Эрик Вальц - Тайна древнего замка
– Но вы предпочли бы поскорее сделаться графиней, а для этого вам нужно, чтобы я приговорил Эстульфа к смерти.
– Я этого не скрываю. Графство должно было отойти мне и моему супругу.
– Любой правовед с интересом бы рассмотрел ваши претензии на наследство, и как викарий я мог бы это сделать, однако же я приехал сюда не для этого. Я имею право лишь расследовать убийство вашего отца, а не прояснять вопрос наследования.
– Но вы могли бы высказать мне свою точку зрения по этому поводу.
– Конечно. Сейчас королевство ослаблено. Нападения Венгрии на Саксонию, Тюрингию, Баварию и Швабию нанесли серьезный удар народу нашей страны. Военное положение не из лучших, финансовое положение ужасает, нет никакого порядка, а что до короля, то одиннадцать лет в стране правил ребенок, и лишь недавно к власти пришел Конрад, взрослый человек. За эти одиннадцать лет значимо укрепили свою власть герцоги, в том числе и в том, что теперь они назначают графов. Это их право оспаривается, а как и всегда, если можно оспорить что-то, то этот вопрос вызывает разногласия. За последние годы было несколько незаконных претензий на графский титул, которые предыдущий король, Людовик Дитя, не мог, а герцог Бурхард не хотел оспорить. Бурхард не будет вмешиваться до тех пор, пока не увидит, что Эстульф как граф невыгоден для него. Таково положение дел, и отрицать его глупо.
– Бальдур важен для войска как полководец в войне с Венгрией, он принимал участие в каждом походе. Его преданность герцогу и отвага неоспоримы.
– Зато Эстульф, насколько мне известно, имеет большой опыт в управлении здешними землями, и местное население очень любит его. Если люди в пограничном графстве довольны своим господином, то такая ситуация на руку герцогу. Как видите, все не так просто. К тому же…
– Почему вы умолкли?
– Я не должен был бы говорить это…
– Прошу вас, скажите, о чем вы думаете. Вы не сможете задеть меня.
– Речь идет о наследнике теперешнего графа.
– О ребенке. У меня нет детей, – сразу выпалила я, чтобы поскорее оставить эту тему разговора. – Я уже семь лет в браке, но у меня нет детей. Однако же я молода.
Я видела, что Мальвину неприятен этот разговор.
– Я могу высказать свое мнение по поводу ваших шансов стать графиней, и я основываюсь на теперешней ситуации. Ваша мать подарила жизнь двум детям и носит во чреве третьего. Она принесла клятву о том, что этот ребенок – от Агапета. Если родится сын, у вас нет шансов на графство. Но даже если родится дочь… До тех пор, пока у вас нет сыновей, у вашей матери шансов больше.
Я все-таки немного обиделась на его слова, и Мальвин заметил это.
– Простите, мне не следовало говорить об этом.
– Вы сделали лишь то, о чем я просила. Сказали правду.
– Да, но…
– Никаких «но». Все так, как есть, мне приходится мириться с этим.
– Я глупец.
– Если и так, то очень доброжелательный и тактичный.
– Ах, благодарю вас.
– Я не это имела в виду…
– Я знаю. Безусловно, – словно чтобы утешить меня, добавил Мальвин, – исход дела зависит в первую очередь от того, что выяснится в результате расследования. Если кто-то из вашей семьи связан с убийством вашего отца… Например, ваш отчим…
– О господи, как я ненавижу это слово.
– То вопрос наследования предстанет в совсем другом свете.
– Эстульфа казнят?
– А вы этого хотите?
– Если он совершил убийство – да. Не может быть другого наказания за такое преступление.
– Тут вы ошибаетесь. Все дело в том, какой суд будет принимать решение: суд семьи или независимый суд.
По выражению моего лица Мальвин определил, что я не понимаю, о чем идет речь.
– Суд семьи был принят с давних пор, – объяснил он. – Приговор выносит семья жертвы, к примеру, о чем-то договаривается с семьей преступника. Так, семья жертвы может потребовать денег, может ослепить преступника, может забрать его себе в крепостные, чтобы он до конца дней своих служил родственникам убитого. Если и преступник, и жертва принадлежат к одной семье, то вся семья и выносит приговор. До казней в таком случае доходит редко, только тогда, когда семья преступника очень бедна и ей нечего предложить. Богатым людям, в том числе и дворянству, особенно герцогу, очень нравится такой способ решения подобных вопросов, и они болезненно воспринимают попытки короля Конрада заменить суд семьи независимым судом, который выносит приговор на свое усмотрение. Влиятельные семьи боятся, что их сыновей казнят за совершенные преступления.
– А как будут судить убийцу моего отца?
– Выбор вида суда – в моей власти. Сложилась немного странная ситуация, ведь герцог настаивает на суде семьи, а король – на независимом суде. Если убийца – венгерская девушка, хоть я и не верю в это…
– Вы не считаете, что венгерка виновна?
– Нет.
– Это хорошая новость, – радостно кивнула она.
– Прошу вас, помните о том, что я лишь высказываю свое мнение о теперешнем положении вещей, а не выношу окончательный приговор. Так вот, если убийца – венгерка, то она ведет себя достаточно глупо, ведь она подтверждает то, что в покоях графа и в купальне не видела никого, кроме Раймунда и Бильгильдис. Так она оговаривает саму себя, и она это знает. Именно это и удивляет меня. Если бы она была убийцей, то либо попыталась бы отвести от себя подозрения, давая ложные показания, либо признала бы свою вину. Но она не делает ни того, ни другого. Это говорит в ее пользу. И все же это не поможет ей, если подозрение не падет ни на кого другого.
– Я полагаю, что это Эстульф убил моего отца, чтобы заполучить титул. Но, конечно же, я понимаю, что для вас это лишь пустые слова. В ваших глазах я могу быть такой же подозреваемой, как и Эстульф, и потому я прошу вас допросить меня.
– Еще никто и никогда не просил меня об этом, – рассмеялся Мальвин. – Обычно люди пугаются, когда я завожу разговор о допросе.
– Прошу вас, допрашивайте меня, сколько хотите, не стесняйтесь, задавайте мне самые щекотливые вопросы, а когда допрос закончится и вы поймете, что это не я убила папу, то переходите к допросу Эстульфа.
– Вы очень решительная женщина, Элисия Брейзахская, – улыбнулся викарий.
– Я дочь Агапета.
Протокол допроса (без применения пыток)
Допрашиваемая: Элисия Брейзахская, дочь убитого.
Присутствуют на допросе: Мальвин из Бирнау, викарий; Бернард из Тайха, писарь.
М.: Расскажите мне о вечере перед убийством. Начните с пира.
Э.: Я недолго оставалась там. Мой отец не любит… не любил, чтобы на пиру присутствовали женщины, кроме разве что служанок. Мужчины сидели во дворе допоздна, вино делало их развязными. В тот день солдаты вернулись из утомительного, но победоносного похода, они заслужили вечер отдыха. Такое пиршество в конце лета за последние годы стало уже традиционным в нашем замке, и поскольку из года в год ничего не менялось, я знала, когда мне нужно уходить. Я пошла к себе в комнату сразу после танца с моим отцом.
М.: Ваш отец привез много сокровищ?
К.: Целую повозку с оружием и инструментами. Я не назвала бы это сокровищами.
М.: Он привез с собой венгерскую девушку.
Э.: Я как-то не обратила на нее внимания.
М.: Когда вы смогли поговорить с вашим отцом?
Э.: После его прибытия в замок поднялась суматоха, я едва сумела обнять папу. Но вот вечером мы смогли спокойно поговорить. Во дворе замка папа пригласил меня на танец. Он интересовался тем, как у меня дела, я же расспросила его о походе. Тогда-то мы и заговорили о шкатулке, присланной королем.
М.: Почему?
Э.: Я спросила его, увенчался ли его поход успехом. Папа кивнул. И тогда я сказала: «Значит, теперь ты выполнишь данное мне полгода назад обещание и подаришь мне кольцо?» Папа рассмеялся и сказал: «Вы, женщины, как сороки. Если что-то блестит, вы не можете устоять». Он подмигнул мне и надел мне кольцо на палец.
М.: Так, значит, еще до похода граф показал вам королевскую шкатулку?
Э.: Да, это было незадолго до того, как папа уехал на войну. Кольцо было таким красивым, что я не сдержалась и попросила папу подарить мне это украшение. Папа, смеясь, назвал меня жадной теткой и пообещал, что подарит мне кольцо в конце лета, если все будет хорошо. Я не обиделась на него, я же понимаю, что поход требует больших затрат. К тому же я была уверена в том, что папа постарается все-таки подарить мне кольцо. У нас с папой были особенные отношения, их трудно описать словами. Он видел, что я такая же отважная и решительная, как и он. Если бы я была его сыном… Но мы ведь говорили о шкатулке, верно?
М.: Да. Значит, кинжал лежал в шкатулке, как и кольцо?
Э.: Да, именно так. Если бы этот кинжал много месяцев лежал в комнате моего отца на столе, я бы заметила. Время от времени я входила в графские покои, чтобы оставить на лежанке туники, которые я шила для моего отца.
М.: Когда вы входили туда в последний раз?
Э.: В день его возвращения. Я сшила папе синюю тунику и положила ее к двум другим, которые я уже отнесла туда.
