Искупление - Дэвид Балдаччи
— Я думала, что все ваши шпионские операции теперь ведутся в киберпространстве. Хакеры с армиями ботов, чтобы влиять на общественное мнение, — сказала Джеймисон.
Егоршин пожал плечами.
— Общественное мнение? Блеф и сплошные фейки! Кибершпионаж? Господа американцы, уж чья б корова мычала! Безусловно, запущенная вами кибервойна имеет место. И ведется весьма интенсивно. Поэтому нам в ней приходится как-то реагировать на вас, оголтелых интриганов и наветчиков. Но никакие боты и хакеры, подтасовки и фейки не сравнятся, на мой взгляд, по эффективности с маневрами в поле. Я о человеческом интеллекте. Люди собирают информацию непосредственно из источника. И могут добиваться этого бесконечно гибкими, утонченными способами, которые нельзя сымитировать строчками кодов, тенетами которых вы опутали весь мир.
— На войне как на войне, — рассудила Джеймисон.
— А теперь расскажите мне о Митци, — потребовал Егоршин.
— Что именно? — спросил Декер.
— У меня здесь свой интерес. Так что с ней будет?
— Пока неизвестно. Все зависит от степени ее вины.
— Возможно, ее нет вообще.
— Мы полагаем, что она подставила своего отца.
— Нет, она этого не делала.
— Откуда ты можешь это знать? — спросила Джеймисон.
Декер неотрывно смотрел на Егоршина, но молчал. Он прикрыл глаза и в глубине своей памяти перечитал последнее письмо от медэксперта:
«С Мерилом Хокинсом никаких родственных связей».
Декер открыл глаза и снова сосредоточился на Егоршине.
— Давай-ка еще поразбираем полеты. Мне недавно сообщили, что в ДНК под ногтями Эбигейл Ричардс присутствуют следы третьего лица. Я думал, это Мити Гардинер. Но тест показал, что третья сторона не имеет к Мерилу Хокинсу никакого отношения.
— Значит, это была не Митци, — сказала Джеймисон.
Декер ее как будто не слышал. Он говорил, не сводя глаз с Егоршина:
— Знаешь, меня всегда интересовало это имя.
— Пейтон — типично американская фамилия.
— Нет, не твое фейковое имя. А настоящее имя Митци.
— Что здесь удивительного? — спросил Егоршин, слегка напрягшись лицом.
— Я вник в это некоторое время назад, потому что такое имя необычно для американца. Митци — это скорее уменьшительное прозвище, которое немцы дают дочерям с именем Мария. А в Германии как раз родился ты.
Егоршин покачал головой.
— Мой отец был русским. Егоршин фамилия не немецкая. А Восточная Германия была гораздо больше похожа на Россию, чем Западная.
— Может, твой отец и был русским, но ваша семья жила все же в Восточной Германии. А твоя мать была американкой.
— Я вижу, подготовлен ты хорошо. Но к чему ты клонишь? Митци Гардинер не немка. Она родилась здесь.
— Да, это так. И тебе уже шестьдесят два года. А Митци сорок.
— Декер, — вклинился Марс, — на что ты намекаешь?
Декер не сводил глаз с Егоршина.
— Во время твоей учебы мать Митци работала в кафетерии в штате Огайо. В двадцать два года ты был, наверное, студентом выпускного курса. А она была на несколько лет старше тебя.
Егоршин откинулся на спинку кресла.
У Джеймисон отвисла челюсть.
— Постой. Ты хочешь сказать…
— Под этими ногтями была ДНК Митци, — сказал Декер. — Но это не доказывает, что она Мерилу дочь. Лиза забеременела от тебя еще в колледже. Она родила ребенка, когда ты еще учился?
— Проклятье, — пробормотал Марс.
— На следующий день после ее рождения меня отозвали на родину, — тихо сказал Егоршин.
— И ты просто уехал, не сказав ни слова?
— Я любил Лизу. Я… хотел быть с ней. Воспитывать ребенка. Мы назвали ее Марией в честь моей бабушки по отцовой линии. Но я рассказал Лизе про имя Митци.
— И оно, похоже, пристало. Крепче, чем ты сам.
— Сложно сказать. Меня в ту пору не было.
— Итак, она встретила Мерила, и они поженились. Митци он удочерил. Ей они, вероятно, ничего не сказали, и она просто думала, что Мерил — ее настоящий отец. В конце концов они перебрались в Берлингтон. — Декер сделал паузу. — А ты именно поэтому со временем выбрал этот город для своей деятельности.
Егоршин посмотрел на своих людей, после чего встал и зашагал по комнате.
— Я хотел… увидеть, что стало с ней. А когда приехал сюда, чтобы делать свое дело… она была…
— Наркоманкой.
— Для меня это было ужасно. И тут еще моя дорогая Лиза…
— У которой был рак.
— Да. Надежды не оставалось никакой.
— Как ты поступил?
— Договорился встретиться с Митци, через посредника.
— Ее дилера, Карла Стивенса?
— Да. Я сказал ей, что давно знаю ее мать и хочу им помочь. Я достал ее матери лекарство и передал его Митци.
— Но одновременно подстроил, чтобы с ее помощью попал ее отец.
Егоршин перестал расхаживать и с сердцем выкрикнул:
— Ее отцом был не он, а я!
Этот выплеск Декера не смутил.
— Ты ушел, а он нет. Он ее вырастил — не ты. Он делал все возможное, чтобы ей помочь. Вот то, что я называю отцовством.
Егоршин снова зашагал по комнате, нервно потирая скулы.
Декер наблюдал за ним.
— Ты пожелал избавиться от Дэвида Каца. Зачем?
— Он был такой же, как этот, — Егоршин презрительным кивком указал на мертвого Гардинера. — Сколько б мы ни давали, этому подлецу все время было мало.
— А Ричардсов зачем было убивать?
— Ты думаешь, Дональд Ричардс тоже не грыз нам карман?
— Он помогал отмывать через банк деньги и требовал прибавку?
— Да. Это становилось невыносимым. Пришлось действовать.
— Но как ты вовлек в это дело Митци?
Егоршин пожал плечами.
— Я рассказал ей кое-что о Мериле… В таком ракурсе, что она решила встать на мою сторону. И я сказал, что хочу помочь ее матери. Благодаря мне Лиза ушла из жизни мирно, без мучений.
— Ой ли? Она умерла, зная, что ее муж обвиняется в убийстве. Вряд ли это можно назвать мирным.
— Декер, на твое мнение мне глубоко наплевать.
— Так что все шло тип-топ. Пока в город не вернулся Мерил, чтобы доказать свою невиновность. — Декер снова сделал паузу. — А ты явился в гостиницу и убил умирающего.
— Добил. Иного выхода не было.
— После чего ты подставил под убийство Сьюзан Ричардс, подстроив так, что она якобы покончила с собой из раскаяния. Хотя на самом деле ее убил тоже ты.
— Кому-то надо было это сделать.
— А мы у тебя, вероятно, следующие.
Егоршин сел на место.
— Вот что я тебе скажу, Декер, — помолчав, сказал он. — Способ выжить
