Сьюзен Льюис - Горечь моей надежды
А тут еще Хизер со смехотворной идеей, которую она вбила себе в голову. Идея эта не имела никакого отношения ни к опубликованному в газете опровержению, ни к заметке какого-то там крутого адвоката, который камня на камне не оставил от ее рецензии на спектакль. Нет, это тоже сыграло свою роль, но больше всего Хизер Хэнкок злило то, что Джейсон ушел от Джины к Алекс, а вовсе не к ней, как Хизер надеялась. Да-да, к той самой ненавистной Алекс, с которой познакомился на вечеринке, на которой присутствовала и Хизер. Не успела репортерша подкрасить губы и состроить ему глазки, как он уже исчез с Алекс в неизвестном направлении и больше не появлялся. По крайней мере, в квартире Хизер. А ведь она давно положила на него глаз, начиная с того момента, когда они обе, две подружки, с ним познакомились. И вот Джейсон даже не взглянул в ее сторону! А может, это и к лучшему. Разве остались бы они в этом случае подругами?
– Чего я никак не могу взять в толк, Джейсон, – сказала Хизер, как только официант принял у них новый заказ, – так это почему ты стоишь за нее горой. Вы ведь больше не встречаетесь, насколько я знаю.
Джина одарила ее колючим взглядом, прекрасно зная – намек предназначался не только Джейсону, но и ей самой.
– Послушай, даже если бы я что-то знал (хотя на самом деле я ничего не знаю), – солгал Джейсон, – я бы все равно ничего тебе не сказал. Ведь тебе нужно одно – смешать ее имя с грязью. Скажи, тебе еще не надоело? Ей и без тебя сейчас тошно. Например, ее временно отстранили от работы. Так зачем еще больше портить ей жизнь? Скажу лишь одно: она всей душой переживает за судьбу этой маленькой девочки.
– Которой сейчас ничего не угрожало бы, делай она свое дело так, как надо, – огрызнулась Хизер. – Говорю тебе, если ребенка найдут мертвым, а к этому, похоже, все идет, то мое мнение таково: твоя бесценная Алекс будет повинна в смерти девочки не меньше, чем сам убийца.
Джина удивленно выгнула бровь.
– Какое счастье, что ты не собираешься написать, будто она убила ее собственными руками, – язвительно заметила она.
По лицу Хизер можно было подумать, что, будь у нее такая возможность, она сделала бы это, и с большим удовольствием.
– Я лишь хочу сказать, что эта ваша Алекс Лейк не так проста, как кажется, – сказала она тем не менее.
– Признайся, тебе хочется, чтобы именно так и было, – усмехнулась Джина. – Ладно, давайте лучше сменим тему. Честное слово, сколько можно перемывать этой Алекс косточки?
Хизер со злостью посмотрела на подругу. Впрочем, она была не настолько глупа, чтобы не понимать: продолжай она гнуть свою линию, так эти двое еще сочтут, что у нее паранойя, что ей совершенно не нужно. Вздохнув, она приготовилась слушать словесные излияния Джины по поводу детей, как то бывало всякий раз.
Временами Хизер задавалась вопросом, почему они с ней до сих пор дружат? Ведь у них нет ничего общего. Наверное, это привычка. Просто они давно знакомы. В любом случае, если Джина Кармайкл настолько глупа, что считает, будто избавилась от Алекс Лейк, то в ее, Хизер, глазах она еще бо́льшая дура.
Глава 26
– Нанна придумала новую игру! – сообщила Алекс, раздевая Отилию перед тем, как посадить ее в ванну. Малышка теперь всегда называла ее мать Нанной. Не успели они оглянуться, как сами стали так обращаться к Анне. – Мы все будем выбирать новые имена. Ну правда же, весело? У Нанны останется ее собственное, но мы с тобой можем выбрать любые, какие только пожелаем!
Отилия пропустила дневной сон, так что вид у нее был слегка усталый, что, однако, не помешало ей навострить ушки.
– Так какое имя ты себе выберешь? – спросила Анна, входя в комнату со стопкой только что выглаженных детских вещей.
Отилия огляделась по сторонам и, указав на лежащего на кровати плюшевого медведя, воскликнула:
– Ботик!
Алекс и Анна рассмеялись.
– Но ведь это мишкино имя, – заметила Алекс. – Тебе же нужно придумать имя для себя. Подумай. Какое имя тебе нравится больше всего на свете?
Отилия задумчиво нахмурилась и протянула к Алекс руки, чтобы снять маечку.
– Сказать тебе, что я выбрала? – спросила Алекс.
– Ты – Лекс.
– Да, но теперь я решила побыть Шарлоттой. Тебе нравится?
Отилия немедленно кивнула.
– Шар-лотта, – повторила она, слегка подпрыгнув.
– Ну, а кем хочешь быть ты? – с улыбкой спросила Алекс.
Отилия снова нахмурилась, но затем глаза ее засияли.
– Хлоей! – воскликнула она и подпрыгнула еще раз.
Алекс и Анна переглянулись.
– Замечательный выбор, – заверила ее Анна. – То есть теперь тебя можно называть Хлоей?
Отилия утвердительно закивала.
– Я – Хлоя. Ты – Шарлотта. А ты – Нанна.
– Отлично, – похвалила девочку Алекс и заключила в объятия.
– Или, если хочешь, ты можешь называть Алекс мамой, – сказала Анна.
Отилия с криком «Маааама!» тотчас же обняла ее за шею. У Алекс внутри как будто что-то оборвалось.
Ей с трудом верилось, что с того вечера, как она привела Отилию сюда, пролетело уже больше месяца, и в то же время казалось, что с тех пор прошла целая вечность. Каждый день приносил свои трудности и испытания, одни – посложнее, другие – попроще. Но они их все преодолели, а с тех пор как внимание прессы переключилось на другую часть страны, смогли наконец вздохнуть с облегчением.
Теперь разговоры шли в основном о нориджском педофиле из сети Брайана Уэйда, в доме которого были обнаружены останки шестилетней девочки. Выяснилось, что это была одна из пяти жертв, замурованных в подвале. Большинство из них были опознаны, но не все, и все время всплывало сходство с историей Фреда и Розы Уэст.
У Алекс мурашки бежали по коже при одной только мысли, что отец Отилии общался с таким чудовищем. Какое счастье, что курьер из супермаркета «Сейнсбери» не сдалась после первой пары звонков в социальные службы. Иначе неизвестно, какая судьба была уготована Отилии в придачу ко всем тем ужасам, что уже выпали на ее долю.
Общественное мнение склонялось к тому, что Отилия тоже погибла. Родителей, которые могли бы снова привлечь к ней внимание, у нее не было, средства массовой информации тоже потеряли к ней интерес, так что ее имя теперь практически не упоминалось. А если и упоминалось, что случалось крайне редко, было видно, что общественность расстроена или скорее возмущена тем, что система не уберегла еще одного маленького ребенка. Но затем люди беспомощно пожимали плечами и продолжали жить собственной жизнью. Что еще они могли сделать? Разве что потребовать, чтобы Брайана Уэйда привлекли к ответственности за убийство, о чем и так подумывала полиция.
Алекс понятия не имела, что ей делать в таком случае. С другой стороны, она не собиралась изводить себя тяжкими мыслями. Когда это произойдет, придется что-то предпринимать, а пока… Пока же они воспринимали каждый день как данность, пусть даже с осторожностью и тревогой. На их счастье, они снова были полноправными хозяевами дома, а в хорошую погоду могли также подышать свежим воздухом в саду.
Здесь, на верхушке холма, их не мог увидеть ничей досужий взгляд. При желании она могла легко посадить Отилию в машину и свозить в Эксмур, или в Сонтон-Сэндз, или в парки, где вряд ли можно столкнуться с кем-нибудь из знакомых.
Просто удивительно, как мало внимания на них обращали. Конечно, все было бы иначе, будь фотографии Отилии, разосланные полицейскими, более отчетливыми. Тем не менее Алекс на всякий случай всегда надевала девочке шапку. Она прекрасно знала, что Отилия не любительница головных уборов. Однако девочка старалась угодить своей новой маме и никогда не жаловалась.
Иногда эта покорность даже расстраивала Алекс. Когда же наконец наступит тот день, когда Отилия перестанет бояться сделать что-то не так? Иначе как узнать, что страх перед жуткими мучениями, которым ее подвергал отец, начал понемногу исчезать?
Боже, какой ужасной, одинокой, чудовищной еще недавно была ее жизнь! Неудивительно, что она ни разу не спросила о своих родителях – как будто все ее воспоминания о них были заблокированы сознанием.
Кремация Эрики, произошедшая три недели назад, оказалась куда более печальным событием, чем Алекс могла представить, в основном потому, что проводить ее в мир иной пришли лишь она сама и несколько полицейских. Был ли приглашен Брайан Уэйд, этого Алекс не знала, хотя, учитывая то, что он сознался в убийстве жены, это было маловероятно.
В душе Алекс подозревала, что это признание было сделано лишь затем, чтобы избежать суда, когда пресса и общественность снова начнут требовать возмездия. Но поскольку точно этого она знать не могла, то и не утруждала себя напрасными размышлениями. В конце концов, какая разница? Гораздо больше ее беспокоил вред, нанесенный психике ребенка.
Хотя, на первый взгляд, эмоциональное состояние Отилии шло на поправку, ей все еще не хватало уверенности в себе. В последнее время у нее появилась привычка ночью заползать на матрас к Алекс. Прижав к себе Ботика, она сворачивалась калачиком у нее под боком, стараясь расположиться как можно ближе, хотя и не прикасаясь к ней. Стоило Алекс почувствовать, что Отилия лежит с ней рядом, как она подтаскивала ее к себе и нежно гладила по спинке, помогая снова уснуть.
