Мила Бояджиева - Круиз "Розовая мечта"
— У меня что-то с головой. Наверно, давление. К тому же, я вовсе не любитель ночных визитов в незнакомые дома.
— Ну, что ты, генацвале! Разве я бы позволил пригласить тебя в дом, где нас не ждут? Весь этот дачный поселок целиком под моим наблюдением. За каждым кустом симпатичный парень-невидимка, вооруженный, как космонавт и ловкий, как нинзя… Мы не поедем в лимузине. Обшарпанная «Волга» такси давно забытая роскошь в Москве, как и «Чайка» с двумя кольцами на крыше.
— Мы проследуем со свадебным эскортом? — Обрадовалась Лара. — Забавная шутка!
— Только ради тебя. Правда, кукол и ленточек не будет, но «шафера» и «гости» вполне в силах, чтобы всю дорогу кричать «Горько!» И, к тому же, полно цветов. — Арчил вышел в зимний сад и вернулся с великолепным букетом алых камелий. — Это тебе, дорогая. Как хорошо, что я запасся всеми оттенками, чтобы соответствовать наряду «невесты».
— Не выйдет! Вы поедете в «Чайке», а мы — с охраной? — Всполошился Эд.
— Ну, как ты мог такое подумать, дорогой! Разве я могу обойтись без тебя в самые радостные минуты моей жизни? — Арчил подмигнул Эду. — Заметь, я не сказал «интимной жизни». Здесь мне, увы, «совладельцы» не нужны. Я прав, дорогая? — Прижал он к себе Лару и одарил горячим поцелуем.
Афанасий недоумевал: Арчил страшно форсировал события с Ларой, что могло означать одно из двух — либо он собирается избавиться от него, как от свидетеля своих амурных похождений, либо от «четы Ртищевых» вообще. Афанасий решил, что должен быть настороже во время этой странной поездки в подмосковную деревню. «Слава Богу, скоро конец!» — Он незаметно перекрестился, моля Всевышнего о поддержке.
— А все-таки жалко, что всякая забавная история имеет конец. Причем, чем забавнее и увлекательнее содержание, тем быстрее движется к развязке сюжет. — Грустно заметил Арчил перед тем, как покинуть свои апартаменты.
…Во дворе веселую компанию гуляк ждали две машины — «Чайка» со свадебными кольцами и черная «Волга» такси.
— Не возражаете, если я поработаю шофером? — Предложил Афанасий, решивший ни за что не подставлять «друзьям» свою спину. Если он окажется за рулем, то постарается вести машину так, что убрать его будет просто невозможно, без того, чтобы не уничтожить всех пассажиров.
— Тебе не нравится мой водитель? — Удивился Арчил. — Он был неоднократным участником мировых ралли.
— Никто, кроме меня, не может знать эту дорогу лучше — ведь я давно «пасу» дачу Быка. К тому же, в машине сможет разместиться ещё пара охранников… Но предупреждаю — я люблю быструю езду, особенно, в таких случаях, когда опаздывать неприлично.
Пожав плечами, Арчил согласно кивнул. Он, собственно, ничем не рисковал — за «Чайкой» и «Волгой» незаметно следовал мощный эскорт, а пара «шаферов», усаженных позади шофера, всегда смогла бы «откорректировать» его непредвиденные поступки.
— Ну, друзья, вперед! Эд, если ты не возражаешь, мы с «невестой» поедем рядом — так приятно пообниматься в темной машине, следуя во главе свадебного кортежа!.. Эх, как славно все же быть простым смертным… Ну, хотя бы вообразить себя на какие-то мгновения таковым…
Арчил вспомнил, с каким чувством он рассматривал толпу на троллейбусной остановке, и глубоко вздохнул. Приятно поиграть в простого смертного, в маленького обывателя, чей «индекс выживаемости» известен совладельцам мира. Жениться, спать с молодухой, не ведая о том, что в означенный «час Х» ты будешь уничтожен, истреблен, подобно вредным грызунам или насекомым. Безболезненно и бесповоротно.
Человеческие особи с индексом ниже средней отметки подлежали, по концепции Комитета, тотальному уничтожению. Во имя того, чтобы очистить, наконец, человеческий род от мутантов и вырожденцев. Только на очищенной почве, без алкоголиков, наркоманов, дебилов, умственных и душевных уродов могла возродиться и плодоносить каста «человека мыслящего»… Их следует давить, давить без жалости и сомнений — недочеловеков, спящих сейчас в своих многонаселенных квартирах, как клопы за обоями… «Жутко!» — Арчил представил хруст раздавленных насекомых.
— Нет, я не хочу в эти спящие дома, в эти душные, зловонные жилища. Я не хочу, не могу быть маленьким… Возьмите меня обратно… — Шутливо взмолился Арчил, прижимаясь к теплому боку Лары.
— Ты велик, мой господин. Ты мудр и всесилен! Ты тот, кто должен повелевать.
— Всесилен лишь тот, кто победил смерть. — Сказал, не оборачиваясь к пассажирам, Афанасий, но никто не понял его слов — машина неслась по шоссе на предельной скорости.
Посты ГАИ почтительно пропускали «спецпроезд», сообщение о котором получили заранее по самому высокому каналу.
В темном переулке застыла целая выставка блестящих в свете единственного фонаря иномарок. Конечно же, быстроходных и, естественно, оснащенных сигнализацией.
Обойдя их, Мститель зашел во двор. Первая же синяя «восьмерка», которую он приметил, оказалась лишь на самодельной «охранке», с которой он без труда справился. Перочинным ножичком открыл замок, снял каркас педалей и соединил заботливо разомкнутые опасливым хозяином проводки зажигания. Все получилось сразу и очень просто. Да он и не сомневался в этом.
«Жигули» изрядно барахлили — не срабатывало зажигание, заклинивало педаль сцепления, на передних колесах болтались тормозные колодки. Но машина могла набирать скорость, что было самым главным, и он даже не стал сетовать на себя за неразборчивость.
Свет в пентхаузе погас, Мститель выехал на шоссе. Он знал, что должен караулить несущийся по Москве свадебный кортеж.
С малой дорожки у Первой Фрунзенской было хорошо видно промчавшуюся мимо «Чайку» с золотыми кольцами на крыше — именно такая зарулила вечером во двор Арчила. Маршрут движения «молодоженов» был ясен — они решили провести брачную ночь в Молчановке.
Мститель с предельной ясностью представлял себе план дальнейших действий, будто в его мозгу светилась карта Москвы, наподобие той, что находится в оперативном отделе МУРа. Срезав большой участок за кольцевой дорогой, ему удалось опередить кортеж. И тогда, выехав на шоссе, «Жигули» двинулись обратно к городу. Мститель почувствовал электрический разряд, пронзивший его тело, а затем разглядел яркие фары идущих навстречу автомобилей. Ни тени сомнения не смутило его решимость — нога до предела отжала педаль газа. Он отключил освещение, темный автомобиль несся вперед. Он ловко избежал столкновение в «Волгой» такси и на полном ходу врезался в мчащуюся на предельной скорости «Чайку».
Это были короткие мгновения, которые для Мстителя превратились в вечность. Мощный залп, ослепительный всполох полного, разрывающего сердце счастья. На грани света и последней тьмы витала, венчая Мстителя, охапка восхитительных камелий…
И ещё какая-то отдаленная, смутная догадка, на которую уже никогда не найти ответа: а может, в этом последнем мгновении и заключался смысл его жизни — тот непостижимый замысел, которым руководил Создатель?
Глава 44
Моя подруга Ассоль выглядит потрясающе. На «зеленый лимон», как утверждает она сама, имея в виду миллион баксов. Великолепная, несокрушимая самоуверенность.
Я вижу её в крошечном бирюзовом бюстгальтере и юбке из пестрого индонезийского батика — куска легкой ткани, схваченного узлом на бедре. Средиземноморский бриз вздымает расписанный бабочками подол, заламывает поля соломенной шляпы, подхватывая мягкие золотистые кудри. Прижав к голове приобретенный в африканской деревушке головной убор, Аська смеется. А за её спиной, за синевой морской глади, щедро украшенной белыми барашками, покачивается полоска каннского берега с едва различимыми в зелени садов виллами и крошечными суденышками у частных причалов.
В одном из них мы зафрахтовали на неделю «Эстрелью», что по-испански означает «Звезда». «Эстрелья» далеко не самая крупная яхта, зато, на мой взгляд, самая красивая. Темное полированное дерево, сплошь покрывающее палубную часть белого суденышка, начищенная, горящая на солнце латунь, и легкие, наполненные ветром паруса навевают легкие мечты о дальних странствиях — тех забавных, полных открытий и приключений, о которых взахлеб читалось в детстве, с ангиной и градусником под мышкой среди снежных завалом московской зимы.
У нас три человека команды и вольный маршрут, готовый измениться по капризу любого из путешественников. Но никто не рвется к туристическим приключениями не ждет от путешествия ничего, кроме того, что у нас уже есть — благодушного, полного созерцательной лени покоя. Правда, беззаботное веселье и невозмутимое спокойствие члены нашей маленькой компании усердно наигрывают. Внимательно приглядываясь ко мне, они ждут того дня, когда я, наконец, встряхнусь, прямо посмотрю им в глаза и объявлю: «Хватит, дорогие мои! Я в полном порядке, я такая же, как вы — сильная, благоразумная, великодушная. Я способна выслушать и понять все».
