Педофил: Исповедь чудовища - Пётр Крыжановский
На нем в прозрачной стеклянной вазе кубической формы стоял толстый туго связанный букет полевых цветов. Белые ромашки, перемешанные с ярко-голубыми васильками, были столь красивы, что на несколько секунд у Риты перехватило дыхание. В нежном букете торчал желтый конверт без обозначений. Неторопливо подойдя к букету, она вытащила его оттуда. Раскрыв письмо, Рита прочла адресованное ей послание.
«Здравствуй, моя драгоценная шоколадная принцесса! Сразу хочу извиниться за то, что украл запасной ключ от твоего кабинета, когда был у тебя дома. Знаю, ты говорила — никакой любовной ванильки на рабочем месте, но тогда, когда мы еще были вместе, мне очень хотелось сделать тебе именно такой сюрприз, оставить букет полевых цветов у тебя на столе до того, как ты войдешь. Наверное, после того, как я повел себя при нашей последней встрече, подобные строки ты читаешь со скепсисом или даже неприязнью. Это справедливо. Но хочу тебе сказать, что важно не только, с какими эмоциями ты читаешь это письмо, но и то, что испытываю я, когда пишу его. Я люблю тебя. Бесконечно искренне, по-настоящему, с полной уверенностью, что никогда ни к кому подобного не испытывал и не испытаю...»
Вчитываясь в бесконечно дорогие сердцу строки, Рита, не отрывая взгляд от текста, села за рабочий стол.
«…Мне все равно, что о тебе думают твои подчиненные, мне наплевать даже, что ты думаешь сама о себе. Прости за это. Мне важно лишь то, что я думаю о тебе. Ведь никто, включая тебя, не знает тебя настоящую. А я знаю. Ты волшебная и какая-то сама родная из всех, кого я когда-либо встречал. Именно поэтому мне безумно жаль, что я причинил тебе столько боли своим холодом, молчанием и недосказанностью. Моя нежная, моя самая дорогая Рита, нет слов, которые смоют с меня мою вину. Но, быть может, смоют поступки. Я решил совершить их. Кем бы я на самом деле ни оказался.
Когда-то, когда мне предложили выбрать имя и я стал задумываться над ним, потратив несколько дней на размышления, я выбрал к красивому и не подходящему дворняжке имени Альфред фамилию Хоуп. Мне безумно хотелось, чтобы каждому, кто мне помог, не дал сдохнуть от голода, я мог подарить надежду и сделать для каждого хоть что-нибудь хорошее. Наверняка многие из них скажут много приятного обо мне, но, как мне кажется, я не справился с поставленной перед собой задачей. Я подвел их всех и себя тоже, но самое страшное — я подвел тебя, человека, который поверил мне, который перестал защищаться и, сняв непробиваемую броню, полюбил меня. Я благодарен тебе за каждую волшебную секунду из тех, что ты мне подарила. Они, будто семена, пустили корни и, поднявшись до небес, убедили меня, что я — это я и никем другим больше быть не могу. Так же, как и слезы родителей, чьих детей похитил монстр, которого я не знаю, вы спасли меня. Да, я понимаю, я дал слабину, но ведь подобная мелочь простительна человеку, которому отроду всего два с небольшим года.
Я не говорю тебе „прощай“, Рита, ведь невозможно попрощаться с человеком, навсегда поселившимся в твоем сердце. Со мной навечно останется твое нежное тело, подарившее мне так много удовольствия и ласки, в моих воспоминаниях вечно будут твои янтарные глаза, околдовывающие меня, заставляющие чувствовать себя мужчиной. Со мной всегда будет согревающее чувство, подаренное твоим трепетным сердцем.
Не знаю, кем я был в прошлом. Я не понимаю сам, что происходит со мной в последнее время, но если я остановлюсь и не закончу начатое, я не смогу быть тем, кого ты любила. Не смогу быть тем, кого видели несчастные родители, когда я говорил с ними. А ведь это я и есть, я — специальный агент Альфред Хоуп, ну или патрульный, любящий свою работу. Я навсегда останусь тем, кем вы меня видели. Я люблю тебя, Рита. Нежно обнимаю и целую.
P. S. Думаю, я обнаружил местонахождение преступников, похитивших пятерку из Норт-Вест-Централ, там, по всей видимости, находятся и сами дети. Надеюсь, когда я прибуду туда, они будут еще живы и мне удастся их спасти. В доме, чьи координаты и адрес ты найдешь на обороте, происходило много страшного. Откуда я это все знаю? Без понятия. У меня есть одна теория на этот счет, но она столь же страшна, как и события, наполнившие дом, стоящий меж лесной рощей и бескрайним кукурузным полем. Откуда я знаю о роще и поле? Этого я тоже не знаю, моя драгоценная Рита. Знаю лишь одно: ты найдешь меня там, в этом доме.
Прощай, любимая. Ты была лучшим, что случилось со мной в моей короткой жизни».
Дочитав письмо до конца, взволнованная директор Коулмен перевернула лист, на обороте которого был написан гелиевой синей ручкой подробный адрес и даже GPS-координаты места, в которое отправился Альфред.
— Какого черта тебя потянуло в Айову! — нервничая и думая о плохом, сказала она, пялясь на белый листок бумаги.
Нервно копаясь в карманах пиджака, она отыскала мобильный телефон. Набрав номер Альфреда, она приставила аппарат к уху.
— Давай же… Сделай для меня маленькое чудо, — бормотала она, вслушиваясь в тишину.
Спустя пять секунд знакомый голос, воспроизводимый роботом, ответил за Альфреда, объяснив, что с ним отсутствует связь.
В кабинет Риты вдруг без стука ворвался агент Поласки.
— Босс, какого черта происходит? — запыхавшись, произнес он.
Подойдя к столу, он положил на него две фотографии, на которой была запечатлена Лили Стодж.
— Эта девочка, — взбудоражено продолжал он, тыкая пальцем в снимки, — была похищена в Хэмптоне, Айова, много лет назад. Это ее же фотография, свежая, добытая из ноутбука, привезенного из Чикаго Альфредом.
— Откуда она у тебя? — не понимала, что происходит, Рита.
— Альфред сегодня ночью выслал ее мне и остальным агентам, в копии стоит и ваш адрес. Он много чего отправил, вы проверяли почту? — растерянно вытирал со лба пот Поласки.
Вдруг в кабинете зазвонил телефон, вслед за ним тревожными звонками разразились личные
