Солнце гигахруща (Том 1. Том 2) - Дмитрий Иванов
— Написал. Держи. Не задерживайся. Чем быстрее, тем лучше, — тараторил Макар.
Сложив листок в несколько раз, Андрей убрал его в карман и какое-то время сидел молча. Макар в это время стал динамично собирать бумагу с пола. Закончив, тот встал в центре комнаты и, нетерпеливо потирая плечи, смотрел на Андрея.
— Чего сидишь-то? — спросил Макар. — Надо координаты точек выяснить. Чем быстрее, тем лучше.
— У меня еще есть вопрос, — неуверенно произнес Андрей. — Мой сын ушел в самосбор. Среди людей его больше нет. Но он приходил ко мне. Перед самосбором, но весь светился. И сказал, что он сейчас в лучшем мире. Где нет боли и страданий. И там нет черной слизи и чудовищ. Что ты на это скажешь? — он поднял взгляд полный надежды.
— А что мне сказать? Раз он так сказал, значит, так и есть, — старик говорил равнодушно и в конце в очередной раз пожал плечами.
— Так что такое самосбор? Почему здесь — монстры, а у него в мире нет ни боли, ни страха?
— Самосбор непостижим, — вновь его плечи дернулись вверх. — На этом уровне развития мы этого никогда не узнаем. Можно лишь предполагать. Лишь предполагать.
— И что ты предполагаешь? — чувствуя раздражение, спросил Андрей.
— Ничего, — он заломил руки за спиной и стал качаться туда-сюда. — Мне нужны координаты.
Тяжело вздохнув, мужчина встал со стула и махнул рукой на прощанье. Уже открыв дверь, Андрей остановился в проходе, немного подумал и прикрыл железное полотно.
— Макар, ведь ты умный, — он встретился взглядом с хозяином ячейки. — Почему тебя считают безумцем?
Старик несколько секунд топтался на месте, заламывая руки.
— Я безумец, потому что живу в безумном мире, — ответил Макар и затряс головой. — И я могу себе в этом признаться. А другие меня не любят. Им кажется, что они — здравые. Миллион здравых в бурлящем чане безумия. Каково тебе, а? М?
Андрей молча выслушал его, немного подумал и кивнул.
— Будут тебе координаты.
Через минуту он уже покинул этаж и уверенно шел в направлении собственного жилья.
40. Лица из того мира
С момента пропажи сына Андрей уже много раз переживал одно и то же чувство. Будто его насильно окунали в ванну с водой (только вместо воды в реальности была информация), не давали дышать, буквально топили его. А потом просто отпускали руки и указывали на дверь. Мол, иди, Андрей, ты свободен. И он вынужден был брести вот так — весь сырой и тяжелый, и совершенно непонимающий несправедливости, которая с ним приключилась. Вот и сейчас он быстро шел по коридорам гигахруща, пытаясь переварить, что совсем недавно услышал от Макара. Возникало ощущение, что он и сам начинал быстро терять рассудок. Стены хруща, всегда казавшиеся монолитными, вдруг расплывались прямо перед глазами и Андрей мог легко представить темные светящиеся пятна общежитий на удалении сотен и тысяч блоков и этажей от него. Это было похоже на то, что он переживал с соборе, только без всякой черной слизи.
Вспомнив место сосредоточения чернобожников, Андрей слегка отошел от тягостных мыслей и огляделся. В его коридоре было несколько человек, что-то тихо обсуждающих возле лестницы. Мужчина окинул их взглядом и понял, что те выглядели как поклонники Кузнецова. Андрей засунул руку в сумку и нащупал пистолет. Потом оглядел помещение и решил, что стрелять в жилом блоке было нельзя. Развернувшись, он двинулся обратно на лестницу, чтобы найти путь в обход этой компании. Уже быстро поднимаясь по ступеням на несколько этажей вверх, он услышал громкие переговоры и суету на том уровне, откуда он сам вышел. Его всего быстро охватило волнение и Андрей перешел на бег. Пока перед глазами пролетали номера этажей, он все не мог решить, где ему встретить чернобожников — на лестнице или в коридоре. Чем ближе он приближался к своему блоку, тем выше существовала вероятность, что его найдут свои же ликвидаторы в случае применения оружия. Но устраивать бойню на лестнице тоже не хотелось.
После неоконченного лечения силы быстро покидали его и Андрей больше не мог скакать по ступеням вверх. Он, запыхаясь, вышел в коридор на три этажа ниже своего, достал из сумки пистолет и положил руку под куртку, словно он поправлял пояс или штаны. Постоянно оглядываясь, он как можно более энергично шел в направлении противоположного конца. На лестнице послышалась беготня нескольких человек. Они проследовали наверх, но затем было слышно, как группа остановилась, принялась что-то обсуждать и с шумом двинулась обратно. Уставшему Андрею не хватило буквально нескольких секунд, чтобы скрыться в другом проеме. Возникшие на этаже чернобожники заметили мелькнувший вдалеке знакомый силуэт и последовали за ним быстрым шагом — сил на бег у них тоже не осталось.
Андрей постоянно мелькал у них на горизонте и оторваться от них у него не получалось. Он совсем ненадолго переходил на бег, но и они в свою очередь ускорялись. Он начинал идти и они следовали его примеру. Однако расстояние между ними все сокращалось и Андрей собирался с решимостью начать стрельбу прямо в жилом блоке. Он добрался до еще одной лестницы и, выжимая из себя последние силы, бросился по ступеням наверх. Выбравшись на свой этаж, он кинулся в направлении своего блока, понимая, что может спрятаться в своей ячейке. Он миновал один коридор, развилку, вышел в другой, пробежал по лестничной площадке, выскочил в еще одном коридоре и вдруг встал как вкопанный.
Держа руку с пистолетом под курткой, он глупо смотрел на двух ликвидаторов, стоявших прямо в середине помещения. Те обратили на странного мужчину глаза-линзы. Андрей принялся изображать какую-то деятельность под курткой, понимая, что пистолет мог быть для него гарантией ликвидации. Изображая, как он поправляет ремень и штаны, Андрей двинулся вдоль коридора. Сзади послышался уже знакомый шум и ругань, которые в какой-то резко прекратилась. Андрей миновал ликвидаторов, которые смотрели уже на новых пришельцев, и, пользуясь моментом, быстро убрал пистолет в сумку. Он обернулся, чтобы посмотреть на своих преследователей. Четверо молодых парней со следами деградации на лице толпились в проходе, не зная, что им делать. Двое ликвидаторов представляли непреодолимую преграду. Даже приближаться к ним они боялись. Андрей издевательски махнул им на прощанье рукой и продолжил путь домой. Один из чернобожников стал
