Мэтью Эллиотт - Шерлок Холмс пускается в погоню (сборник)
– Вот, Уотсон, собственно, и все, что поведал мне мистер Данфорт Скиннер. – Холмс подытожил сказанное взмахом руки.
– Уму непостижимо! – воскликнул я. – Если вам удастся найти доказательства и выследить Алфея, вы спасете человеку жизнь.
– Я послал Лестрейду описание преступного брата, и охота уже началась. – Холмс улыбнулся, разделался с птицей и сменил тему разговора: – Как прошел день, Уотсон? Я полагаю, ваше мастерство облегчило хворь мальчугана?
Мой рассказ Холмс нашел необычным и занимательным.
– Ох уж эти проделки юнцов! – сказал сыщик. – Они бывают забавны, пока сорвиголовы не вырастают из детских шалостей, как из штанишек. Такие вот шалопаи, повзрослевшие и преступившие закон, обеспечивают меня хлебом с маслом.
– Если Холлис поступит с мистером Пинкертоном по чести, паренек должен уже быть на полпути к избавлению от дурных привычек.
– Сдается мне, мы вот-вот убедимся, так ли это, – заметил Холмс, указывая на открывающуюся дверь.
Я проследил за направлением его взгляда и увидел Холлиса, Агнес и молодого Пинкертона, как раз входящих в трактир. Каждое движение мальчишки свидетельствовало о том, что Холлис отлично справился со своей задачей. Одежда паренька была в грязи, он весь поник, бинты на руках намекали на скрывающиеся под ними волдыри. С раскаянием на лице провинившийся стоял перед великаном и смотрел себе под ноги. Холлис легким шлепком отправил Агнес наверх.
– А мне уже можно идти, сэр? – робко спросил мальчишка.
– Валяй. Марш отсюда, парень! Надеюсь, ты выучил свой урок и в ближайшее время у меня не покажешься.
– Не покажусь, сэр.
– И запомни, – произнес Холлис спокойным тоном, передавая мальчику его коробку для ланча, – о человеке судят не только по его собственным поступкам, но и по делам его окружения.
– Да, сэр, – ответил мальчик.
Волоча ноги, он пересек комнату и поднялся по лестнице.
Как только мальчуган пропал из виду, Холлис громко и от души рассмеялся, повесил свой топор и направился к стойке. Разбойничья улыбка так и сверкала из-под его огромной бороды, когда он неторопливо проходил мимо нас.
Вскоре спустился мистер Пинкертон, давясь от смеха. Увидев Холлиса, он налил четыре пинты эля и жестом подозвал нас с Холмсом.
– Сегодня за счет заведения, господа. Благодарю за помощь с сыном, – сказал он Холлису и мне.
– Не стоит благодарности, – ответил я.
– И я рад, что смог немного подсобить, – добавил Холлис.
– Если на то пошло, не так уж и немного, Билл, – возразил Пинкертон. – Уверен, парень так вымотался, что хоть сейчас готов примкнуть к «Сынам трезвости»[16] и начать пропаганду завтра с утра.
Мы все рассмеялись. Холлис поднял свою кружку и предложил тост:
– За уроки юности!
– За уроки юности! – хором отозвались мы и громко сдвинули кружки.
Мы выпивали, курили и вспоминали истории из своей молодости, навеянные этим случаем, пока огонь гудел в очаге.
– Любопытно, – размышлял я, – было ли наказание справедливым? Ведь украли всего несколько пинт эля.
Холлис мотнул своей большой головой:
– Ну не скажите, доктор. Там было гораздо больше пары пинт. И, я уверен, это уже не первый раз.
– Что заставляет вас так думать, мистер Холлис? – поинтересовался я.
– Когда мы шли сюда, мальчишка сообщил по секрету, что в ночь на Хеллоуин они с приятелями нагулялись до летающих слоников.
Все засмеялись, и только Холмс дернулся, подавшись вперед.
– Не могли бы вы повторить, мистер Холлис?
– Парень сказал, мол, в ту ночь мы так напились, что видели слона, парящего над Скрабсом.
– Вот оно, Уотсон! – крикнул Холмс, хлопнув кулаком по столу и вскочил на ноги. – И как я мог быть таким слепым? Мистер Пинкертон, мне сейчас же нужно поговорить с вашим сыном.
– Но, мистер Холмс, – запротестовал Пинкертон, – он, наверное, уже спит без задних ног.
– Я действительно должен настоять. Это дело невероятной важности. Оно не терпит отлагательств.
Пинкертон покачал головой и направился к лестнице.
– Кстати, если у вас есть карта местности, не могли бы вы ее нам одолжить?
Пинкертон указал за стойку.
– В ящике под столешницей, – сказал он и пошел звать сына.
Холмс беспокойно ходил взад и вперед перед очагом. Я нашел карту и принес ее к столу. Чуть позже мальчик спустился вслед за отцом и встал у подножия лестницы, потирая спросонья глаза.
– Приношу извинения, мастер Пинкертон, но у меня есть несколько вопросов, на которые можете ответить только вы, – объявил Холмс, жестом подозвав мальчика и предложив ему стакан воды. – Вот, выпей. Это не займет много времени, обещаю. – Холмс развернул карту. – Итак, Колин, можешь ты показать мне, где вы с дружками были в ночь на Хеллоуин?
Мальчик с минуту изучал карту и затем ткнул пальцем в здания, располагавшиеся севернее таверны.
– Здесь. Мы сидели на обрыве за фермой Олд-Оук.
– А где именно вы видели «летающего слона»?
Паренек указал на место первого убийства.
– Великолепно! – воскликнул Холмс. – А теперь, Колин, мне нужно, чтобы ты как следует подумал над следующим вопросом.
Парнишка кивнул.
– Хорошо. Можешь показать, в каком направлении летел «слон»?
Взглянув снова на карту, Колин указал пальцем на то же место, а затем повел им в северо-восточном направлении.
– Превосходно! – хлопнул Холмс парня по спине. – В точности как я подозревал! И еще один последний вопрос, если не возражаешь. Этот «слон» светился? Он издавал какие-то звуки?
Колин озадаченно посмотрел на Холмса.
– Эта штука светилась наподобие фонаря? – поторопил Холмс.
– Нет, сэр. Она была черной, как ночь, и беззвучной, точно призрак.
Холмс пришел в замешательство, поскольку явно ожидал услышать другой ответ:
– Ни единого луча света? Ни единого звука? Ты уверен в этом, Колин?
– Да, сэр. Мы бы его не увидели, но он закрывал собой звезды, пока летел.
Холмс встал и хлопнул паренька по спине:
– Спасибо, Колин, ты был в высшей степени полезен. А теперь – в кровать. И пусть остаток ночи тебя ничто не беспокоит.
Мальчик взглянул на отца. В ответ тот также похлопал его по спине и кивнул:
– Доброй ночи, сын. Крепких снов.
Колин повернулся и поднялся по лестнице.
Холмс снова склонился над картой. Поизучав ее немного, он провел пальцем по траектории, указанной Колином. Палец Холмса, двигаясь в северо-восточном направлении, остановился на небольшой группе зданий в верхнем левом квадранте карты.
– Мистер Пинкертон, что вы можете сказать мне об этих строениях? – спросил Холмс.
Пинкертон на секунду скосил взгляд на карту.
– Там находится ферма Рэд-хаус, мистер Холмс.
– Кто там живет?
– Никто, – заявил Пинкертон. – Там разрешили сеять, с тех пор как десять лет назад старый Райли помер.
Холмс достал лупу и всмотрелся в этот участок карты.
– Я тут вижу два строения. Полагаю, большее из них – дом?
– Наоборот, мистер Холмс. Амбар там больше, чем дом.
– И насколько больше?
Пинкертон подумал над вопросом и наконец ответил:
– Как минимум вдвое по длине и высоте.
– И зачем же на ферме такой большой амбар? – удивился Холмс.
– В этих краях принято держать много овец. Приличной ферме нужно место для хранения корма и шерсти перед продажей. А пастухи время от времени проводят там торги.
– Так сейчас здание пустует?
– Некоторое время назад местная команда регбистов использовала ферму для тренировок, но они вскоре перебрались южнее, в Стрелковый павильон, а затем куда-то еще, подальше. Место, насколько я знаю, совершенно заброшено.
Холмс встал, сложил карту и сунул ее себе в карман.
– Значит, Уотсон, пришло время посетить ферму. Мистер Пинкертон, нам понадобится лошадь с повозкой.
– Возьмите, но я не стану снова будить мальчишку, чтобы запрячь лошадь.
– Об этом не может быть и речи, – заверил его Холмс. – Мы в состоянии справиться сами. Да, Уотсон?
– Конечно. Ребенку обязательно надо выспаться, – согласился я.
Глава десятая
Мы споро запрягли лошадь в повозку и через пятнадцать минут тряслись в ней, направляясь на север по Вуд-лейн к ферме Рэд-хаус. Луны не было видно, и непроглядность ночи вынудила нас зажечь фонари, чтобы хоть как-то ориентироваться. Дорога была накатанной.
Когда мы добрались до Стрелкового павильона, Холмс направил повозку за ферму таким маршрутом, чтобы амбар все время находился между нами и домом. Оттуда мы пошли пешком, из осторожности прихватив с собой один фонарь.
Поравнявшись с низкой каменной стеной, окружавшей ферму, Холмс прикрыл фонарь заслонкой и подал мне знак следовать за ним, ступая как можно тише. Сначала мы перебрались через стену и приблизились к дому, дабы убедиться, что он действительно заброшен.
