем уместна посреди дня. Ха-ха!

Я встал перед нею в позе покорного ожидания, выразив на лице немой вопрос, как делал всегда. Обычно в подобной ситуации дама чуть ли не силком заставляла меня сесть рядом с собой.

Но Миртл всегда и во всем вела себя иначе, чем другие. Окинув меня взглядом снизу вверх, она произнесла:

– Если вы, уважаемый, желаете присесть на эту скамейку, то ведь она не моя личная, а общественная. Мое мнение здесь не имеет никакого значения. – И дама коротко хохотнула.

– Вы очень любезны, мэм, – сказал я, присаживаясь. – Скамейка, безусловно, общественная, но поскольку вы первая заняли ее, то вам дано право выбирать, делиться с кем-то еще или нет. Вот почему я воспринимаю ваше разрешение как проявление любезности. У меня на родине в Аризоне не принято навязывать свое общество тому, для кого оно явно нежелательно.

– Вы, значит, из Аризоны? – спросила она уже более дружелюбным тоном.

Она была стопроцентной англичанкой, это точно. А произношение выдавало принадлежность к светским кругам. Я сразу понял, что передо мной настоящая леди, как бы она ни выглядела.

– Да, я из тех краев, мэм. Старая милая Аризона. Боже, какой же далекой она представляется отсюда! – И я издал глубокий, несколько печальный вздох.

– Но мой дорогой, она не просто кажется далекой, – заметила моя собеседница. – Она действительно очень далеко отсюда.

На этом разговор застопорился, и я решил сдобрить его и оживить парой комплиментов, по опыту зная, как легко проглатывают их дамы. Отмечать прелесть лица соседки стало бы откровенным и даже чудовищным преувеличением, но она наверняка будет довольна, если выделить другое ее положительное качество. А потому я бросил взгляд на короткие и толстые ноги Миртл в серых шерстяных носках, скрывавшихся в оксфордских ботинках огромного размера, и сказал:

– Прошу извинить за излишнюю смелость, мэм, но позволю себе отметить, какое это удовольствие видеть столь изящные женские лодыжки. У нас в Аризоне…

– Эй, полегче! – перебила она резко и неожиданно. – Полегче! Сбавьте обороты!

– Мэм?

– Если вы по каким-то причинам пытаетесь втереться ко мне в доверие, мой милый друг, то не тратьте время понапрасну. Я не какая-нибудь простушка. Меня на мякине не проведешь.

– Мэм! – мое удивление выглядело, должно быть, неподдельным.

– Впрочем, если я ошиблась и вы попросту повели себя непростительно дерзко, то приношу свои извинения, – сказала Миртл и снова хохотнула.

Я понял, что допустил промах. Мне вообще не следовало связываться с этой женщиной. Мог бы догадаться по одному только фасону ее шляпы. Нужно было смываться, пока она не вызвала полицию, а потому я вскочил на ноги и изобразил обиду.

– Мэм, – уязвленно начал я, – если кому-то и нужно извиниться, так это мне. Я, видите ли, неправильно расценил случай, когда ветер сдул мою шляпу…

– Так вы все-таки во всем вините ветер, не так ли? – Она теперь уже откровенно и с издевкой рассмеялась.

– Конечно, – ответил я, стараясь сохранить остатки чувства собственного достоинства.

– Вы лжете, – заявила дама. – Это утро безветренное. Кроме того, я заметила, как вы кинули шляпу. А теперь садитесь снова и честно расскажите, зачем вам понадобилось ухлестывать за такой пожилой уродиной, как я, и зачем ломаете комедию, разговаривая с этим смешным театральным американским акцентом. Садитесь же, дорогуша, иначе я вызову полицию.

В этом и заключалась истинная сущность характера Миртл. Она была прирожденным боссом.

И я сел. Больше мне ничего не оставалось.

Самое забавное, что после этого мы с Миртл прекрасно поладили. У меня ведь и в самом деле было ранчо в Аризоне, а потому я смог выкарабкаться из затруднительной ситуации более или менее сносно. Я купил ранчо, пока дела шли хорошо, и в то время оно мне представлялось выгодным вложением денег. Я нанял управляющего, который вместе с несколькими работниками приглядывал за моим хозяйством. А мы держали там довольно крупное стадо быков. Но сейчас ситуация изменилась, и дохода с ранчо едва хватало на зарплату рабочим. Мне оно сейчас было нужно как собаке пятая нога, хотя оставалась надежда на перемены, когда оттуда вновь потекут приличные деньжата.

Все это я рассказал Миртл, подкрепив историю демонстрацией фотографий, на которых был снят сам вместе с рабочими, в шерстяных штанах с лампасами, что доказало ей мою правдивость. Она поняла, насколько ошиблась во мне, хотя допускаю, что с Аризоной я действительно несколько перегнул палку. А потом мы уже болтали как двое давних знакомых.

Скоро я понял, что все-таки сработал на славу. На мои робко задаваемые вопросы она каждый раз отвечала честно и прямо. Миртл в итоге ни в чем меня не заподозрила. Быть может, эта дамочка оказалась не так умна и проницательна, как мне показалось поначалу? И она распустила передо мной хвост. Денег у нее было больше, чем она могла потратить за всю жизнь. Ей не перед кем было отчитываться в своих расходах. Она делилась смутными планами, кому и сколько завещать. А потом призналась, что в душе вовсе не такая злая и черствая, какой порой выглядит. Под этим мужского покроя пиджаком билось сердце, которое отчаянно жаждало мужской любви. Господи! Как тяжело все началось, но до чего же потом сложилось легко! И я тоже рассыпал перед ней приманку, рассказывая о своем милом ранчо, о крупных суммах на счетах в американских банках, о том, какой важной фигурой я был в своем родном городе. И она поглощала мои истории ненасытно, как школьник жадно пьет свой первый стакан бурбона.

А уж пить она умела!

В тот вечер мы встретились снова в ее отеле, и когда я осмотрел апартаменты, которые она занимала, сразу понял, что нашел то, что искал. Миртл заказала пинту из бара, и мы распили ее в роскошной гостиной. Бурбона в Англии не гонят, но напиток оказался редкостно хорош, и после того, как мы оба приняли по несколько рюмок, я почувствовал блаженство и расслабленность. Очень скоро Миртл велела доставить нам вторую пинту и пила со мной на равных, как и первую. А я и не знал, что бывают такие англичанки!

Чтобы не расписывать излишних подробностей отлично проведенного вечера, скажу только: когда я, покачиваясь, вышел из люкса Миртл, мы с ней уже обручились и договорились пожениться. Да, вот так просто. Мои действия всегда были быстрыми, а Миртл была настроена едва ли не более решительно, чем я сам. Прикончив вторую пинту, я зажмурился и поцеловал ее. И, знаете, ощущения оказались вовсе не такими уж неприятными. Впрочем, в том состоянии я чувствовал бы себя неплохо так или иначе, хотя догадывался, что утром мне очень понадобится опохмелиться и принять порцию брома.

Но стоило мне выйти в коридор, как появился какой-то малый, который явно напрашивался на драку. Даже не спрашивая, что ему нужно, я с правой врезал этому типу под ребра. Но он как-то умудрился увернуться от удара, мой кулак прошел мимо, и ухватил меня за кисть руки.

– Только без глупостей, – произнес он на своем островном английском. – Тебя-то я и дожидался, приятель.

– Ну и дождался, – осклабился я. – Пойдем выйдем на пару слов, сукин ты сын.

– Никуда мы не выйдем, – сказал он. – А вот тебе придется проехаться со мной в участок. Мне о тебе все известно. Мошенник на доверии, верно? Здесь у нас это не поощряется. Ты не у себя в Аризоне.