Игра в наперстки - Николай Иванович Леонов
– Тогда отдашь то, что заработал. В счет моей доли. Не ожидал я от тебя такого, Андрюха. – Симонов скривился. – Решил кинуть своего лучшего друга? А ведь мы с тобой клятву давали, что будем всегда друг за друга горой, как родные братья. А ты… Тьфу! Вот уж действительно, аферист. Небось и мать родную готов продать ради выгоды.
– Как трогательно и пафосно, – теперь неприязнь зазвенела уже в голосе Андрея. – Ты все высказал?
– Нет, еще не все! Ты мне, Андрюша, больше не друг. Потому что с такой мразью, как ты, даже на одном метре находиться неприятно.
– Ох, как ты быстро выводы сделал. А чего же тогда находишься здесь? Раз уж сказал, что думал, то и катись на все четыре.
– Обязательно. После того, как получу свои деньги.
– Я тебе уже сказал, что ничего тебе не дам! Потому что у меня их нет.
– Врешь!
Мужчина кинулся на Бурцева. Они сцепились и рухнули на пол. Олег с молодости драться умел и любил, но и противник тоже не был слабым и хилым, несмотря на довольно худое телосложение. Однако Симонов все же оказался сильнее. Он придавил хозяина к полу, но тот вырывался отчаянно и упорно. Даже умудрился врезать по скуле оппоненту. Мужчина схватил что-то попавшееся под руку и набросил на шею Андрея. Он сдавливал, пока Бурцев не затих. Тяжело дыша, Олег встал. Его школьный приятель лежал на полу без движения с открытыми глазами, а сам он держал в руках зарядку от телефона, которой только что задушил своего некогда бывшего лучшего друга.
Злость еще не отпускала Симонова. Он решил во что бы то ни стало отыскать деньги. Сначала он перерыл эту комнату, потом отправился в другую. И нашел. Двойной ящичек в тумбочке. Там лежала красивая деревянная шкатулка, которая запиралась на ключ. Но мужчина решил его не искать, а просто взломал замок. Естественно, там лежали деньги, аккуратно завернутые в бумагу. Олег пересчитал. Выходило даже больше, чем они с Андреем восемь лет назад утащили из ресторана. Симонов засунул деньги в пакет, затем тщательно вытер все отпечатки. А перед уходом зашел в ванную и вымыл руки.
У порога мужчина обернулся и, глядя на неподвижно лежавшего на полу Бурцева, сказал:
– Все по справедливости, Андрюша. Это за твой обман доверия.
Он ушел, даже не помня, закрыл дверь или нет. На улице уже темнело, во дворе никого не было, но убийцу на тот момент это не интересовало. В тот вечер он напился до беспамятства и очухался на полу в комнате, в квартире отца. Последнего, на счастье, не оказалось дома: он сразу после работы поехал на дачу, куда, кстати, до этого звал и сына.
Именно тогда Олега и накрыло осознание произошедшего. Он понимал, что тогда, в квартире Андрея, все было как в каком-то тумане, напоминавшем наркотический приход. Но сейчас все вспоминалось четко и ясно. Симонов прошел на кухню, достал водку из холодильника, налил полстакана и залпом выпил. Потом долго сидел на кухне, курил и думал. Вчера он убил своего некогда лучшего друга. Задушил телефонной зарядкой. И за что? За то, что тот отказался отдавать ему деньги, за которые мужчина не один год провел на «зоне». «Но разве только за это?» – то и дело мелькало в голове Олега. Теперь все казалось ясным, даже то, что он поначалу не замечал или не хотел замечать. Его ныне покойный друг был уже далеко не тем, кем раньше. Не тот Андрюха, умный, сообразительный, вечно горящий какими-то идеями и идеалами. Тот самый настоящий друг, который за тебя в огонь и в воду, подставит плечо, поможет и поддержит в трудной ситуации. Этот образ давно стерся, размылся течением времени. Перед Симоновым вчера был просто мерзкий жулик, торгаш, обманщик и проныра. Который действительно продал бы родную мать ради собственной выгоды.
К ужасу произошедшего примешивалось и разочарование. Да, мужчина далеко не так представлял их встречу. Он надеялся совершенно на другое. В местах не столь отдаленных он представлял себе, как после освобождения увидится с Андреем, они вместе поговорят, может, даже выпьют и накуролесят. И друг обязательно отдаст ему деньги. Отдаст сам, Олегу не пришлось бы их клянчить или выпрашивать. А потом замутят какое-нибудь совместное дело: у Симонова были идеи, да и Андрюха умный, помог бы, не подкачал. Но реальность оказалась совсем иной. Розовые очки разбились вдребезги. Друга больше нет. Во всех смыслах. А был ли он вообще?
Мужчина прошел в комнату. Пакет с деньгами валялся на полу у порожка в комнату. Олег вытащил их и еще раз пересчитал. Да, там действительно было больше украденного восемь лет назад. Конечно, изменилась и жизнь, и цены, но этой суммы хватило бы если не на открытие какого-то дела, то уж на некоторое время просто пожить точно. Вот только радости от этих денег больше не было. Симонов просто сидел и думал, что ему теперь с ними делать. Потом он просто сунул их обратно в пакет и засунул поглубже в шкаф, под свои вещи.
Когда мужчина снова вышел на кухню покурить, его посетила другая мысль: что теперь? Он уже не только вор и хулиган (а второй срок, уже сидя в тюрьме, он получил именно за драку), но еще и убийца. И, скорее всего, рано или поздно его найдут. Даже несмотря на то, что не было свидетелей и он стер свои отпечатки. Что теперь делать? Податься в бега? Вот только куда он убежит? Не в Пушкино ведь, к вечно пьяной матушке, которая, наверно, даже и не заметит его присутствия, как, впрочем, и отсутствия. Бежать, по сути, некуда. Ни друзей, ни семьи. Сидеть и ждать, пока придут? Олег мучительно искал ответ и не находил. Посоветоваться бы с кем-то, но с кем в подобной ситуации посоветуешься? Да, он может пойти к Оле, своей двоюродной сестре, с которой был очень дружен с малых лет. Она – не Бурцев, но поймет ли она? Сестра не осуждала его за кражу, даже сочувствовала ему. Но убийство…
Выпив еще и выкурив полпачки, Симонов решил для себя так: пусть будет как будет. Не найдут его – значит, повезло. Найдут – так и быть, ответит за содеянное. Не зря говорят, что рано или поздно все тайное становится явным. Может, мужчине
