Хеннинг Манкелль - Белая львица
— Она учила русский, — продолжал Блумстранд. — Увлекается русской культурой. Прежде всего писателями шестидесятых годов прошлого века.
Валландер закрыл сумку, сунул ее под мышку.
— Едем. А то в здешней обстановке она только разнервничается.
Блумстранд жил в одноэтажном доме к северу от Кальмара. Жена его оказалась умной, открытой и с первого взгляда вызвала у Валландера симпатию. Пока мужчины пили на кухне кофе и ели бутерброды, она взяла бумаги к себе в кабинет и села за перевод, время от времени заглядывая в словари. Ей понадобился почти час, чтобы перевести и записать текст. Наконец Валландер мог прочитать записки Коноваленко. Он словно бы читал о собственных переживаниях из обратной перспективы. Многие детали и ход событий получили свое объяснение, а главное, он понял, что последний, неизвестный спутник Коноваленко, успевший незаметно покинуть желтую виллу, оказался совсем не тем, что он предполагал. ЮАР прислала замену Виктору Мабаше. Африканца по имени Сикоси Цики. Прибыл он из Дании. «Обучение его не вполне закончено, — писал Коноваленко. — Но этого достаточно. А хладнокровием и умом он превосходит Мабашу». Далее Коноваленко ссылался на некоего южноафриканца, которого звали Ян Клейн. Валландер решил, что этот человек — важное связующее звено. Но нитей, ведущих к центру, к организации, которая, Валландер теперь не сомневался, стояла за всем этим, обнаружить не удалось. О своих выводах он рассказал Блумстранду.
— Африканец намерен покинуть Швецию, — сказал Валландер. — Сегодня утром он еще был в желтой вилле. И кто-то наверняка видел его, наверняка вывез его оттуда. Через мост он перейти не мог. И на Эланде его наверняка нет. Возможно, у него был свой автомобиль. Но самое главное — он попытается уехать из Швеции. Каким путем, мы не знаем, знаем только, что попытается. Необходимо остановить его.
— Задача не из легких, — сказал Блумстранд.
— Да, но выполнить ее можно, — ответил Валландер. — Как бы там ни было, через шведский пограничный контроль проходит за день не так уж много чернокожих.
Валландер поблагодарил жену Блумстранда, и они вернулись в полицейское управление. Часом позже по стране был объявлен розыск неизвестного африканца. Приблизительно тогда же полиция нашла шофера, который этим утром подвозил африканца с парковки в конце Хеммансвеген. Произошло это уже после того, как мост перекрыли. Валландер предположил, что африканец сначала несколько часов прятался вне дома. Таксист отвез его в центр Кальмара. Там он расплатился, вышел из машины и исчез. Описать его внешность таксист толком не сумел. Высокий, мускулистый, в белой рубашке, светлых брюках и темном пиджаке. Вот все, что он мог сказать. И еще: говорил он по-английски.
Вечерело. Никаких дел в Кальмаре у Валландера не осталось. С арестом скрывшегося африканца последний кусочек мозаики станет на свое место.
Кальмарские коллеги предложили отвезти его в Истад, но он поблагодарил и отказался. Ему хотелось побыть одному. В начале шестого он попрощался с Блумстрандом, извинился, что днем так безапелляционно взял на себя командование, и поехал домой.
Посмотрев на карту, Валландер пришел к выводу, что самая короткая дорога — через Векшё. Бесконечные леса вдоль шоссе. И та же безмолвная отрешенность, что владела им самим. В Нюбру он остановился перекусить. И хотя больше всего на свете хотел забыть обо всем, что происходило вокруг, заставил себя позвонить в Кальмар и спросить, арестован ли африканец. Ответ был отрицательный. Он сел за руль и опять поехал сквозь бесконечные леса. Добравшись до Векшё, на минуту задумался, как ехать дальше — через Эльмхульт или через Тингсрюд. В итоге выбрал дорогу через Тингсрюд, чтобы сразу же взять курс на юг.
За Тингсрюдом, когда он свернул на шоссе в сторону Роннебю, на дорогу неожиданно вышел лось. В бледном свете сумерек Валландер заметил его, только когда он вырос прямо перед капотом. Отчаянно нажал на тормоз — шины резко взвизгнули — и в тот же миг понял, что уже слишком поздно. Сейчас он сшибется с громадным лосем лоб в лоб, а ведь, как на грех, даже не застегнул ремень безопасности. Но лось внезапно шагнул в сторону, и Валландер, сам не зная как, умудрился с ним разминуться.
Он съехал на обочину, заглушил мотор и сидел не шевелясь. Сердце молотом стучало в груди, дыхание вырывалось толчками, голова кружилась. Успокоившись, он вылез из машины и некоторое время стоял среди безмолвного леса. Опять проскочил на волосок от смерти, думал он. Теперь в моей жизни пожалуй что и не осталось счастливых билетиков. И никакой радости, оттого что чудом удалось избежать аварии, почему-то нет. Только смутное чувство вины и угрызения совести. Вновь нахлынула унылая пустота, которая переполняла его утром, когда он пил кофе. Бросить бы машину прямо здесь, войти в лес и бесследно исчезнуть. Не навсегда, не затем, чтобы никогда не возвращаться, а на время, чтобы восстановить душевное равновесие, избавиться от ощущения дурноты, которую вызывали в нем события последних недель. И все-таки он опять сел за руль и поехал дальше на юг, на сей раз пристегнувшись ремнем. Выехал на кристианстадскую магистраль и свернул на запад. Около девяти в круглосуточном кафе выпил кофе. Несколько водителей-дальнобойщиков молча сидели за одним из столиков, какие-то юнцы негромко ссорились возле игровых автоматов. Валландер не притронулся к кофе, пока тот совсем не остыл. Но в конце концов выпил чашку до дна и вернулся в машину.
Около полуночи он въехал во двор отцовского дома. Дочь встретила его на крыльце. Он устало улыбнулся и сказал, что все хорошо. Потом спросил, не было ли звонка из Кальмара. Линда отрицательно помотала головой. Звонили только какие-то журналисты, сумевшие добыть дедов номер телефона.
— Твою квартиру уже отремонтировали, — сообщила Линда. — Можешь опять перебраться туда.
— Вот и хорошо, — сказал он.
Позвонить в Кальмар или не стоит? Нет, он слишком устал. Отложим до завтра.
В эту ночь они с Линдой долго разговаривали. Но Валландер словом не обмолвился о хандре, которая завладела им. Пока дочери незачем знать об этом.
Сикоси Цики добрался до Стокгольма автобусом-экспрессом. Выполняя чрезвычайные инструкции Коноваленко, он уже в начале пятого был в Стокгольме. Самолет на Лондон вылетал из Арланды в семь вечера. Но поскольку Сикоси Цики заплутал и не нашел стоянку автобусов, идущих в аэропорт, в Арланду он поехал на такси. Шофер, который не доверял иностранцам, потребовал деньги вперед. Сикоси Цики дал ему тысячекроновую купюру и устроился в уголке на заднем сиденье. Он даже не догадывался, что его ищут в Швеции по всем пунктам паспортного контроля. Знал только, что покинет страну как шведский гражданин Лейф Ларсон — это имя он научился выговаривать очень быстро. Он был совершенно спокоен, так как вполне полагался на Коноваленко. Проезжая в такси по мосту, он заметил, что там что-то произошло. Но решил, что Коноваленко наверняка удалось обезвредить незнакомца, который утром явился в сад.
В Арланде Сикоси Цики получил от таксиста сдачу и на вопрос, нужна ли ему квитанция, отрицательно покачал головой. Затем прошел в зал отлета, зарегистрировался и, уже направляясь к паспортному контролю, задержался у киоска с прессой, чтобы купить английские газеты.
Не задержись он у киоска, его бы арестовали на паспортном контроле. Но как раз в те минуты, когда он выбирал газеты и расплачивался, там произошла смена сотрудников. Один из них пошел в туалет. А его напарница, девушка по имени Черстин Андерсон, именно в этот день явилась на работу с огромным опозданием. По дороге у нее сломалась машина, и она прибежала в аэропорт буквально высунув язык. Вообще она была дисциплинированна и честолюбива и обычно приходила на службу заблаговременно, чтобы просмотреть все поступившие за день оповещения и заодно освежить в памяти прежние. Сегодня она сделать этого не успела, и Сикоси Цики со своим шведским паспортом и улыбкой на лице беспрепятственно прошел мимо нее. Дверь закрылась за ним в ту самую минуту, когда коллега Черстин Андерсон вернулся из туалета.
— За кем нынче вечером нужно особо следить? — спросила Черстин Андерсон.
— За черным южноафриканцем, — ответил коллега.
Ей вспомнился африканец, который только что прошел мимо. Но по паспорту он был швед. В десять пришел начальник вечерней смены, спросил, как обстановка.
— Не забудьте про африканца, — сказал он. — Мы не знаем, ни как его зовут, ни с каким паспортом он путешествует.
У Черстин Андерсон внутри все оборвалось.
— Ты же говорил, он южноафриканец, — сказала она своему коллеге.
— Предположительно, — пояснил начальник. — Но кто знает, за кого он себя выдаст, пытаясь покинуть Швецию.
Черстин немедля рассказала, что произошло несколько часов назад. В результате суматошных выяснений было установлено, что африканец со шведским паспортом вылетел в Лондон семичасовым рейсом Британских авиалиний.
