Патрик Квентин - Шесть дней в Рено. Гремучая змея. Чарли Чан ведет следствие
— Зачем вы приехали? — спросил Андерсон, едва войдя в приемную.
— Привез вам информацию от Вульфа. Может, пригласите стенографистку?
И тут я выложил ему все: рассказал и о подарке ко дню рождения, и об одолженной у мистера Кэмбелла клюшке, и не забыл строгим тоном передать просьбу Вульфа об охране мистера Е. Д. Кэмбелла.
Затем, не теряя времени, я отправился в Армонн и добрался до него только в шесть часов вечера. Погода была ясная, и в воздухе кружили два самолета, а два других только что приземлились. Аэродром занимал обширную площадь и казался гладким, словно паркет.
Я вылез из машины, проник на летное поле и в одном из ангаров нашел механика.
— Извините, если помешал. Я разыскиваю карту. Точнее, целую кипу переплетенных навигационных карт… Мой брат посеял их на вашем аэродроме неделю назад.
пятого июня. Он приземлился на собственном самолете около шести и улетел около десяти часов вечера. Он абсолютно уверен, что забыл карты именно здесь.
Механик поднял голову.
— У нас он не приземлялся.
— Что? — удивился я. — Неужели брат ошибся? Ведь ему-то лучше знать, куда он сел.
— Значит, не лучше, если он утверждает, что сюда. За последний месяц здесь не было ни одного частного самолета.
— Странно. Может, вы в тот день не работали?
— Я вообще не отлучаюсь отсюда, мистер, не знаю как вас там… Даже сплю в ангаре. Пускай ваш брат поторопится с поисками: карты ему явно необходимы.
— Похоже на то. А тут поблизости других аэродромов нет?
— Откуда? Есть один около Денбери, а другой рядом с Поукинси.
— Придется съездить туда. Благодарю вас. Простите меня великодушно.
— Пустяки.
Я уселся за руль и принялся размышлять. Механик, с которым я беседовал, отнюдь не производит впечатления подкупленного свидетеля, а если он говорил правду, значит, Мануэль не прилетал сюда. Но если бы он приземлился на одном из двух названных аэродромов, то не успел бы на свидание с Карло Маффи, назначенное на семь двадцать, и, безусловно, в Нью-Йорке.
Я решил все же попытаться что-нибудь выяснить на ближайшем аэродроме в Денбери и покатил туда.
Было шестнадцатое июня — годовщина того дня, когда мы живым и невредимым возвратили маленького Томми Уильямсона его счастливым родителям. С тех пор уже в четвертый раз мы устраиваем торжественный обед в ознаменование этого события. И вот как раз сегодня, вместо того чтобы вкушать блюда, достойные Эпикура, я сижу в каком-то дешевеньком денберском ресторанчике и поглощаю скверно приготовленную говяжью печенку.
На аэродроме мне повстречался человек, помнящий все самолеты за целый год. Время их прибытия он мог указать с точностью до минуты. Аэродром я покидал в полной уверенности, что Мануэль Кэмбелл здесь никогда не появлялся.
Домой я добрался уже после полуночи. Уильямсоны давно уехали, Вульф лег спать, а на моем столе лежала бумажка, исписанная изящным почерком Вульфа:
«Арчи, если ты ничего не узнал по нашему делу, попытайся установить, кто давал объявление, заинтересовавшее Карло Маффи. Кроме того, если ты еще не потерял свое обаяние, постарайся привезти ко мне завтра в одиннадцать утра мисс Анну Флор.
Н. В.».
Я не люблю есть на ночь, поэтому выпил только стакан молока, грустно взирая на остатки великолепного пиршества и чувствуя себя, точно любовник на кладбище, где похоронена его избранница.
Проснувшись довольно поздно, я спустился вниз и только из вежливости выслушал Фрицевы восторженные описания вчерашнего банкета.
В редакции мне не удалось узнать автора поданного объявления, и, огорченный неудачей, я отправился на Селливен-стрит, дабы выполнить поручение Ниро Вульфа.
При виде меня миссис Ричи сразу захлопнула дверь и навесила цепочку.
— Миссис Ричи! — крикнул я в щелку. — Послушайте… Почему вы не отвечаете? Ведь вы за дверью стоите. Анна Флор попала в очень трудное, скверное положение, и, если полиция узнает об этом, ее посадят в тюрьму. Мой шеф хочет помочь ей выпутаться. А вы? Неужели вам безразлична ее судьба?
— А вы не врете? — послышалось изнутри.
— Что вы, бог с вами! Вызовите ее, пожалуйста, на улицу.
— Вы не станете вламываться?
— Нет.
Через некоторое время на пороге возникла Анна, уже в жакете и шляпке. Позади маячила миссис Ричи.
— Я звонила мисс Маффи, — изрекла последняя. — Она уверяет, что на вас можно положиться, мистер Гудвин, но предупреждаю: если вы впутаете Анну в какие-нибудь неприятности, мой муж убьет вас. Она сирота и хорошая девушка. Кто о ней побеспокоится?
— Не волнуйтесь, миссис Ричи. Все будет в порядке.
Если мне когда-то доведется убить человека, то это будет женщина. Их упрямство не идет ни в какое сравнение с упрямством мужчин. Они способны глядеть вам в глаза и ничего не отвечать на ваши вопросы целую вечность, могут свести с ума своей болтовней, при этом умалчивая о самом нужном, готовы скорее умереть, чем сознаться в содеянном.
В это утро Вульф всеми возможными и невозможными способами пытался заставить Анну говорить и ничего не добился. Если я не прикончил ее на месте, то лишь из соображений, что не следует резать курицу, вынашивающую золотые яйца, даже когда она не желает их нести.
Неописуемо долго Вульф объяснял Анне, что сто долларов ей прислал человек, уничтоживший Маффи, что человек этот плохой, что он не оставит ее в покое и, скорее всего, попытается тоже убить. Говорил, что преступника надо поймать, что он не может оставаться безнаказанным и что лишь на нее, Анну, вся надежда.
Едва Вульф заговаривал о посторонних предметах, она охотно отвечала. Но когда он возвращался к Карло Маффи, снова натыкался на глухую стену молчания.
Во время опроса в комнату вошел Фриц с чьей то визиткой.
— Какой приятный сюрприз, Арчи, — заметил Вульф, передавая карточку мне.
На ней было напечатано: «Мануэль Кэмбелл».
Глава 15
— Проводи его в приемную, — приказал Вульф, — Зажги там свет и открой двери. Пускай проветривается. — Потом повернулся к Анне: — Благодарю вас, мисс Флор. Вы были очень любезны и во многом мне помогли. Сегодня домой вас отвезет Фриц.
Я поднялся, чтобы проводить ее до выхода.
— Послушайте, Анна, сейчас в приемной вы увидите красивого молодого человека. Я не уверен, что он вам незнаком. Мы пройдем мимо, посмотрите на него, а на улице скажете, кто он. Пока ни слова.
Лицо Мануэля, сидевшего в кресле, закинув ногу на ногу, было ярко освещено. Я держал Анну под руку. Она мельком взглянула на нашего посетителя, и я тотчас вывел ее за порог.
— Ну как? Он вам знаком?
— Нет. Если бы я рассказала…
— Хорошо, хорошо. В другой раз. Всего наилучшего. Фриц, отвези эту девушку домой.
Я вернулся в кабинет.
— Она либо никогда не видела его, либо очень хорошая актриса. Ничем себя не выдала.
— Ладно, приглашай Мануэля. — Вульф пригорюнился.
— Извините, что мы заставили вас ждать, — сказал я Кэмбеллу-младшему. — Работа такая. Нас задержала молодая леди, от которой сбежал муж. Бедняжка полагает, что стоит нам свистнуть, как он вернется.
Когда мы вошли, Вульф даже не шелохнулся.
— Добрый день, мистер Вульф! — приветствовал его Мануэль.
Он был серьезен и сосредоточен, но никак не взволнован. Его черные глаза щурились. Одежда выглядела безукоризненно: великолепный летний костюм, дополненный желтым галстуком и желтыми перчатками. На меня он больше не обращал внимания. Усевшись напротив Вульфа, он уставился на него и больше уже не отрывался.
— Не желаете ли выпить пива? — спросил Вульф, как бы очнувшись от сна.
— Благодарю вас.
Я понял намек, пошел на кухню, вынул из холодильника пару бутылок и притащил их на подносе вместе со стаканами. Мануэль уже что-то рассказывал, и я поторопился за свой стол стенографировать.
— Отец сообщил мне о своем визите к вам. У него нет от меня тайн.
Вульф откупорил бутылку, смахнул пробку в ящик стола и налил гостю пива.
— Давайте придерживаться точных выражений. Вы говорите, будто у отца нет от вас тайн. Но откуда вы знаете, что он рассказал все? Ваши слова звучат упреком. Объясните поточнее, чем вы недовольны и что, по-вашему, не следовало открывать мистеру Кэмбеллу.
— Мистер Вульф, не ловите меня на слове, — сдержанно произнес Мануэль, — Папа уже старик, и, как сын, я не имею права просить вас передавать вашу беседу с ним. Я никогда еще не видел отца таким взбудораженным. Похоже, вам удалось сильно его напугать. Вы заявили ему, что Берстоу погиб от клюшки, которую взял на время у моего отца?
— Верно, именно так и заявил.
— Надеюсь, ваш помощник не откажется быть свидетелем нашего разговора? Так вот, это утверждение — сплошная чепуха. Я и раньше не верил, будто в теле Берстоу найдена отравленная игла, не верю и сейчас. И вы не имеете права расстраивать подобной ерундой порядочные семьи. Сначала Берстоу, а теперь и мою. Полагаю, что я сумею привлечь вас к ответственности. Впрочем, наш адвокат разберется в этом лучше меня.
