Марио Пьюзо - Четвертый К.
Пока он говорил, Элен Дю Пре внимательно изучала его лицо.
— Почему вы на этот раз использовали двойника? — поинтересовалась она. — Это ведь чрезвычайная мера. И если все было настолько серьезно, зачем вы вообще позволили президенту отправиться туда?
— Когда вы станете президентом, тогда и сможете задавать мне подобные вопросы, — резко ответил Кли.
— Где сейчас Фрэнсис? — тихо спросила Ланетта.
Этот неуместный в данный момент вопрос и задан был в неуместной форме. Оба взглянули на нее. Элен Дю Пре слегка пожала плечами и стала ждать, что ответит Кли.
Кристиан какой-то момент смотрел на Ланетту, словно и не собирался отвечать, но потом заметив страдание на ее лице, спокойно сказал:
— Он на пути в Вашингтон. Мы не знаем размеров этого заговора, поэтому хотим, чтобы он был здесь. Кеннеди в полной безопасности.
— Отлично, — саркастически заметила Элен Дю Пре. Теперь она знает, что он в безопасности. — Я полагаю, вы проинформировали членов президентского штаба, и они знают, что Кеннеди в безопасности. А как насчет народа Америки? Когда они узнают, что президент в безопасности?
— Дэйзи все организовал, — сообщил Кристиан Кли. — Как только президент приземлится около Белого дома, он появится на телеэкране и обратится к народу.
— Это будет не так скоро, — заметила вице-президент. — Почему вы не оповестите средства массовой информации и не успокоите народ уже сейчас?
— Потому что мы не знаем, что там происходит, — ровным голосом ответил ей Кристиан Кли. — К тому же американскому народу не повредит немножко поволноваться за президента.
В этот момент Элен Дю Пре все поняла. Кли мог пресечь развитие этих событий до того, как они достигли кульминации. Она испытала сильнейшее чувство презрения к этому человеку, а потом, вспомнив, как ему предъявили обвинения в том, что он не захотел предотвратить взрыв атомной бомбы, она поверила в их справедливость.
КНИГА ШЕСТАЯ
23
В ноябре Фрэнсис Ксавье Кеннеди был вновь избран президентом Соединенных Штатов. Победа оказалась настолько сокрушительной, что почти все подобранные им кандидаты были избраны в палату представителей и в сенат. Наконец-то президент контролировал обе палаты конгресса.
В промежуток между выборами и инаугурацией, от ноября до января, Фрэнсис Кеннеди засадил свою администрацию готовить новые законы для послушного теперь конгресса.
Освобождение Грессе и Тиббота вызвало такую бурю общественного возмущения, что Кеннеди понял — пришло время использовать эту поддержку для новых законов. В самом деле, ему помогали газеты и телевидение, распространявшие выдумки о том, что Грессе и Тиббот были связаны с Ябрилом и покушением на жизнь президента, что это один гигантский заговор.
Оддблад Грей пригласил преподобного Фоксуорта в свой офис в Белом доме.
— Отто, — сказал Фоксуорт, — ты входишь в президентский штаб, ты один из самых приближенных к нему людей. До меня доходят слухи о готовящихся изменениях в уголовном законодательстве. А что это за концентрационные лагеря, планируемые к строительству на Аляске?
— Это не концентрационные лагеря, — возразил Оддблад Грей. — Это рабочие лагеря-тюрьмы, строящиеся для рецидивистов.
— Братец, — расхохотался преподобный Фоксуорт, — самое меньшее, что ты можешь сделать, это построить их в теплых краях. Большинство преступников черные, и там они отморозят себе задницы. А со временем, кто знает, может и мы с тобой окажемся там вместе с ними.
Оддблад вздохнул и тихо произнес:
— Ты попал в точку.
Эти слова отрезвили Фоксуорта. Теперь он был воплощением деловитости.
— Отто, — сказал он ровным серьезным голосом, — ты ведь не так глуп и видишь, что твой Кеннеди станет первым американским диктатором. Он уже закладывает фундамент.
Состоявшийся в Овальном кабинете ленч, на котором присутствовали президент, Юджин Дэйзи и Оддблад Грей, вовсе не был предназначен для рекламы. Ленч проходил вполне дружески. Кеннеди поблагодарил преподобного Фоксуорта за его помощь на выборах и взял у него список кандидатов на замещение должностей в департаменте жилищного строительства и социального обеспечения. После этого преподобный Фоксуорт, который вел себя исключительно вежливо и всячески подчеркивал свое уважение к президенту Соединенных Штатов, несколько отрывисто сказал:
— Я должен заявить вам, господин президент, что я против новых законов, предлагаемых вами для контроля за преступностью в стране.
— Такие законы необходимы, — резко ответил Кеннеди.
— И рабочие лагеря на Аляске? — спросил Фоксуорт.
— Те, которые мои оппоненты называют концентрационными? — улыбнулся ему Кеннеди.
— Совершенно верно, — отозвался преподобный.
— Такие лагеря рассчитаны только на закоренелых преступников, — Кеннеди говорил спокойно, стараясь все разъяснить. — Это будут рабочие лагеря, на Аляске ведь масса работы, а жителей не хватает. Однако вовсе не обязательно, что попавшие туда люди останутся в рабочих лагерях на всю жизнь. Работая, они получат профессию, а если будут вести себя хорошо, то они в будущем станут жителями Аляски.
Все это дерьмо, думал преподобный Бакстер Фоксуорт, но, по крайней мере, они не смогут заставить нас собирать хлопок на Аляске, а вслух он сказал:
— Господин президент, мой народ будет сопротивляться всеми возможными способами.
Юджин Дэйзи понял, что это один из тех редких случаев, когда можно увидеть откровенную злость на красивом лице Кеннеди. Наступило долгое молчание. В конце концов, Кеннеди справился со своими эмоциями и обратился к преподобному Фоксуорту:
— Я хочу, чтобы вы четко поняли одну вещь. Это не расовый закон, а уголовный.
Преподобный Фоксуорт вовсе не выглядел запуганным.
— Большинство тех, кто отправится в ваши рабочие лагеря на Аляске, будут чернокожие.
Оддблад Грей и Юджин Дэйзи никогда не видели Кеннеди таким мрачным. Ледяным голосом он сказал Фоксуорту:
— Тогда пусть они перестанут совершать преступления.
Преподобный держался столь же холодно.
— Тогда пусть ваши банкиры, владельцы недвижимости и крупные корпорации перестанут использовать чернокожих как дешевую рабочую силу.
— Я ставлю вас перед реальным выбором, — сказал Кеннеди. — Или вы доверяете мне, или Сократову клубу.
— Мы никому не доверяем, — ответил Фоксуорт.
Кеннеди сделал вид, что не слышал этих слов.
— Все очень просто, — продолжал он. — Чернокожие преступники будут удалены из негритянского населения, за что можете сказать мне спасибо. Чернокожие, конечно, являются и главными жертвами, хотя из этого не делают большого шума. Первостепенным является тот факт, что негры не должны рассматриваться как вечно преступный класс.
— А как обстоит дело с белым преступным классом? — спросил преподобный Фоксуорт. — Они тоже поедут на Аляску?
Он не мог поверить тому, что услышал и не от кого-нибудь, а от президента Соединенных Штатов.
— Да, — мягко ответил президент. — Они тоже поедут. Позвольте мне упростить вопрос. Белые люди в нашей стране боятся чернокожих преступников. Когда мы покончим с этим делом, значительное большинство чернокожих объединятся с белыми среднего класса.
Оддблад Грей отметил, что в первый раз видит своего друга Фоксуорта настолько изумленным, просто лишившимся дара речи.
— Господин президент, — выступил Грей, — мне кажется вы должны раскрыть преподобному Фоксуорту и оборотную сторону всей истории.
— Преступность не будет более править этой страной, — подчеркнул президент. — А если быть точным, то и деньги тоже не будут править. Почему вы беспокоитесь о чернокожих преступниках, которые отправятся в рабочие лагеря на Аляску. Общины чернокожих только выиграют от этого.
— Но это будут лагеря для настоящих бунтарей, — возразил преподобный Фоксуорт, — для тех, кто не хочет жить жизнью среднего класса. Здесь налицо угроза свободе личности.
— Этот аргумент уже не актуален, — ответил Кеннеди. — Мы больше не можем допускать излишков свободы. Возьмите для примера двух молодых ученых Тиббота и Грессе, которые после убийства нескольких тысяч людей были отпущены на свободу. Их даже нельзя было осудить за совершенное преступление и произошло это из-за технических нарушений в ходе судебного процесса. Между прочим, большинство погибших были чернокожие. Эти два молодых человека вышли на свободу благодаря нашим законам. Все это должно быть изменено. Преподобный обернулся к Оддбладу Грею:
— Отто, и ты с этим согласен?
Оддблад Грей улыбнулся ему в ответ:
— Когда я не буду согласен, я подам в отставку.
— В моей личной жизни и политической карьере, — сказал Кеннеди, — я всегда поддерживал ваше главное дело, Фоксуорт. Разве не так?
