Сибирский. Детектив. Бракованные - Сергей Панч
Вика взглянула на часы.
— Всего в черной папке было 10 пар. Первой была наша с Кузнецовым. Мы же с ним еще в Павлодаре встречались. Жениться хотели, любить до гроба обещали друг другу. В Томск вместе приехали. Но не судьба. Он поступил на бюджет, а я только на никуда. Он целыми днями учился, одногруппники, пьянки, через месяц он бросил меня. Я не хотела возвращаться домой. В гоу-гоу не от хорошей жизни пошла. На следующий год поступила на платное. Недоучилась. Фитнесом занялась, гражданство понадобилось. Я его и нашла. Женька парень умный, все сделал. Мы фиктивно вступили в брак, но секс, он знаешь, объединяет. Так и стали жить вместе. Одна проблема была — я хотела детей, а этот изверг заставлял меня сделать аборт. С этой проблемой мы и пришли к Крапивиной. В общем, я для него все, а он — давай поживем для себя. Он переспал с терапевтом, и мы расстались. Крапивина сама ко мне пришла, утешила, все объяснила. Открыла мне новую жизнь. Ух, как мы с ней веселились. Устроила она меня своим помощником в этот центр, чтобы я больше не трахалась за деньги после гоу-гоу. Я создала программу в фитнес-центре, стала тренером. Поняла, о чем всю жизнь мечтала. Но вот проблема, после третьего аборта я потеряла возможность родить, даже с учетом современных технологий. И вот тогда депрессия меня так накрыла, что уже и Крапивина была бессильна. Только антидепрессанты спасали. Я все понимаю, компенсация, попытка найти замену человека, о ком хочется заботиться. Я прошла все стадии терапии, я себя не виню в гибели сестры. Сейчас уже нет. Я просто хочу детей. Отчаянно. Я его встретила тогда случайно на улице, Томск — большая деревня, и поняла — меня отпустит только когда этот мудак сдохнет, — она кивнула на Кузнецова.
— Но убить ты так просто его не могла, издалека зашла?
Вика опять посмотрела на часы.
— Все мы не без греха. Почему? Крапивина мой учитель, мы с ней как два отброса. Но мне не давал покоя тот факт, что из-за нее наш брак и распался — она переспала с Джонни. Поторапливайся пока ОМОН не приехал. Отходи от Кузнецовой, возьми наручники и прикуй себя. В общем, давай к эллипсу. Можешь позаниматься, пока я даю Кузнецовой второй шанс на нормальную жизнь. — Кстати, ты родить-то сможешь? А то я узнавала, ты же месяц назад вычистилась. А?
Вопрос утонул в тишине пустого тренажерного зала, отразился от зеркал и исчез. Кузнецова зажала губу. Глаза смотрели в потолок. Слезы скапливались лужицей возле переносицы, и, лишь накопив и переполнившись чувствами, капли боли стекали по щеке.
Как только Сибирский приковал себя к эллипсу, Вика подлетела к майорше и как следует затянула узлы веревок. Легким звериным движением закинула штангу на стойку и привязала к грифу бечевку. Протянула ее к двери. Получалось так, что если кто-то войдет, то верёвки ослабнут, штанга скатится и упадет на шею Кузнецовой. Гильотина. Такую же она сделала и для Джонни. Но главная хитрость состояла в том, что, если убрать одну штангу, вторая тут же свалится. Даже если Сибирский освободится, он спасет лишь одного.
— А почему ты его просто не пристрелила?
— Крапивна мне всегда говорила, что проблема пар в том, что они не могут сесть друг напротив друга и просто поговорить начистоту. Вот просто поговорить, не орать, а поговорить. Кто и что хочет. Ну не хотел этот мужик детей, так бы и сказал жене. Детей никогда не будет, не жди, в случае чего — аборт. Кузнецова бы пошла и развелась бы с ним, встретила бы нормального, не такого как ты, Сибирский. Расставание маленькая смерть, но иногда нужна и большая. Вот поэтому и не пристреливаю. Кстати, они единственные кому я даю второй шанс поговорить. Ты, Сибирский, давай тут рули, не давай им на крик и обвинения переходить. Будь медиатором. Может они и поймут что к чему. Ты удачно мне подвернулся… и Мишаня. Он скоро не вытерпит и придет, дверь откроет. Или ОМОН. Игра была прекрасна. Но мне пора.
Вика вытащила кляп-трусики изо рта Джонни и вышла через вторую дверь в душевую. Шанс был, что кто-то, уборщица, например, зайдет и спасет их. Других вариантов не было.
Они молчали. Трудно было начинать.
— Денис, ты точно останешься в живых. Сделай все, чтобы эту психопатку поймали.
— Сейчас что-нибудь придумаем. У тебя же трезубец, режь верёвку на руках. А я попытаюсь открутить эллипс. Джонни, не молчи. Ты можешь как-нибудь руку высвободить?
— Я хочу сдохнуть. Это же я их убил всех. Она из-за меня с ума сошла. Хотела, чтобы я опомнился, что-то понял. А я же только сейчас осознал. Самовлюбленный павлин. Страшно, что я им до сих пор остаюсь, слышишь, ты, журнашлюха.
— О, злость, это значит, депрессии нет. «Я виновен. Должен погибнуть». Ну бред. Виновна Вика. А ты просто мудак. Вика-то права. Она во многом права.
— И ты прав во всем. И жену мою правильно трахал. Чтобы выжить и еще разок, коли первый раз уже случился.
— Замолчи, Джонни, и не ной, надо выжить. Развестись и жить дальше.
— Поздно.
СКЛЕЙКА
Мишаня вышел из машины. Мороз сошел на нет, теплый снег падал под ноги, создавая кашу. Он обошел здание, слишком было тихо и это ему не нравилось. Он вспомнил Вику, ее упругие ноги и руки. Понял, что по сравнению даже с тренированной Кузнецовой она выглядела фитнес-машиной. А еще умение работать ножками, которыми она в экстазе могла задушить. Такую лучше просто снять откуда-нибудь из сугроба. Так он и поступил. Ждать пришлось около 6 минут или две сигареты. Вика вся нараспашку вылетела из кинотеатра, завела непримечательную серую старую праворукую тойоту и полетела куда-то. Мишаня зафиксировал номер, и перевел фокус на выход ожидая погоню. Никого. Он позвонил Серову и сообщил номера машины, на которой уехала Вика и адрес, где застряли Кузнецова и Денис. Серов без эмоций выразил мысль, которую Мишаня почему —
