Фауст. Сети сатаны - Пётч Оливер
Мартин постоял в нерешительности, а потом шагнул в чащу. Вокруг сразу сгустился сумрак. Снова он услышал мелодию, но в этот раз она доносилась с другой стороны.
Мартин был напуган, но в то же время ему хотелось узнать, откуда доносится мелодия и кто играет ее. С мрачной решимостью мальчик стиснул рукоять маленького ножика и шагнул в глубь леса. Он не решался подать голос. Самый воздух, казалось, был пронизан чарами, и деревья клонились к нему, как добрые и любопытные великаны.
Мелодия зазвучала совсем рядом.
Мартин на миг закрыл глаза. Какая прекрасная музыка! Казалось, это мама поет колыбельную у его кровати. Хотелось, чтобы эта музыка играла вечно…
Сузи, милая Сузи, что шелестит там в тростнике? То прелестные гусята, у которых нет сапожек… Сузи, славная Сузи, что шелестит…
Что-то хрустнуло, мелодия оборвалась.
– Что… – только и успел вымолвить Мартин.
В следующий миг он понял, что черный дух действительно существовал.
И был он куда страшнее, чем в самых жутких снах.
* * *Иоганн и Маргарита лежали в пещере, темной и уютной. Мох покрывал камни, образуя мягкое ложе. Их тела плотно соприкасались. Иоганн дрожал, хоть и надеялся, что Маргарита этого не заметит.
– Теперь уж я могу сказать тебе, – прошептала Маргарита и склонилась над ним; ее волосы щекотали ему лицо. В пещере было настолько тесно, что она прижалась к нему грудью. – Я пришла сюда не ради пропавших детей, а ради тебя.
– Ради… меня?
Маргарита хихикнула.
– Ты заикаешься, как твой братец… Не прикидывайся дурачком! Ты разве не видел, как смотрели на нас девушки на площади? Я решила, что пора уже дать им повод для сплетен. – Она наклонилась к его губам. – Ты уже дважды пытался поцеловать меня. Если не сделаешь этого сейчас, то не сделаешь уже никогда.
Иоганн покраснел от смущения и не сумел вымолвить ни слова. Но в этом и не было необходимости. Маргарита поцеловала его. У нее были сладкие губы, куда слаще, чем мед или яблоки. Они откинулись на мох, и Маргарита продолжала его целовать. Затем взяла его руку и подвела к своей груди, которая за последний год заметно округлилась.
– Погладь меня здесь, – прошептала Маргарита.
Иоганн охотно подчинился. Поначалу движения его были робки, но скоро рука сама собой скользнула под корсаж. Он погладил ее по отвердевшим соскам. По телу Маргариты пробежала дрожь.
– Вот так, – шептала она. – Ты первый, кому это позволено, знаешь? Я всегда тебя любила, Иоганн. С тех самых пор, как увидела впервые. Ты такой… особенный. В тебе кроется что-то великое, я это чувствую… – Она вдруг захихикала, и ее рука скользнула к его промежности. – О, я не это имела в виду.
Пристыженный, юноша хотел было отвернуться, но Маргарита удержала его.
– Все хорошо, Иоганн, все хорошо…
Они целовались и ласкали друг друга, при этом Маргарита показала себя более решительной и умелой.
– Раз уж меня выдадут замуж весной, я хочу, по крайней мере, знать, каково это, – промолвила она тихо. – Это мой подарок для тебя. Мне лишь нельзя терять невинность, нам следует быть аккуратнее.
Иоганн закрыл глаза, наслаждаясь моментом. Пальцы его, двигаясь словно по собственной воле, скользнули под ее платье и коснулись срама. Маргарита с тихим стоном раздвинула бедра.
– Мой Иоганн, – шептала она. – Мой Фауст…
Все его мечты, казалось, воплощались в жизнь. Он любил Маргариту, и она любила его! Неужели что-то могло их разлучить? Быть может, ей удастся переубедить отца и тот расторгнет эту дурацкую помолвку? А может, они с Маргаритой и Мартином просто сбегут? Теперь для него не было ничего невозможного!
Они целовались и ласкались, как маленькие котята, гладя друг друга по самым стыдливым и сокровенным местам. Маргарита дарила ему свои ласки. Потом Иоганн сам пустил в ход пальцы и действовал все более решительно и настойчиво, пока у девушки не вырвался едва сдерживаемый стон облегчения. Они так увлеклись ласками, что даже не заметили, как снаружи стали опускаться сумерки.
Когда же Иоганн, жмурясь от тусклого света, выбрался на поляну, Мартина там не оказалось.
* * *– Мартин, где ты? Мартин! Мартин!
Иоганн стоял на самом высоком из булыжников, на котором совсем недавно резвился его брат. Он озирался по сторонам, и в душе его росло отчаяние. На поляну наползали длинные тени. Поначалу Иоганн подумал, что Мартин решил пошутить над ними. Они с Маргаритой обыскали щели между камнями, искренне надеясь, что мальчишка выскочит в следующую секунду. Но его не было ни среди камней, ни где-либо еще. Куда он мог подеваться? Зачем Мартин один ушел в лес? Или… Леденящий ужас пробрал Иоганна.
Пруд!
Он спрыгнул с булыжника и бросился к пруду.
– Постой! – окликнула его Маргарита. В волосах у нее застряли кусочки коры и зеленые ниточки мха; в глазах читался неприкрытый страх. От прежнего ощущения счастья и уюта не осталось и следа. – Ты куда? Не оставляй меня одну!
Однако Иоганн даже не слышал ее. Он подбежал к пруду и прыгнул в мутную воду, уже не такую теплую, как всего пару часов назад. Мартин не умел плавать. Вода едва доходила до пояса, но Иоганн знал, что и такой глубины было достаточно, чтобы захлебнуться. Так, еще в прошлом году трехлетний сын кузнеца умудрился утонуть в мелком городском рву; старшая сестра лишь на мгновение упустила его из виду…
– Мартин! Мартин!
Иоганн загребал воду, шарил руками по илистому дну, то и дело натыкаясь на гнилые сучья. Но сколько он ни искал, Мартина нигде не было. Тем временем, задыхаясь, подбежала Маргарита.
– Может, он просто ушел домой без нас? – предположила она неуверенно.
– На Мартина это непохоже. Он бы просто побоялся. Ты же сама слышала, что он болтал насчет лесных духов!
Иоганну вдруг вспомнился рисунок, нацарапанный на одном из камней. Лицо с козлиной бородкой и рогами.
Дьявольский лик…
У Иоганна в животе похолодело от страха.
– Надо разыскать его! – сказал он. – Он… он должен быть где-то в лесу!
Не дожидаясь Маргариту, юноша снова сорвался с места. Тени пролегали уже по всей поляне, и только по верхушке самого высокого камня еще играло пятно света. Место, которое прежде казалось Иоганну таким умиротворенным, внезапно обернулось мрачным и зловещим.
Только посреди лесной чащи он осознал, насколько сейчас поздно. Здесь, в окружении елей, казалось, уже давно наступила ночь. Деревья были очерчены темными контурами, и между ними клубился мглистый сумрак. Иоганн то и дело спотыкался о корни и кусты, но всякий раз поднимался и ломился дальше. Он обещал присмотреть за младшим братом, а теперь Мартин пропал! Проглочен этим лесом!
Или еще чем-то невыразимо жутким…
– Иоганн! Иоганн, подожди!
За спиной послышался голос Маргариты, испуганный и уже такой далекий. Юноша остановился, переводя дух. Эта беготня не имела смысла! Этот лес был огромен. Так Мартина ему никогда не найти.
– Мартин! – прокричал он в сумерки. – Мартин, ты слышишь меня? Где ты?
Но его оклики остались без ответа.
Зато он услышал нечто иное.
Это был тихий плач. Стенания, которые рождались словно в самих деревьях или в окутавшем их тумане. Иоганн оцепенел.
– Мартин? – просипел он, слова застревали у него в горле. – Мартин, это… это ты?
Невозможно было определить, в какой стороне раздавался плач. Казалось, он доносился отовсюду разом. Иоганн знал, что в лесу было непросто ориентироваться по звукам. Управляющий Книтлингена иногда устраивал в Шиллинговом лесу облавы; Иоганну тоже доводилось в них участвовать. Загонщики криками и громкими хлопками пугали мелкую дичь, но сами при этом не теряли друг друга из виду – потому что знали, до чего коварен бывает лес.
Иоганн затаил дыхание и прислушался. Теперь сомнений быть не могло. Он отчетливо слышал детский плач.
– Мартин! – вновь прокричал он во тьму. – Я тебя слышу! Где ты?
Внезапно позади него раздался высокий, пронзительный вопль. Иоганн уже решил, что это Мартин, но тут услышал исполненный ужаса голос Маргариты:
