Сара Джио - Соленый ветер

Я повесила за плечо рюкзак, положив туда яблоко, хлеб, который Китти принесла из столовой, и наполненную водой флягу, проскользнула мимо входа в лазарет и на секунду заглянула в открытое окно – там работали Стелла, Лиз и несколько других девушек. Судя по их виду, им было скучно. Несколько человек суетилось вокруг перегоревшей лампочки, некоторые склонились над единственным в здании пациентом – молодым человеком с ободранной коленкой. Он выглядел очень довольным.

Я ожидала совсем иной военной жизни, но впереди нас ждали перемены. По слухам, полковник Донехью планировал крупную операцию. Я гадала, как это повлияет на нашу работу и нашу жизнь.

Я пошла по тропинке, ведущей к пляжу. Уэстри говорил, бунгало всего в полумиле от базы. Я надеялась, что так оно и есть.

Я шла быстро, несколько раз оглянулась. Что обо мне подумают, если увидят, как я улизнула с базы, да еще одна? Это было совсем не похоже на Анну Келлоуэй.

Сразу за поворотом посреди чащи показалась соломенная крыша бунгало. Подойдя ближе, я услышала звук пилы.

Мое сердце заколотилось. Уэстри здесь.

– Привет, – поздоровалась я, чинно постучавшись в то место, где когда-то болталась дверь. – Есть кто-нибудь дома?

Уэстри поднял глаза, стер с лица пот и стряхнул с рук пыль от пилы.

– О, привет, – отозвался он. – Ты реальность или мираж? Я провел здесь все утро без воды и теперь не знаю: у меня галлюцинации или в дверях действительно стоит красивая девушка. Пожалуйста, скажи, что второе.

– Не галлюцинации, – с улыбкой сообщила я, доставая из рюкзака флягу. – Вот, попей.

Уэстри сделал долгий глоток, шумно выдохнул и протянул мне флягу.

– Я почти привел дверь в порядок. Она не входила в раму. Должно быть, покоробилась из-за влажности. Пришлось отпилить дюйм с этой стороны. Видишь? Я раздобыл на продовольственном складе старые петли. – Он с гордостью, словно дорогое сокровище, продемонстрировал мне старые железные петли. – В нашем бунгало должна быть хорошая, надежная дверь.

Я просияла. Мне понравилось, что он говорил о бунгало, что оно наше. Потом достала из сумки коробку чистящего порошка и старые тряпки.

– Приберусь тут как следует.

– Рад, что ты смогла присоединиться к работам, – сказал Уэстри, снова взявшись за пилу.

К трем часам пол сиял такой чистотой, что с него можно было есть, а Уэстри поставил дверь на место.

– Чуть не забыл! – воскликнул он и достал из сумки медную дверную ручку. – Минутку, сейчас поставлю.

Я наблюдала, как Уэстри устанавливает круглую ручку, осторожно вкручивая винты. Потом он достал маленький блестящий предмет.

– Наш ключ. Надо только придумать, куда его спрятать.

Я осмотрела пустые оконные проемы.

– Но любой сможет забраться внутрь через окно.

– Конечно. Но скоро мы вставим стекла. В любом доме должен быть исправный замок. Главный вопрос – куда спрятать ключ.

Мы вышли из хижины и оглядели входную ступеньку.

– Может, там? – предложила я, указывая на песок. – Можем закопать.

Уэстри покачал головой:

– Там будут искать в первую очередь. Это как коврик у двери – каждый вор знает.

Он запнулся, словно ему в голову пришла потрясающая идея.

– Погоди-ка, – продолжил он, бросился в бунгало и вернулся, достав из сумки книгу, – используем вот что.

– Книгу?

– Да, – ответил он, вытаскивая ленту, прикрепленную к корешку. Обычно она служила в качестве закладки, но у Уэстри были другие планы. Он надежно примотал ленту к ключу и спрятал его между страниц.

– Вот, – объявил Уэстри, – наш тайник.

Волны с шумом бились о берег.

– Наступает прилив. Пойдем, посмотрим?

– Мне, наверное, уже пора, – засомневалась я. Я не оставила Китти записки и беспокоилась, что она будет волноваться.

– Да ладно. Задержишься всего на несколько минут.

– Хорошо, – сдалась я, – только недолго.

– Вон, – указал он на выброшенный волнами кусок дерева, – наша жердочка.

Уэстри взял найденную в бунгало бутылку вина, достал из рюкзака жестяную кружку и сел рядом со мной на песок. Мы положили головы на гладкую, отполированную песком древесину.

– Тост! – провозгласил Уэстри, наливая старинное вино в кружку. – За хозяйку нашего бунгало, пьем столетнее вино!

Он протянул мне кружку, и я сделала осторожный глоток, невольно скривив лицо.

Вдалеке пела птица, а мы сидели рядом, зачарованные волнами.

– Я про тебя ничего не знаю, – внезапно сказала я.

– А я – про тебя, – парировал он.

– Ты первый.

Уэстри кивнул:

– Я родился в Огайо, но мы прожили там недолго. Мама умерла от скарлатины, и мы с отцом уехали на запад, в Сан-Франциско. Он был инженером, работал на железной дороге. Я мотался с ним, менял школы каждый месяц.

– Не самое правильное образование, – заметила я.

Уэстри пожал плечами.

– Получше, чем у многих. Я посмотрел страну. Знаю железные дороги.

– И что теперь? Ты говорил, что, когда все кончится, хочешь вернуться сюда, на остров, но наверняка у тебя есть другие стремления и планы?

Я посмотрела в глаза Уэстри – они сияли и были полны оптимизма.

– Я еще не знаю, – уклончиво ответил он. – Может, продолжу учиться, стану инженером, как папа. А может, поеду во Францию, буду брать уроки живописи, как великие импрессионисты. А может, просто останусь здесь. – Он мотнул головой в сторону бунгало.

– Ну, уж нет, – возразила я, – тут тебе же будет так одиноко!

– Почему же одиноко? У меня будет все необходимое. Крыша над головой. Кровать. Самый красивый пейзаж на свете. Просто рай.

Я вспомнила, что он хотел поселиться на этом пляже вместе со своей семьей.

– Но как же общение? – немного застенчиво спросила я. – Как же… любовь?

Уэстри улыбнулся:

– Тебе легко говорить. У тебя это уже есть.

Я опустила взгляд и воткнула носок ботинка в песок, такой горячий, что тепло чувствовалось сквозь кожу обуви.

– Ну, – продолжил он, – надеюсь, я ее найду. Где-нибудь.

– А если нет?

– Найду, – уверенно улыбнулся он.

Я быстро отвернулась.

– А теперь давай поговорим о тебе.

Я теребила веревку на рюкзаке, пока молчание не стало гнетущим.

– Мне особенно нечего рассказывать.

– Уверен, это не так. У каждого есть история.

– Я родилась в Сиэтле. Жила там всю жизнь. Получила диплом медсестры, и вот я здесь.

– Вот так, – иронично заметил мой собеседник, – вся жизнь уложилась в три предложения.

Я почувствовала, что краснею.

– Прости. У меня не такая интересная жизнь, как у тебя.

– Думаю, ты лукавишь, – заявил он, оценивающе посмотрев на меня. – А почему, – продолжил он, указывая на мою руку с кольцом, – ты не вышла замуж до отъезда?

Как он смеет задавать такие вопросы?

– Потому что…

Я замялась и предпочла промолчать. Перебрала все рациональные причины: я не хотела торопиться, мама хотела устроить большой праздник в отеле «Олимпик», и еще… Но ни одна из причин не показалась мне достаточно весомой. Если бы я захотела, то отправилась бы прямиком в Городской совет, как предлагал Герард, и узаконила наши отношения. Я могла стать миссис Герард Годфри, не строя препятствий в виде годового путешествия на южные острова. Но я этого не сделала.

– Вот видишь, – проговорил Уэстри, – у тебя точно есть история.

– Ты преувеличиваешь.

Уэстри подмигнул:

– Посмотрим.

Я вернулась вечером, но Китти еще не было дома, и, когда прозвонили на ужин, я отправилась в столовую одна, заскочив по дороге в лазарет, чтобы проведать Мэри. К счастью, она уже сидела и пила апельсиновый сок через соломинку.

– Привет, Анна, – пробормотала она. Голос был еще слабый, но более живой. В нем появилась сила, которой не было утром.

– Привет. Я иду ужинать. Может, тебе чего-нибудь принести? Ты, наверное, устала от жидкой диеты.

– Да, – призналась она, – мечтаю о булочке с маслом.

– Будет сделано, – улыбнулась я.

Я вернулась на тропу, ведущую в лазарет, прошла мимо куста гибискуса, где мы с Китти рвали цветы в первый вечер, и продолжала идти вперед, пока не увидела пристань. Дюжина привязанных веревками лодок болталась на воде, ожидая выходных дней, когда солдаты отправятся на них в океан. Мало кто на это решался, хотя остров был относительно безопасен, враг еще ни разу не атаковал его.

Я подошла поближе и заметила, как из лодки вылезают двое. Взъерошенные кудряшки могли принадлежать исключительно Китти, но ей помогал выбраться из лодки вовсе не Ланс. Я ахнула, различив лицо полковника Донехью. Китти мило улыбалась ему, пока он укладывал весла в лодку. Потом они рука об руку вернулись к лужайке, где попрощались, и Китти заспешила к женским казармам.

Догнать ее? Я решила этого не делать: в конце концов, она обманула меня насчет свидания, скорее всего испугавшись, что я буду ее осуждать, и я ее действительно осуждала. Но подруга не должна думать, будто я за ней шпионю. Придет время, и она сама все расскажет. Я вернулась в столовую и попросила кухарку приготовить поднос для Мэри.