Забытая девушка - Карин Слотер
– Но… – начала Андреа. – Если бы Векслер попытался заявить о родительских правах, он автоматически признался бы в совращении малолетней.
– Вы должны рассматривать это признание в контексте времени. Конституционность законов о совращении малолетних не поддерживалась Верховным судом до марта 1981 года. По закону штата Делавэр до 1970-х годов возрастом согласия было семь лет. Законы об изнасиловании были всего на несколько лет старше. Когда я впервые села на скамью, заявление женщины о нападении могло считаться достоверным, только если его подтверждал хотя бы один свидетель.
Андреа не смогла сдержаться:
– Извините, судья, но мне кажется, не так уж сильно все изменилось. Жестоко изнасилованная и убитая белая женщина – это все еще жестоко изнасилованная и убитая белая женщина.
– На таком уровне можно говорить с таблоидами, а не с судом. – Эстер сделала паузу, ее пальцы сжимали крошечный крестик. – Как вы перешли от А к Б? Дин признался в том, что занимался с девушкой сексом, но не в том, что убил ее. Да и от этого признания он в любой момент мог отказаться. Один мой статус и обилие скандальных подробностей отвратили бы любого судью от того, чтобы давать ход этому сомнительному делу без дополнительных доказательств. Мы с Франклином уже нанимали частного детектива, который не преуспел в поисках убийцы Эмили. Мы столкнулись с той же проблемой, что и всегда, – вопиющим недостатком улик.
– Полиция постоянно обращается к информаторам, чтобы они указали на нужного человека, – осторожно заметила Андреа.
– Вы имеете в виду, что можно было бы заплатить кому-то, чтобы он подтвердил вину Векслера? – Эстер не казалась оскорбленной этим вариантом, а значит, обдумывала его и сама. – А что, если бы этот человек потом отказался от своих показаний? Если бы он начал нас шантажировать? Лучше уж иметь дело с известным злом, а Векслер – воплощение зла.
Андреа понимала, что Эстер наверняка выбрала лучший из худших вариантов. А еще она знала, что примерно в это же время произошло еще кое-что.
– Векслер сказал нам, что получил деньги в наследство от умершего родственника. На них он купил ферму.
Эстер медленно закивала.
– Эта собственность принадлежала матери Франклина. Она должна была перейти к Эмили, а затем – к Джудит.
Андреа смотрела, как Эстер достает платок из рукава платья. Она аккуратно вытерла слезы, прежде чем продолжить.
– Франклин передал землю одному товариществу. Это товарищество продало его фиктивной компании по номинальной цене. А эта фиктивная компания осуществила непубличный трансфер на баланс траста, который контролировал Дин Векслер. – Эстер взглянула на Андреа, объясняя все в самых простых терминах. – Мошенничество с налогами, уклонение от уплаты налогов, хищение, подделка документов, возможно, отмывание денег – точно не скажу, надо посмотреть акты 1983 года.
Андреа знала, что Векслер на этом не остановился.
– Вы имели какое-то отношение к делу об охране труда?
Эстер снова кивнула.
– Франклин сказал, что мне придется периодически просить об услугах. Он всегда формулировал это именно так – тебе нужно попросить кое-кого об услуге. Я никогда не ставила это под сомнение. Я делала, что мне говорят, потому что хотела защитить Джудит.
Андреа указала на брешь в рассказе судьи:
– Согласно материалам дела, которое вел Боб Стилтон, Векслер утверждал, что не может быть отцом. В детстве у него была какая-то болезнь, вызывающая бесплодие.
– Опять же, это не было доказано. – Эстер явно читала материалы дела. – Франклин сказал мне, что нам остается только поверить Векслеру на слово. Риск был слишком велик. Я так отчаянно старалась защитить Джудит, что не задавала вопросов. К тому времени, когда я начала задумываться, было уже слишком поздно.
– Вы никогда не требовали от Векслера сдать тест ДНК?
– И чем бы это кончилось? Однажды поддавшись на шантаж, ты обречен на всю жизнь. Мы с Франклином запачкали руки в этой сделке с землей. У Дина были доказательства, что мы нарушили закон. А у нас не было доказательств, что он убил нашу дочь. – Вздох Эстер был полон невыразимой усталости. Она десятилетиями пыталась разрушить ту же бетонную стену, о которую Андреа билась всего два дня. – Я говорила себе, что это слишком личная угроза, чтобы нарушать наши договоренности. Векслер нашел бы способ добраться до Джудит. А когда родилась Гвиневра, ставки стали еще выше.
Андреа взглянула на свое опухшее левое запястье.
– Вы знаете, что Дин делает с девушками на ферме?
– В течение многих лет я предпочитала не знать. Эмили называла это даром добровольной слепоты.
Андреа не хотела показаться нетактичной, но потом подумала об Элис Полсен и Стар Бонэр.
– Мэм, мне кажется, вы знаете слишком много подробностей для человека, который утверждает, что никогда не вникал в подробности.
Взгляд Эстер остановился на муже. Его дыхание стало хриплым. Паузы между вдохами были все длиннее.
– После инсульта Франклин перестал выполнять роль посредника. Векслер пришел ко мне лично. Я сказала ему, что умываю руки. Я знала, что рак неоперабельный. Я хотела провести то немногое время, что мне осталось, с Джудит и Гвиневрой.
Андреа видела, как Дин Векслер поступает с женщинами, которые противостоят ему.
– Что он сделал?
– К нам домой пришло письмо на имя Гвиневры. – Рука Эстер снова потянулась к шее. Она взялась за свой золотой крестик. – Я узнала обратный адрес. Векслер прислал форму заявки для тех, кто хочет стать волонтером на ферме. В форму были заранее внесены данные Гвиневры и наш адрес.
– Это все? – спросила Андреа. Она не поверила, что Дин Векслер может действовать так тонко.
– Еще в конверте были фотографии Гвиневры. Кто-то следил за ней по дороге от школы до дома. Одна из фотографий была сделана через открытые шторы ее спальни.
Андреа услышала отчаяние в ее голосе.
– И что вы сделали?
– Я снова запаниковала, – призналась Эстер. – Первый раз меня ничему не научил. Вместо того чтобы наконец во всеуслышание сказать правду, я стала манипулировать системой. Все было, как вы сказали. Я сама написала эти угрозы. Я знала, что Департамент безопасности судебных органов предоставит мне охрану.
Андреа мягко поправила ее рассказ, потому что судья не упомянула, что отказалась от первых предложений приставить к ней охрану.
– Вы хотели Байбла.
– Леонард – хороший человек, – сказала Эстер. – Я слишком долго в своей жизни боялась плохих людей. Своего
