Рауль Мир-Хайдаров - За все наличными
-- "Ван Клиф" и "Дюн". Но учти, у меня сегодня другая парфюмерия, духи, что я назвала, -- из области мечты. Целую. До встречи...
Перво-наперво Карлен набрал номер главного метрдотеля в "Максиме" и заказал столик на двоих, на всякий случай, -- не хотелось огорчать ни себя, ни Беатрис, если случится какой-то наплыв гостей, хоть и редко, но такое бывает в Париже. Затем позвонил вниз -- в холле отеля он видел несколько роскошных магазинчиков, где в витринах стояли изысканные французские духи, -- и спросил, нет ли у них "Ван Клиф" и "Дюн". Ему ответили, что есть, но предупредили, что через час закрываются. И он поспешил в холл, ему очень хотелось удивить Беатрис. Заодно он купил себе там же шелковую сорочку от "Труссарди" и строгий галстук, напрашивавшийся к его костюму от "Дормей". Времени у него было в достатке, и, забыв на время о "граверах", о женщине, живущей у Булонского леса, ее мужьях, московском и парижском, он с удовольствием принял ванну, тщательно побрился и вскоре был готов отправиться в знаменитый ресторан. 5
К "Максиму" Карлен подъехал за двадцать минут до назначенного времени, по дороге успев купить букет роскошных белых роз. Он не стал один рассматривать убранство ресторана, а поспешил сразу к зарезервированному столику, чтобы спокойно, не спеша сделать заказ -- ему по-мальчишески хотелось ошеломить бывшую подружку. С помощью метрдотеля он справился с меню: на стол должны были подать шампанское "Тайттингер", особенно любимое "новыми русскими", устрицы, которых Карлен сам впервые попробовал в Москве, заказал и большого лобстера, зная, что французы неравнодушны к дарам моря, и, подчеркивая свою нынешнюю причастность к русской столице, попросил черную икру и нежнейшую семгу. Чувствуя, что стол получается с "морским уклоном", в качестве основного блюда попросил что-нибудь из дичи -- остановились на белых куропатках, фаршированных белыми грибами с брусникой; куропаток и грибы, оказывается, доставляли в "Максим" из Польши. В общем, стол получился богатым, на русско-кавказский манер, как он уже привык в Москве.
К приходу Беатрис все было готово: заказ сделан, цветы и подарки на столе. По натуре Карлен был пунктуальным, обязательным человеком и сейчас почувствовал внутреннее удовлетворение: вот теперь-то можно было и оглянуться, посмотреть, что из себя представляет всемирно известный ресторан "Максим". Но рассмотреть внимательно зал ресторана, где в основе стиля лежали три священных кита: роскошь, изящество и утонченный вкус, ему все же не удалось. Хотя он успел заметить, что кругом красное дерево, бронза, позолота, редчайший мрамор, парча и на всем печать индивидуальности великого Кардена: будь то дверь, стул, серебряное ведерко для шампанского или лампа на столе. Именно в это мгновение, когда он, покончив со сложным заказом, поправил букет для Беатрис в высокой витиеватой вазе из цветного венецианского стекла, сделанной тоже по эскизам мсье Кардена, и развернулся лицом к залу, он снова вспомнил о мадам Натали, сбившей его с толку своими многонациональными браками. Точнее, он не вспомнил о ней, а ясно представил, как ему следует поступить завтра, -- то, над чем он бился целый день, то, ради чего он и прилетел в Париж. Все оказалось просто, как и учили в разведшколе, а там любили повторять: самые гениальные ходы отличаются простотой и ясностью и, как правило, лежат на поверхности. Так случилось и с ним. Не нужно было звонить в Москву Крису и Абреку, уточнять, там ли пребывает московский муж Натальи, не надо ставить на прослушивание ее квартиру и собирать досье на саму хозяйку и ее французского мужа Робера. Двух наборов фотографий -- из магазина "Себастьян" и московской свадьбы -вполне хватит, чтобы, умело выстроив разговор, припереть ее к стене, ведь в том, что она рассчитывалась теми самыми супербанкнотами, которые искало ЦРУ, не было никаких сомнений, об этом красноречиво свидетельствовал журнал. На всякий случай, для верности, до приватной встречи с Натальей следовало лишь удостовериться, что мсье Робер на самом деле француз и ни капли не похож на московского жениха -- чистодела. А есть ли французский след у супербанкнота, или он имеет чисто российскую родословную -- все должна была прояснить завтрашняя встреча с будущей топ-моделью Натали.
"Вот что значит хорошее настроение", -- радостно подумал Карлен, именно настроение одарило его внезапным озарением, и он потянулся взглядом к арке, откуда вот-вот должна была появиться Беатрис...
Вечер в "Максиме" они провели удивительный, ресторан ошеломил их обоих, позже, перекусив, они разглядели его вдвоем более основательно. Если бы в этот ноябрьский вечер кто-то со стороны наблюдал за Карленом и Беатрис, наверное, без сомнения, сказал бы: какая счастливая пара. Так оно и было: Татлян был безудержно рад, что нашел ход, как подступиться к заветным супербанкнотам, а Беатрис оттого, что неожиданно попала в знаменитый "Максим" и встретилась с молодым журналистом, который оставил когда-то след в ее сердце. Во время пиршества, как окрестила застолье Беатрис, Карлен все же не раз, хоть и ненадолго, возвращался мыслями к предстоящим событиям завтрашнего дня, на который уже составил четкий план.
Прощаясь с Беатрис у отеля на Елисейских полях, Карлен как бы случайно, мимоходом сказал:
-- Мне с утра потребуется твоя машина и твоя помощь. Ты располагаешь временем и желанием выручить бедного корреспондента? Я готовлю сверхважный материал, который может отразиться на моей карьере.
-- Ну, если дело касается твоей карьеры и если от этого будут зависеть твои поездки в Париж, то я и моя старая колымага к твоим услугам. -Счастливая подружка была согласна, кажется, на все. -- Во сколько мне приехать и куда?
-- Спасибо, я обязан тебе за сегодняшний дивный вечер и верю, что твое присутствие рядом поможет мне в работе. Пожалуйста, подъезжай к девяти утра сюда, к "Палас-отелю", если не возражаешь. Вместе и позавтракаем...
Утром за завтраком Карлен, чувствуя, что Беатрис сгорает от любопытства, в чем же будет заключаться ее помощь, показал ей прежде всего московский журнал со снимками в магазине "Себастьян". Конечно, фотографии вызвали восторг у Беатрис: ей понравился и кабриолет, и хозяйка машины, оценила она и пирамиду долларов. Насладившись эффектом, Карлен, не раскрывая истинной тайны, попытался чуть-чуть ввести Беатрис в курс дела.
-- Я пишу репортаж о жизни "новых русских". Они сегодня затмили даже похождения арабских шейхов. Повсюду таскают с собой огромные суммы наличных денег... Меня интересует эта молодая женщина в "мазерати". Зовут ее Натали, она русская, из Москвы. Нынче живет в Париже в респектабельном районе, в старинном особняке у Булонского леса. По моим данным, которые обязательно надо будет уточнить, она вышла замуж за француза, некоего мсье Робера. Он работает у Кристиана Лакруа в очень высокой должности... Скоро мсье Робер отделится от великого кутюрье и откроет собственный салон высокой моды, где главной моделью станет его жена, русская красавица Натали. Если все это соответствует действительности, то мой материал получит совсем иную окраску... Тебе интересно? -- спохватился Карлен.
-- Очень. Но чем же я могу помочь тебе? -- Беатрис недоуменно пожала плечами.
-- Не спеши, допей кофе, и пора ехать. На месте, по обстоятельствам, и будем действовать.
В машине Карлен назвал адрес старинного особняка, где жила новоиспеченная парижанка, щедро сорившая фальшивыми долларами.
Подъехали к особняку у Булонского леса быстро и заняли исходную позицию, которую Карлен наметил еще вчера. Как раз из обоих ворот, охраняемых консьержами, выезжали две машины: одна -- черный "мерседес", другая тоже немецкая, "порше", точно такую Карлен видел вчера на подиуме автомагазина "Себастьян". В каждой из них мог ехать на работу мсье Робер, -наверное, у молодоженов в гараже стояла не одна "мазерати". Размышляя об этом, Карлен сказал Беатрис, внимательно оглядывавшей дом в глубине сада:
-- Мы приехали наобум. Я верю в случай, и слово "вдруг" мое любимое. Подождем ровно час, и, если на нашу удачу не выплывет знакомая нам "мазерати", тогда мы поедем прямиком в дом Кристиана Лакруа и уже там попытаемся увидеть мсье Робера и выяснить, какое он имеет отношение к московской красавице Натали. У меня даже есть кое-какие наметки этого плана, но не будем торопить события, я человек везучий... Включи, пожалуйста, музыку и расскажи что-нибудь веселенькое из жизни студентов Сорбонны, -попросил он Беатрис с улыбкой...
Прошло минут двадцать, из ворот одна за другой выезжали машины, и Карлен отметил, что подъехали они вовремя: мсье Робер не простой портной в доме высокой моды, и ему необязательно являться на работу минута в минуту.
Время от времени Карлен кидал взгляд на сновавшие мимо молочные фургончики, гадая, приезжала сегодня Колетт к этому дому или нет, -- телефон симпатичной молочницы он на всякий случай занес в память электронной записной книжки. Еще минут через двадцать, когда Карлен машинально глянул на свои "Франк Мюллер", поток машин со двора респектабельного дома иссяк совсем и наступило затишье -- точно как и вчера, когда при нем в эти ворота не въехала и не выехала ни одна машина. Можно было гадать по-всякому: или мсье Робер уже выехал на работу в другой, незнакомой им машине, или сегодня уже никуда не поедет.
