Монс Каллентофт - Дикая весна
Беззвучные черно-белые кадры.
Полицейские молчат.
На видео отчетливо видны плакаты в окнах банка. «Фонд Куртзона».
Куртзон.
Малин название кажется знакомым, но она никак не может вспомнить, в какой связи его слышала. Кажется, это какая-то новая фондовая компания? Но это не важно, лучше сосредоточиться на записи.
На багажнике велосипеда прикреплен черный рюкзак.
«Подонок, – думает Малин. – Но кто он? Тот же человек, что и в видеоклипе с “Ютьюба”?»
И тут, словно из ниоткуда, в центре кадра появляются две девочки в розовых курточках и джинсах, бегущие к банкомату, а из банка появляется размытая фигура мужчины с обнаженными руками.
Невозможно увидеть, кто этот человек.
Обычный посетитель.
Но разве она не узнает его?
Нет. Ей просто кажется, и никто из остальных оперативников не реагирует.
Боже мой! Я узнаю девочек.
Они проходят рядом с банкоматом и снова исчезают.
Затем, минут через пять, после того, как прошли еще двое клиентов, девочки возвращаются, а позади них можно разглядеть их мать.
Их темные волосы кажутся темно-серыми на черно-белой пленке и, несмотря на плохое качество записи, видно, как сияют их глаза, как они наслаждаются этим весенним утром на площади, завоевывая мир каждым своим шагом.
Малин закрывает глаза.
Зак увидел то же, что и она. Никаких сомнений, это близняшки Вигерё – убитые, разорванные на куски дети.
Взрывная сила бомбы в рюкзаке, должно быть, была направлена и в сторону банкомата, и в сторону площади. Для специалиста в такой задаче нет ничего невозможного.
Велосипед уничтожен полностью. Возле банка не удалось обнаружить никаких кусков, иначе Карин обязательно обратила бы на это внимание. Он, наверное, расплавился и превратился в молекулы. В эпицентре взрыва возможно все.
Девочки поворачивают головы, смотрят на велосипед, на рюкзак, словно из него доносится какой-то звук. Затем – чернота.
* * *Малин.
Мы видим самих себя в эти последние секунды, но мы не чувствуем боли.
Мы не успели почувствовать боль.
Теперь мы так этому рады.
Малин, что ты собираешься делать теперь?
Ты сомневаешься? Ты видела человека, который оставил перед банком велосипед. Это он. Это он взорвал нас, это он убил нас, потому что теперь мы мертвые.
Вокруг стало темно, Малин.
А потом – светло, и ясно, и холодно. Словно мы не можем освободиться от самих себя, пока все не будут свободны.
Ты не понимаешь, что мы имеем в виду? Все одинокие люди, которые полны жизни и о чем-то мечтают.
Малин.
Что ты чувствуешь, когда видишь, как нас взрывают? Как нас убивают?
Другие дети живы – те, запертые, – и мы им завидуем.
Но мы не хотим быть там, где они. Там страшно и жутко, маленький мальчик все время плачет, а старшая сестра пытается его утешить, но у нее не получается, не получается, Малин, потому что они одни, им страшно, они боятся темноты, они боятся того, что снаружи в темноте…
Смотри на нас, Малин, увидь нас такими, какими мы были.
* * *Запись идет без звука, однако Малин кажется, что до нее доносятся голоса девочек. Но она не может разобрать, что они говорят.
Так что она отгораживается от их бормотания и прислушивается к словам Свена Шёмана.
– Считайте это официальным совещанием в рамках расследования, – говорит Свен. – Нам необходимо структурировать нашу работу. До сего момента мы были слишком разбросаны. Первый вопрос: что мы здесь видим?
– Это может быть тот же человек, что и на видеоклипе на сайте Фронта экономической свободы, – произносит Юхан Якобсон. – Или кто-то другой. Однако стиль одежды тот же и телосложение то же.
На этом Юхан замолкает, но остальные видят, что он хочет еще что-то сказать.
– Гнусная сволочь! – шипит он. – Гореть тебе в аду!
Все остальные смотрят на него, стыдясь того, что думают о том же самом, удивленные такой вспышкой гнева – это так не похоже на Юхана. А Вальдемар Экенберг произносит:
– Гореть он будет.
Затем Малин слышит, как Бёрье Сверд делает глубокий вдох.
– Проклятье! Ребята, возьмите себя в руки! Мы все глубоко возмущены произошедшим, но так просто нельзя.
Затем слово снова берет Свен:
– Теперь нам известно, что человек, подложивший бомбу, приехал на велосипеде с северной стороны и удалился на восток. Это дает нам возможность запросить данные с других камер наблюдения. Работа над получением видео уже ведется, – добавляет он. – И еще я хочу получить записи камер, расположенных внутри банка. К тому же мы должны постараться разыскать других людей, фигурирующих в видеозаписи, если мы этого еще не сделали. Нам следует также обратиться к общественности с просьбой о свидетельских показаниях. Видел ли кто-нибудь человека в черной куртке с капюшоном? Обратил на него внимание, узнал его в лицо или, может быть, по фигуре? Разумеется, техническому отделу придется проанализировать и эту видеозапись.
Словно устав от звука собственного голоса, Свен замолкает.
– Соображения? – спрашивает он.
– Складывается впечатление, что он был один, – говорит Зак. – Но мы не знаем, не было ли у него помощников поблизости или в другом месте. Однако с большой долей вероятности можно утверждать, что бомба находилась в рюкзаке.
– Наверняка, – кивает Свен. – Карин это подтвердит. Начнем с Фронта экономической свободы. На сайте показаны филиалы банков из других городов. Я сообщу полиции в этих местах, чтобы они приняли дополнительные меры безопасности. Думаю, СЭПО сделает то же самое. К тому же я задам работу компьютерным экспертам нашего технического отдела. С этого момента они будут направлять все силы на то, чтобы отследить отправителей сообщения Даниэлю Хёгфельдту, видеоклипа и сайта.
– Они свяжутся с «Ютьюбом» по поводу того, кто выложил этот клип? С какого IP-адреса он загружен? – спрашивает Юхан.
– Само собой разумеется. Как вы все понимаете, эта новая группа – наша основная версия. Мы должны их разыскать – любой ценой. Скорее всего, тот мужчина, оставивший велосипед возле банка, – член группы. Юхан, у тебя есть соображения по поводу известных активистов, которые могут стоять за такими действиями? Где прослеживался бы тот же алгоритм – сперва нападение, затем сайт и угрозы…
Остальные члены оперативной группы выжидательно смотрят на Юхана, и Малин замечает, что его это нервирует.
– Гарантирую, что это не правые экстремисты. Это полностью противоречит их идеологии. Зато есть некая София Карлссон, на которую я натолкнулся в своих поисках вчера, она из левых, – говорит он. – Крутая девушка, суровая веганка, которая отсидела срок за поджог фермы по выращиванию норки в Чизе. Ей сейчас лет двадцать пять. Она и ее подельники работали примерно по такой же методике. Называли себя защитниками животных. Я помню ее поведение на допросах. Она была разгневана на все и вся, но вполне адекватна и умна. Судя по всему, живет в Линчёпинге. Вы всегда можете поговорить с ней – это хорошее начало.
– Отлично, Юхан, – кивает Свен. – Малин и Зак, возьмитесь за нее, как только закончится совещание.
– Что-нибудь еще, Юхан? – произносит Свен, и Малин думает: как здорово, что он берет на себя командование, включает свой опыт и свое реноме.
– Из того, что я накопал вчера, интересной мне показалась только она. Но я с удовольствием продолжу свои изыскания.
– Давай, – говорит Свен.
– А СЭПО? – спрашивает Зак. – Им наверняка что-то известно; чего мы можем от них ожидать?
– Ничего, – качает головой Карим Акбар. – Абсолютно ничего.
– Они звонили мне, – поясняет Свен. – Я дал им то, что у нас есть, но у них для нас ничего нет. Во всяком случае, они так утверждают.
Малин видит перед собой с десяток мужчин в черных костюмах. Кошмарный сон – куча народу из службы безопасности, которые ходят туда-сюда и портят все на своем пути необоснованными подозрениями и неуклюжими задержаниями.
– Слава богу, что мы пока не пересекаемся с ними, – произносит Малин, думая про себя: «Эти мерзкие типы из СЭПО наверняка думают, что они круче простых провинциальных следователей».
Она спохватывается, заметив, что сама себя принизила. «Прекрати чувствовать свою неполноценность, Форс! Это не про тебя».
– А национальное управление? – спрашивает Бёрье.
– Нет, черт бы их побрал! – вырывается у Вальдемара.
– В данной ситуации – нет, – отвечает Карим. – У семи нянек…
– Нам предстоит проанализировать видеозапись и клип, – снова произносит Свен.
Затем он умолкает. Смотрит прямо перед собой, словно ожидая, что кто-то другой предложит какую-нибудь версию, но остальные предпочитают отмалчиваться.
– Есть ли еще предложения, как нам решить задачку с Фронтом экономической свободы?
