Сирил Хейр - Смерть в аренду
– Не успел. Я был ошеломлен его поведением. И он не сказал мне, куда собрался идти и что делать. Он вел себя так дерзко, что я обомлел. Вы правы, это крайне обидно…
Маллет повесил трубку.
Поездку инспектора в Брайтон пришлось отложить на более поздний час, чем он рассчитывал. Весь день ушел на беседу с Реншо, детективом, руководившим расследованием по делу о «Лондон энд империал эстейтс компани лтд.» и ее дочерних компаний. Реншо помогали два маститых бухгалтера, и огромная кипа документов стала первым результатом расследования того, что газеты окрестили «грандиозной аферой Баллантайна». Маллет любил выставлять себя простым человеком, каким он, по сути, не был, и профаном в сложных цифрах, коим на самом деле являлся. Но под искусным руководством специалистов он научился пробираться, как зачарованный, по запутанным лабиринтам финансовых махинаций. Детали были сложные, какими и должны быть там, где каждое совершенное действие сопровождается полудюжиной других действий, единственная цель которых – скрыть истинный смысл перевода денежных средств; но общий замысел раскрытой истории был достаточно ясен. Баллантайн исключительно хитроумно проворачивал хорошо известную аферу с некоторыми придуманными им самим вариантами. Натравливая одну компанию на другую, искусственно повышая или понижая цены на акции одной из них или всех сразу, он вел старую игру, в которой, грабя Питера, платил Полу и занимал у Пола, когда нужно было представлять балансовый отчет. Вот так Маллет с присущей ему прямотой излагал суть дела, и бухгалтеры, пораженные его дилетантской трактовкой, соглашались, что приблизительно – очень приблизительно – в этом и заключался метод.
– Но, конечно, – заметил Реншо, – речь шла не только о Питере и Поле, но и о многих других. Компании Баллантайна были известны в Сити как «Двенадцать апостолов». Одна или две из них вообще не функционировали. Сдается мне, что он их зарегистрировал, чтобы получилась ровно дюжина.
– И все они, полагаю, имели конторы по одному и тому же адресу? – спросил инспектор.
– Да, хотя, как ни странно, в его личных бумагах мы нашли упоминание еще об одной: «Англо-голландский каучуковый и товарно-торговый синдикат» с адресом Брэмстонсинн неподалеку от Феттер-лейн. Баллантайн платил за аренду офисов ежемесячно, но, похоже, они не вели никаких дел, и когда я заходил туда, в них было пусто, видимо, уже некоторое время.
Маллет кивнул и машинально записал адрес. После того как ему стал понятен механизм совершавшегося покойным финансистом мошенничества, его особенно не интересовали подробности. Что касается конечной цели махинаций, то она прояснилась в ходе расследования. И состояла в том, чтобы направить деньги по различным каналам из кармана инвесторов в свой собственный. И в этом он, как также вскрылось, замечательным образом преуспел. Затем совершенно неожиданно в последние дни жизни у Баллантайна возникли осложнения. Он вдруг подвергся нападкам ведущей финансовой газеты, и акционеры его главного концерна незадолго до ежегодного общего собрания потеряли к нему доверие. Рыночные котировки катастрофически упали, и в день его смерти его враги точно с цепи сорвались.
– Дело было проиграно, и он понял это, – сказал Реншо. – Никто бы не удивился, если бы он покончил с собой.
– В таком случае он избавил бы нас от массы хлопот, – заметил Маллет. – А так свою заботу переложил на чужие плечи и вынудил нас мстить за его никчемную жизнь. Но я не думаю, что он был способен лишить себя жизни. Почему он не убежал, как Алисс и Хартиган?
– Насколько мы можем судить, он так и сделал.
– Да, но не дальше Дейлсфорд-Гарденс.
– Думаю, в его планы входило отправиться гораздо дальше, – предположил Реншо.
Он продолжил знакомить собеседника с событиями последнего дня Баллантайна. Незадолго до этого в его поведении явно появилась несвойственная ему нервозность, он возвращался поздно и уходил рано, но в тот самый день почти неотлучно находился в своем рабочем кабинете. О том, что он там делал, можно было только догадываться по состоянию оставленных им вещей – вне всякого сомнения, занимался уничтожением бумаг. Его личный сейф был почти пуст, и Маллет огорчился, узнав, что не сохранилось ничего, указывавшего бы на его связи с Фэншоу. Он снял со своего банковского счета все деньги, и из ящика стола пропал хранившийся там паспорт.
– В общем, – подытожил Реншо, – более или менее ясно, что он задумал ехать гораздо дальше, чем в Кенсингтон.
– Также более или менее ясно, – заключил Маллет, – что при нем была приличная сумма денег, когда его убили. Как вы думаете, какая?
Реншо покачал головой.
– Боюсь, этого мы никогда не узнаем, – ответил он. – На его счете в момент закрытия находилось всего сто фунтов или что-то около этого, но в течение нескольких последних месяцев через него проходили очень большие суммы. Куда они утекали, сказать трудно. Если, как я думаю, он боялся предстать перед акционерами на собрании и замышлял бегство, то, несомненно, куда-то перевел кое-какие денежные средства – вероятно, за границу. Из выявленных нами перечислений многие поступали женщинам.
– И его жене также? – спросил Маллет, вспомнив показания миссис Баллантайн во время коронерского дознания.
– Она была достаточно умна или удачлива, поскольку некоторое время назад получила от него кругленькую сумму. Однако, как нам удалось установить, незадолго до своей смерти он пытался добиться от нее согласия на то, чтобы занять деньги под акт распоряжения имуществом, но она отказалась.
– Разумеется. А те другие женщины?
– Кажется, он проявлял странную щедрость, выдавая весьма солидную помощь бывшим любовницам. Еще он содержал итальянскую танцовщицу Фонтичелли, но этот роман закончился некоторое время назад. Все самые большие выплаты совсем недавно предназначались миссис Илз.
– Кажется, я слышал о ней, – заметил Маллет. – Она была его главной фавориткой?
– Да. Баллантайн постоянно жил у нее уже больше года, за исключением тех случаев, когда считал нужным появиться на Белгрейв-сквер. Он поселил ее в неплохой квартире на Маунт-стрит и не скрывал своего романа. Все в конторе знали об этом.
Маллет немного помолчал.
– Маунт-стрит далеко от Дейлсфорд-Гарденс, – наконец произнес он. – И следующая, кого я должен буду посетить, это миссис Илз. Как я понимаю, Реншо, нужно действовать по двум направлениям, помимо вашего. Во-первых, взяться за Джеймса с того момента, как он появился в качестве жильца в доме мисс Пенроуз, и проследить его действия ретроспективно до встречи с Баллантайном. Во-вторых, пройтись по следам Баллантайна, так сказать, в противоположном направлении до его встречи с Джеймсом. Оба заслуживают внимания, и, как мне кажется, если есть кто-то, способный помочь мне познакомиться с личной жизнью Баллантайна, то это миссис Илз.
– Существует еще один человек, который при желании мог бы дать вам много информации, – подсказал Реншо.
– Вы имеете в виду Дюпена? – сразу же спросил Маллет.
Реншо кивнул.
– Он и два беглых директора – единственные люди, посвященные в махинации Баллантайна. Дюпен погряз в них по уши. У нас есть вполне достаточно материала, чтобы немедленно арестовать его.
– Надеюсь, вы ничего такого не сделаете, – сказал инспектор. – Арестованного нельзя допрашивать, а Дюпен, находящийся на свободе, будет мне полезнее, чем под замком. Тем не менее мы станем приглядывать за ним.
– Он фактически умолял меня арестовать его, когда мы сегодня утром разговаривали в офисе, – сообщил Реншо. – Вы думаете, он знает Правила судей и считает, что так окажется в большей безопасности?
– Полагаю, он многое знает, – ответил Маллет, – но не больше того, что я, надеюсь, узнаю сегодня к вечеру.
Глава 13
Мать и сын
Четверг, 19 ноября
Фрэнк Харпер укладывал вещи. Тонкие стены и полы в маленьком доме сотрясались от грохота выдвигаемых и задвигаемых ящиков и его громких раздраженных возгласов при поиске вещей в спальне, где все было вверх дном. Миссис Харпер услышала его, когда вернулась из магазина, усталая и обвешанная сумками с фруктами. Как всегда, она бросила их там, где стояла, в неопрятном коридоре, служившем прихожей, и сразу побежала наверх в комнату сына.
– Фрэнк! – воскликнула она, откинув с лица растрепанные седые волосы. – Что ты делаешь?
– Вещи собираю, – коротко ответил он. – Где моя чистая рубашка на вечер?
– В бельевом шкафу, дорогой. Сейчас принесу. Куда ты едешь?
– В Льюис. И у меня не так много времени до отхода поезда. Ну, принеси же мне рубашку, мама!
Миссис Харпер послушно засеменила прочь, озадаченно сморщив доброе глупое лицо, и почти сразу вернулась.
– Вот, – сказала она. – Мне пришлось ее заштопать у ворота, но на тебе это будет незаметно.
– Спасибо, мама. – Он презрительно посмотрел на заштопанное место. – Ладно, думаю, сойдет. – И уложил рубашку в забитый доверху чемодан. Ну, кажется, все.
