Полина Дашкова - Легкие шаги безумия
Слепой на бегу выхватил из-за пазухи короткоствольный маленький автомат, оглянулся, дал дугу очереди. Выстрелы за спиной на секунду стихли. Потом опять застрекотали.
– Ложись! – скомандовал Слепой.
Лена упала на снег. Она ничего не видела, только слышала отдельные выстрелы, автоматные очереди, обложной мат. Кто-то тяжело бежал по глубокому очегу. Вася отстреливался. Лена вдруг поняла, что он укладывает из своего автомата бандитов одного за другим. Она не знала, сколько это продолжалось. Ей казалось, прошла вечность. Лежать на снегу было холодно. Ее стала бить дрожь. Пряди волос, выбившиеся из-под шарфа, замерзли, превратились в сосульки.
Наконец стало тихо. Она решилась поднять голову и огляделась. Вася сидел на снегу, зажав левой рукой правое плечо.
– Все, – сказал он, – уходим.
– Что с тобой? – спросила она.
– Задело немного. Снег-то отряхни, – он поднялся, – пошли. Надо уйти как можно дальше.
Теперь они не бежали. Бежать по глухой тайге невозможно, даже по просеке. Нет твердой земли под ногами. В любой момент можно угодить в болото, зимой это не страшно, а к весне лед становится совсем тонким. Таежное болото засасывает моментально, пикнуть не успеешь.
Они двигались вперед, перешагивая по стволам упавших деревьев. Стало светать. Лена разглядела, что из-под Васиного правого рукава стекает темная струйка крови.
– Надо остановить кровь. Давай сядем на какой-нибудь ствол, я посмотрю, что там у тебя.
– Нет, – покачал он головой, – надо дойти до скита.
– До какого скита?
– Есть здесь одно место, раскольничий скит, старая брошенная землянка.
– Ты же перестрелял их всех. Кто за нами гнаться будет?
– Не всех. Когда станет светло, они могут пустить вертолет. Надо дойти до скита, он не виден сверху.
– Даже так? Вертолет?
– А ты что думала?
– Долго еще идти до твоего скита?
– Часа два, не меньше.
– Больно тебе? – спросила Лена. – Плечо болит?
– Не разговаривай, – ответил он, – береги силы. Сил почти не осталось. Лена то и дело обтирала лицо горстями снега. Ноги скользили по обледенелым стволам поваленных деревьев. Было холодно. Голова кружилась от слабости. Они шли уже часа три, без привалов и остановок. Киллер, несмотря на раненое плечо, шел легко и быстро. Невысокая коренастая фигура перескакивала с одного ствола на другой. Он шел по тайге так, словно под ногами был ровный, чистый асфальт. А Лена плелась еле-еле. Так хотелось ступить не на ствол, а на заманчиво-ровную поверхность, покрытую толстым слоем мягкого чистого снега. Один раз Лена ступила, вернее, оступилась, и тут же ноги провалились глубоко в снег, под подошвами послышался предательский хруст. Вася подскочил к ней в тот же миг, вытянул ее, поставил на широкий березовый ствол и мрачно произнес:
– Осторожней не можешь?
– Спасибо. Прости, пожалуйста, – эхом отозвалась Лена. За весь долгий, мучительный путь они больше не сказали ни слова.
Глава 39
– Регина, нам надо поговорить, – шептал Веня Волков, сидя в своем зале для прослушиваний и глядя, как скачет по сцене очередной мальчик. Карамельно-хорошенькое личико покраснело от стараний, слабый фальцет выводил стандартную муть: «Я хочу тебя, ля-ля-ля, я так хочу тебя, ты моя, ля-ля-ля, девочка-звезда-а-а-а, голубые глаза, словно бирюза-а-а-а».
Регины не было рядом. Она вообще куда-то исчезла, не ночевала на даче. Он знал, в московской квартире она тоже не ночевала. «Ну и отлично, – думал он, – у нее хватило ума понять…»
– Нам надо поговорить, – прошептал он еще раз, пытаясь привыкнуть к этой банальной киношно-литературной фразе.
Он хотел произнести ее еще вчера вечером, но Регины не было, и он вздохнул с облегчением. Наверное, стоит еще немного подождать. Надо запустить этот последний проект. Нельзя уходить, не завершив начатого.
Еще месяц назад он решил создать юный и нежный супердуэт. Девочка и мальчик, не старше восемнадцати, а внешне – почти подростки. Но не теперешние, гоняющие на роликах в платочках-"банданах" на бестолковых головах. Это должны быть трогательные влюбленные дети, вне времени, вне грубости и цинизма, без всякой приблатненности. Ромео и Джульетта конца девяностых. В перспективе даже замаячила звездная рок-опера, что-то типа «Вестсайдской истории». Ведь не перевелись еще в России композиторы, а голоса – вообще не проблема. Главное – угадать точные типажи.
Девочку он уже нашел. В одном из театральных училищ он выбрал худенькую, как тростинка, первокурсницу. У нее были роскошные пепельно-русые волосы до пояса, огромные черные глаза на тонком, почти прозрачном личике. Без косметики, в умытом виде, она выглядела не старше пятнадцати. Ее звали Юля. Двигалась она отлично, даже голосок кое-какой был…
С мальчиком дело шло сложней. Сегодня он решил хоть на ком-то остановиться. Этот, карамельный, был уже седьмым за сегодняшний день. Слушая его монотонный фальцет, Веня вдруг хлопнул в ладоши и громко произнес:
– Стоп! Мальчик застыл.
– Стихотворение какое-нибудь можешь прочитать?
– Стихотворение? – Мальчик растерянно взмахнул длинными ресницами.
– Ну учил же ты в школе Пушкина, Лермонтова, Тютчева. Прочитай что-нибудь. Что помнишь.
– Ага, – кивнул мальчик и, подумав секунду, начал:
Скажи-ка, дядя, ведь недаром Москва, спаленная пожаром, Французу отдана…
– О Господи, – поморщился Веня, – ты что, не понимаешь? Про любовь что-нибудь. Ну? «Я помню чудное мгновенье…» – подсказал он.
– Передо мной… Эт-та… явились вы, – смущенно продолжил мальчик.
– «Ты»! – повысил голос Веня. – «Передо мной явилась ты». Все, свободен. Давайте, кто там следующий? – крикнул он, обернувшись к двери.
Как только вошел следующий мальчик, Веня вздохнул с облегчением. Темно-каштановые кудри, круглые очечки, большие ярко-синие глаза. Мальчик еще не успел подняться на сцену, еще рта не открыл, а Веня уже знал: образ найден.
– Где Юля? – Он огляделся по сторонам.
– Я здесь, Вениамин Борисович! – послышался тоненький голосок из заднего ряда.
Все это время девочка сидела в зале. Он совсем забыл о ней.
– Давай-ка на сцену. Встаньте рядом. Вот он, его последний проект. Ромео и Джульетта. На раскрутку уйдет полгода. Его уже здесь не будет. Если Регине потребуется помощь, он поможет. Он сам сделает только первые два клипа и подберет репертуар на эти полгода. Еще, пожалуй, сам подберет композитора и поэта для рок-оперы. И все…
– Регина, нам надо поговорить, – прошептал он в третий раз.
– Вениамин Борисович, вы что-то сказали? – спросила | девочка Юля со сцены.
– Нет. Ничего. Вы оба знаете какой-нибудь хороший романс?
Они зашептались. Они не были знакомы, но тут же познакомились.
– Кажется, тебя утвердили, – услышал он громкий шепот девочки. Через минуту они запели дуэтом:
Не покидай меня, весна, Не оставляй меня, надежда.
Оказалось, что у мальчика неплохой голос, довольно низкий, глубокий. И со слухом все в порядке. Веня, прикрыв глаза, устало откинулся в кресле. Слова и мелодия не вызвали у него никакого жара, никакой дрожи. Ему было приятно слушать красивый романс в хорошем исполнении. И только…
Он решил, что не будет сегодня вечером говорить Регине трудную банальную фразу. Надо еще немного подождать. Он знал – Регина выслушает его спокойно и внимательно, не станет устраивать сцен. Она отнесется к его решению с пониманием, даже с сочувствием.
– Ну что ж, – скажет она, – если ты так хочешь, если тебе так будет лучше, я готова…
А потом убьет Лену.
Она найдет способ. В третий раз она не промахнется. Случится что-нибудь неожиданное, например, самолет, следующий рейсом Тюмень – Москва, взорвется в воздухе. И никто не будет виноват.
Пусть Лена прилетит, пусть переговорит с мужем… В том, что она согласится на его предложение, Веня не сомневался ни на секунду. Она принадлежит ему, и только ему. А кому же еще может принадлежать его счастье, его молодость?
Весь этот долгий, страшный кусок жизни, который назывался его молодостью, сжался в памяти до нескольких дней, до нескольких счастливых дней июня 1982 года. Не было ничего, кроме той единственной, живой и понятной любви, пусть даже безответной. Теперь она вернется к нему. Уже вернулась. Лена Полянская любит его. Они будут вместе и никогда больше не расстанутся. Он здоров. Он никого не убивал.
«Продлитесь вы, златые дни», – самозабвенно пели на сцене мальчик и девочка.
* * *– Все. Мы пришли, – хрипло проговорил киллер и упал на снег.
Лена огляделась. Никакого скита не было, только невысокий заснеженный холмик. Вася лежал на снегу, закрыв глаза. Утреннее солнце било ему в лицо. Лена села на поваленный ствол и почувствовала, как кружится голова.
Последний кусок пути она шла почти легко. Открылось второе дыхание. Ей стало казаться, что она вовсе не устала, что может идти еще, сколько нужно. Только сейчас, остановившись, она поняла, что просто умирает от усталости.
