Эллери Куин - Тайна египетского креста. Тайна китайского апельсина
— Копья, — пробормотал Эллери, невидящим взглядом глядя на отца. — Копья.
— Но…
— Теперь я знаю как.
— Я понимаю, но…
Лицо Эллери снова приобрело подвижность. Его скулы затвердели, глаза засияли, а в губах появилась дрожь. Потом он завопил, как безумный:
— Эврика! Вот и ответ! Да здравствуют копья! — И он с криком вылетел из кабинета, оставив за столом ошарашенного и оцепеневшего инспектора.
* * *Сочиняя свои предыдущие романы, я по дороге потерял одну блестящую идею. Любезные читатели, некогда узнавшие — кажется, с тех пор прошли целые века — о существовании джентльмена по имени Квин и продолжавшие знакомиться с его новыми работами, должны помнить, что в каждой своей книге я имею обыкновение выбирать одно стратегически важное место и помещать в него своего рода «вызов» читателю.
Но потом что-то произошло. Я и сам точно не знаю что. Но помню, что, когда я закончил очередной роман, один из корректоров, правивших гранки — чрезвычайно наблюдательный господин, — обратил мое внимание на тот факт, что обязательный «вызов» в нем отсутствует. Похоже, я просто забыл его написать. Несколько смущенный, я поспешил восполнить этот пробел, и в последний момент текст появился на нужном месте. Потом меня стали мучить смутные подозрения, и я провел небольшое расследование. Оказалось, что я забыл вставить «вызов» и в своей предыдущей книге. Longa dies non sedavit vulnera mentis,[32] можете мне поверить.
Теперь мой издатель бдительно следит за целостностью моих книг, поэтому я предлагаю вам… свой новый «вызов». Все очень просто. Я утверждаю, что, если вы дошли до этой страницы «Тайны китайского апельсина», то у вас есть все необходимые сведения для разрешения этой тайны. Иными словами, в ваших силах, здесь и сейчас, разгадать убийство безымянного коротышки в приемной Дональда Керка. Все в ваших руках; все существенные факты налицо. Сможете ли вы собрать их вместе и — разумеется не заглядывая в конец книги, — с помощью логических умозаключений прийти к одному единственно верному решению?
Глава 16
Эксперимент
Человеческий мозг — странный инструмент. Он очень похож на море, где есть свои отмели и глубины, темные впадины и солнечные гребни. Его волны то накатывают на берег, то снова уползают обратно. Быстрые подводные течения таятся под его поверхностью, которую колеблет легкий ветерок. В глубине его скрыт вечный пульсирующий ритм, похожий на приливы и отливы. У него тоже бывают периоды спада, когда вся его энергия уходит, растворившись где-то в туманной дали, и моменты высшего взлета, во время которых наша мысль, сильная и бесстрашная, легко преодолевает все препятствия.
Иными словами это выразил Дэниел Уэбстер, как-то сказавший, что разум — это мощный рычаг, переворачивающий любую вещь, а мышление — процесс, в котором все человеческие проблемы поочередно находят свое решение. Но для действия рычага нужно усилие, за которым неизбежно следует реакция; и Уэбстер мимоходом замечает, что весь процесс состоит из чередований и колебаний между периодом инерции и периодом активности.
Мистер Эллери Квин, для которого умственный труд был единственной работой, на собственном опыте установил этот универсальный закон и пришел к выводу, что для того, чтобы пробиться к интеллектуальному свету, нужно сначала пройти через фазу интеллектуального мрака. Случай с загадочным убийством коротышки только лишний раз подтверждал это правило. До последнего дня его мозг на ощупь пробивался сквозь густой туман в напряженных, но бесплодных поисках путеводной звезды. И вдруг яркий свет сам собой брызнул в его зажмуренные глаза.
Он не стал тратить времени и сил на то, чтобы вознести хвалу Хранителю космического равновесия. Реакция наступила. Свет вспыхнул. Но этот свет был еще затемнен остатками тумана. Их следовало рассеять, и сделать это можно было только одним способом — погрузившись в размышления.
И Эллери, будучи человеком логики, глубоко задумался.
* * *Остаток этого важного дня Эллери провел, завернувшись в свой любимый халат, крепко пропахший табаком и покрытый в разных местах обугленными дырочками — следами ожогов от сигаретных искр. Он сидел в гостиной у камина, приятно гревшего пальцы ног, и, опершись затылком на спинку кресла, смотрел рассеянным взглядом в потолок, машинально бросая в огонь окурки, когда пепел на сигарете добирался до самых пальцев. В этом не было никакой позы — прежде всего, позировать было не для кого, поскольку инспектор хмуро занимался другими делами в Главном управлении, а Джуна сидел в душном мраке какого-то кинотеатра, наблюдая за невероятными приключениями одного из бесчисленных драчливых героев. Кроме того, Эллери совершенно не думал о себе.
Иногда он прищуривал глаза и окидывал взглядом длинные скрещенные мечи, висящие над камином. Это была старая реликвия его отца — подарок инспектору от немецкого друга, с которым он в студенческие годы учился в Гейдельберге. Разумеется, они не имели никакого отношения к волновавшему его делу. Несмотря на это, он разглядывал их долго и серьезно; возможно, в его затуманенных глазах они приобретали зловещую форму копий племени импи с их широкими и острыми лезвиями.
В конце концов он закончил рассматривать мечи и, поглубже устроившись в кресле, с головой ушел в свои мысли.
* * *В четыре часа дня он вздохнул, встал, покинув скрипнувшее кресло, швырнул в камин последнюю сигарету и подошел к телефону.
— Папа? — произнес Эллери хриплым голосом, когда инспектор взял трубку. — Это я. Я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал.
— Ты где? — резко спросил инспектор.
— Дома. Я…
— Какого черта ты там делаешь?
— Думаю. Послушай, мне…
— О чем? Кажется, ты и так уже решил все загадки. — В голосе инспектора звучала легкая горечь.
— Ладно-ладно, — устало проворчал сын, — оставь этот тон. Прости, если чем-нибудь тебя обидел, я этого не хотел. Я действительно работал. Кстати, есть что-нибудь новое?
— Ничего существенного. Ну, в чем дело? Я занят. Какую-то шлюху застрелили на Пятьдесят пятой улице, и у меня полно работы.
Эллери рассеянно посмотрел на стену над камином.
— У тебя есть на примете какой-нибудь надежный театральный костюмер, которому можно доверить секретное дело, так, чтобы он не проболтался?
— Костюмер? Это еще зачем?
— Небольшой эксперимент в интересах правосудия. Так есть?
— Найдется, если поискать, — пробормотал инспектор. — Вечно эти эксперименты! Джонни Розенцвейг с Сорок девятой как-то делал для меня одну работенку. Думаю, на него можно положиться. Что тебе нужно?
— Модель.
— Что?
— Модель. Не в смысле манекенщицы, — усмехнулся Эллери. — Подойдет и соломенное чучело. Я шучу, папа. Попроси своего друга Розенцвейга, чтобы он сделал манекен в натуральную величину, такого же роста и размера, как тело жертвы.
— Теперь я вижу, что ты точно спятил, — возмутился инспектор. — Ты уверен, что это для дела? Или ты просто придумываешь какую-нибудь завиральную детективную историю для своего нового романа? Если это так, Эл, я не могу тратить время…
— Нет-нет, я клянусь тебе, это будет самым достойным приношением на алтарь нью-йоркского правосудия. Ты можешь попросить его поторопиться?
— Попробую. Значит, просто кукла с ростом и размером жертвы? — В голосе старого джентльмена послышался сарказм. — И больше ничего? Может быть, вставить ему крепкую челюсть? Или поработать над формой носа?
— Нет, я серьезно. Мне действительно нужно еще кое-что. У тебя есть сведения о весе убитого?
— Разумеется. В отчете доктора Праути.
— Отлично. Я хочу, чтобы вес манекена совпадал с весом жертвы. Ему придется делать тонкую работу. Надо, чтобы он придал примерно тот же вес его конечностям, туловищу и голове. Особенно голове. Это важнее всего. Как ты думаешь, он сможет это сделать?
— Надеюсь. Возможно, ему потребуется помощь доктора Праути.
— И еще одно — скажи ему, что кукла должна быть гибкой.
— То есть?
— Я хочу сказать, что она не должна состоять из одного цельного куска. Когда он будет использовать грузила — железо или свинец, — пусть разместит их по всему телу, с головы до ног. Вставит их отдельно в ступни, ноги, руки, туловище и голову. Так, чтобы у нас получился манекен, точно воспроизводящий тело мертвеца. Это очень важно, папа.
— Думаю, он сможет соединить их какой-нибудь проволокой, — пробормотал инспектор, — чтобы она сгибалась. Что-нибудь еще?
Эллери пожевал нижнюю губу:
— Да. Куклу надо одеть в костюм мертвеца. Я всегда был склонен к театральности.
— Задом наперед?
— Господи, конечно! Манекен должен выглядеть точной копией трупа.
