Сара Джио - Последняя камелия
Нью-Йорк-Сити
1 июня 2000 года
На кухне звонил телефон, настойчиво и как-то ехидно. На гранитной столешнице он напоминал брикет динамита.
Если я не возьму трубку через три звонка, включится автоответчик. Этого допустить нельзя.
– Ты что, не слышишь? – крикнул с дивана мой муж Рекс, оторвав глаза от своей тетрадки.
У него очаровательная склонность к старомодным аппаратам. Пишущие машинки, магнитофоны и автоответчики года эдак 1987-го. Но в данный момент мне хотелось голосовой почты. Была бы у нас голосовая почта!
– Я слышу! – Я вскочила из-за стола и поморщилась, ударившись ногой о ножку стула.
Один звонок. Два.
Мои руки покрылись гусиной кожей. А вдруг это он? Он начал звонить две недели назад, и при каждом телефонном звонке я испытывала знакомый страх. Успокойся. Дыши глубже. Может быть, это один из моих клиентов. Например, ужасная миссис Этуэлл, заставившая меня три раза переделывать ее розарий. Или налоговая служба. Пусть это будет налоговая служба. Я была рада кому угодно, кроме одного человека… Но мне казалось, что на другом конце провода именно он.
Если я повешу трубку, он позвонит снова. Как акула, учуявшая в воде кровь, он будет кружить рядом, пока не получит свое. Придется ответить.
– Алло? – беззаботно проговорила я в трубку.
Рекс улыбнулся и вернулся к своей тетрадке.
– Здравствуй еще раз, Эддисон, – раздалось в трубке.
От его голоса у меня мурашки побежали по коже. Конечно, я не могла его видеть, но ясно представляла себе его рожу – клочковатую щетину на подбородке, нахальное удовольствие в глазах.
– Знаешь, мне наплевать, как тебя зовут теперь. Имя Аманда шло тебе куда больше.
Я молча открыла застекленную дверь и шагнула в патио, выходившее в сад, – редкость для большого города, но это была наша полная собственность. С высокой камелии, которую мы с Рексом посадили год назад в честь годовщины нашей свадьбы, счастливо чирикнула птичка. Меня тошнило от мысли, что он вторгся в мое святилище.
– Послушай, – прошептала я, – я же просила тебя больше не звонить.
Взглянув на многоквартирный дом рядом с нашим особняком, я подумала, не смотрит ли на меня он из одного из окон.
– Аманда, Аманда, – проговорил он, забавляясь.
– Прекрати называть меня этим именем!
– Ах да, я забыл, – продолжал он. – Ты теперь зазналась. Я читал в газете о твоей свадьбе. – Он насмешливо прищелкнул языком. – Просто счастливый конец сказки для девочки, которая…
– Пожалуйста, – перебила его я, не в силах выносить его голос, который погружал меня в прошлое, а мне этого очень не хотелось. – Почему ты не оставишь меня в покое? – взмолилась я.
– Ты хочешь сказать, что не скучаешь по мне? Возгордилась, что вышла за английского короля? Думаешь, ты действительно что-то из себя представляешь? Тогда позволь спросить: твой муж знает, кто ты на самом деле? Знает, что́ ты когда-то сделала?
Мне стало дурно, подкатила тошнота.
– Ради бога, оставь меня в покое, – взмолилась я, чувствуя, как перехватывает горло.
Он самодовольно рассмеялся:
– Не могу. Нет и нет. Видишь ли, я провел в тюрьме десять лет. Это достаточно долгий срок, чтобы подумать. И я много думал о тебе, Аманда. Почти каждый день.
Меня передернуло. Пока он был за решеткой, я чувствовала себя в безопасности. Его посадили за отмывание денег и еще одно мелкое преступление, но пока он находился за решеткой, я ощущала себя укутанной в толстое мягкое одеяло. А теперь он вышел на свободу и это одеяло сдернул. Я была напугана и чувствовала себя беззащитной.
– Есть одна штучка, милая, – продолжал он. – Я обладаю очень ценной информацией. Ты ведь не можешь упрекать меня за то, что я тоже хочу такой сытой и уютной жизни, как у тебя.
– Я сейчас повешу трубку, – сказала я, поднося палец к красной кнопке.
– Ну что ж, пожалуйста. Но ты знаешь, чего я хочу.
– Я уже сказала тебе, что у меня нет таких денег.
– У тебя, может, и нет, но у родственников твоего мужа есть точно.
– Не надо, не впутывай их.
– В таком случае, – проговорил он, – у меня не остается выбора.
Я услышала на другом конце сигналы развозчика мороженого и вспомнила, как девочкой, выпучив глаза, в надежде бегала за такими развозчиками. Не знаю, зачем. У меня никогда не было доллара на мороженое, и все же они притягивали меня к себе как магнит.
Я опустила трубку и поняла, что мороженщик приближается, он совсем рядом, может, в квартале от меня. Рядом. Совсем рядом. Я ужаснулась.
– Ты где? – спросила я, погружаясь в панику.
– А что? Хочешь меня увидеть? – забавлялся мой мучитель. Я представила угрожающую ухмылку на его лице.
У меня задрожал подбородок.
– Пожалуйста, отстань от меня, – взмолилась я. – Почему ты не можешь оставить меня в покое?
– Это было бы слишком просто, – ответил он. – Но ты испытываешь мое терпение. Если к концу недели у меня не будет денег, я все расскажу твоему мужу. А когда я говорю «все», это значит все.
– Нет! – вскричала я. – Не надо, пожалуйста!
Я обошла дом и заглянула через ограду в боковой двор. Мимо медленно проехал развозчик мороженого. Дети радостно визжали при звуках мелодии, льющейся из громкоговорителя, но у меня каждая нота вызывала парализующий страх.
– У тебя пять дней, Аманда, – раздалось в трубке. – И, кстати, ты потрясающе выглядишь в этом платье. Синее тебе идет.
Связь прервалась, и я, прежде чем взглянуть на улицу, посмотрела на свое синее платье. Вдали виднелся каштан. Рядом припарковалась старая «Хонда» с тонированными стеклами и ржавым капотом. Остановка автобуса отбрасывала на тротуар неровную тень.
Я побежала обратно в дом, закрыла застекленную дверь и крепко заперла ее.
– Слушай, давай поедем в Англию, – я обратилась к Рексу, едва дыша.
Поправив на носу темные очки, он ошарашенно спросил:
– Ты серьезно? Ты вроде бы не собиралась путешествовать. С чего такая перемена?
Родители моего мужа недавно приобрели историческое поместье в английской деревне и приглашали нас с Рексом провести там лето, пока они путешествуют по Азии, где работал отец Рекса, Джеймс. Рекс же писал роман, действие которого происходило именно в английском поместье, и эта поездка казалась ему прекрасной возможностью для погружения в материал. И мы оба любили старые дома. Из того, что рассказала по телефону его мать, Лидия, мы знали, что поместье буквально переполнено историей.
Но время для поездки было совсем неподходящим. Мой бизнес в ландшафтном дизайне набирал обороты, и я обхаживала четырех новых клиентов – в том числе с заказом на грандиозный проект по разбивке садов на крышах Манхэттена. Уехать в такое время – непоправимая глупость. Однако у меня не было выбора. Шон ничего не знает про поместье. Там он меня не найдет. А поездка даст мне время все как следует обдумать.
Я нервно обвела комнату глазами.
– Ну, я не то чтобы… То есть да, не хотела. – Я глубоко вздохнула, чтобы взять себя в руки. – А потом еще раз подумала, и мне показалось, что, возможно, нам бы следовало развеяться. Приближается наша годовщина. – Я села рядом с Рексом на диван и стала накручивать на палец его блестящие волосы. – Я бы могла изучить в тех местах все сады, может быть, даже кое-чему научиться. Знаешь, здесь все сходят с ума по английским садам. – Я говорила очень быстро, как всегда, когда волновалась. Наверняка Рекс заметил это, потому что сжал мою руку.
– Ты нервничаешь из-за авиаперелета, да, милая? – спросил он.
Я на самом деле побаивалась летать самолетами, и врач прописал мне для таких случаев успокоительное. Но Рекс не догадывался об истинной причине моей тревоги, и я бы никогда не позволила ему узнать правду.
Когда-то я думала, что расскажу ему о себе все. Но чем дольше я откладывала, тем невозможнее казалось открыть рот и произнести трудные слова. Поэтому я так ничего ему и не рассказала. Вместо этого я спряталась за историей, которую сама же и сочинила. Девушка из зажиточной нью-гемпширской семьи, чьи родители погибли в автокатастрофе несколько лет назад. Все семейные деньги пропали из-за жульнической инвестиционной схемы. Рекс все это проглотил, не задумываясь, он безоговорочно верил мне. Ему не казалось странным, почему я не получаю рождественских открыток и никто не звонит мне на день рождения. Он не спрашивал, не хочется ли мне повидать дом моего детства. Он говорил, что восхищается моей силой, тем, что я умею жить настоящим, а не скорблю по прошлому. Если б ты только знал!
Я положила руку ему на ладонь и сказала:
– Со мной все будет хорошо. Помнишь, ты говорил, что тот дом будет идеальным местом для написания романа? Ну, так давай, Рекс. Поехали.
Он улыбнулся и легонько погладил меня по щеке:
– Знаешь, я буду счастлив поехать в Англию вместе с тобой, но только если ты сама так решила.
