Ядовитый воздух свободы - Анна Викторовна Томенчук
— Связи. Нестыковки. Заставьте Натали снова пересказать события той ночи. По часам. И сравните показания с прошлым отчетом. Заставьте рассказать про их ссору с женихом. И про примирение. После встретимся и поговорим. А что там Смит?
— И его обсудим тоже, — кивнула агент. — Пока прервали допрос, разберемся с парочкой влюбленных и вернемся к нему.
Несколько минут спустя
Анри-Мишель Нахман изо всех сил старался держать лицо, но у него не получалось. Мужчина краснел и бледнел, его, судя по выступающим и исчезавшим на лбу капелькам пота, явно бросало то в жар, то в холод. Он осторожно озирался, изучая неприметные стены, обшарпанный стол, черный прямоугольник диктофона, который был необходим для записи допроса. А потом поднял голову и уставился в угол прямо в камеру. Несмело улыбнулся, запустил пальцы в волосы и прикрыл глаза. Видимо, начал медитировать.
Грин выпрямился и посмотрел на агента.
— Он явно в чем-то замешан, — сказал детектив. — Не факт, что в нашем деле, но руки не чисты.
— Записались в профайлеры? Скучаете по Карлину? — улыбнулась Арабелла.
— Доктора Карлина явно не хватает. Думаете, я не прав?
— Правы.
Аксель кивнул, вышел из смотровой и толкнул дверь в допросную. Нахман подскочил на месте и резко обернулся на звук. При виде детектива он помрачнел.
— Думал, в этот раз со мной будет говорить кто-то другой, — вместо приветствия заявил Нахман.
Аксель не ответил. Он сел напротив свидетеля, положил перед собой папку с набором рандомных документов, обилие которых в случае чего можно использовать при допросе, достал карандаш.
— Спасибо, что пришли, мистер Нахман, — деловым тоном начал Грин. — Наш разговор должен быть записан.
— Да пожалуйста. А инструктаж будет?
Аксель смерил его неприветливым взглядом темно-синих глаз и включил запись.
— Седьмое июня, суббота, Управление полиции города Спутник-7, двенадцать часов тридцать семь минут. Допрос Анри-Мишеля Нахмана, свидетеля по делу 2002–3761. Допрос ведет детектив полиции Треверберга Аксель Грин.
— Как официально, — фыркнул Анри-Мишель.
— Мистер Нахман, расскажите про вечер пятого июня.
— А что это было?
— Пятое июня. Среда.
Анри-Мишель напряженно замолчал. Он сканировал детектива в поисках ответа, но Аксель сохранял бесстрастное лицо. Его руки спокойно лежали поверх папки с документами, он ждал ответа на простой вопрос и был сосредоточен на происходящем.
— Я был в офисе отца. Потом приехал к невесте. Потом мы повздорили, и я отправился домой.
— Подробнее. По часам.
— Ну… где-то в семь я приехал к Натали. Уехал от нее в час.
— Обратите пожалуйста внимание на эту запись. Для протокола: я поворачиваю к свидетелю монитор и запускаю дорожку видеонаблюдения с камеры, расположенной на доме по улице Нейтрино 15.
Грин включил запись. Анри-Мишель сначала наклонился к экрану, будто пытаясь поглотить картинку, а потом откинулся на спинку стула резким, поспешным движением, как будто увидел нечто пугающее. Он снова побледнел, оглянулся в поисках поддержки и оцепенел, встретившись со взглядом Грина, который смотрел на него поверх монитора.
— Кто фигурирует на этой записи, мистер Нахман?
— Я.
— Так что вы делали?
— Я… я повздорил с Натали. Вышел из квартиры.
— Вы провели у ее окна больше часа. И часть этого времени смотрели в сторону площадки.
— Я смотрел в себя, детектив. — Свидетель наконец взял себя в руки. — Вы не можете понять меня. Вы с этим не сталкивались.
— Попробуйте объяснить, — кивнул ему Грин.
Нахман набрал воздуха в грудь и замолчал на несколько секунд, собираясь с мыслями. Его темные волосы блестели в искусственном свете лампы, костяшки пальцев, которыми он вцепился за край стола, побелели. На лбу снова выступила испарина, на щеках заиграли желваки. Он бросил на детектива злой взгляд.
— Нахман — известная фамилия. В Спутнике-7 ее знают все. За пределами города она широко известна в определенных кругах. Это как Мун или Тейн. Или Туттон. Или Баррон. Фамилия, которая определяет твое существование. Мой отец богат. Нет, не так. Он до одури богат. Нахман основал несколько лабораторий, много лет получал государственные заказы из Треверберга, продавал прошедшие верификацию наработки по всему миру, он один из крупнейших ученых и талантливый предприниматель. Любая женщина, даже сейчас, готова продать душу за возможность приблизиться к нему. Мой брат Родерик столкнулся с мошенницей, которая обманом попыталась его на себе женить — ради фамилии, наследства и бог его знает чего. Все начиналось так же, как у нас с Натали. Случайная встреча, конфетно-букетный период, когда все счастливы и возбуждены. А потом выяснилось, что на то, чтобы она «случайно» познакомилась с Родом, работала целая команда. Мой брат страдал.
— Вы сделали предложение, а потом объявили, что помолвка расторгнута, и через сутки снова сделали предложение. Не слишком ли поспешно?
— Ну, во-первых, не ваше дело. А во-вторых, Натали прошла проверку.
— Сомнительный подкат вашего дружка вы называете проверкой? Я вам не верю.
Нахман нахмурился.
— Ну… я говорю правду. Это была просто проверка. Но я переживал. И поэтому стоял у окон Натали. Я думал, что она позвонит кому-то из дружков, чтобы утешиться.
— Но вместо этого она проплакала всю ночь, сидя у окна. Потом пошла убираться, чтобы снять стресс, а потом вышла на улицу и стала свидетелем взрыва и смерти молодой женщины, — подытожил Грин. — Как-то складно у вас получается.
— Моя жизнь вообще складывается, — криво усмехнулся Анри-Мишель. — И теперь я женюсь.
— Кого вы видели на площадке, пока ошивались под окнами мисс Роше?
— Что? — не понял Нахман. — Вы, наверное, не были там ночью, детектив. Площадка, конечно, милая, но не освещается. Лампы старые, желтые, освещение минимальное. Кого я мог разглядеть?
— И все же.
Аксель не понимал, юлит этот хлыщ или нет. Он явно не торопился говорить правду, одновременно выдавая факты, в которых был уверен. Или которые нельзя проверить. Грин чувствовал в нем подвох, но до сих пор не разобрался, что не так. И имеет ли это отношение к делу. Потому что в этом городе у каждого был свой секрет. Потяни за ниточку — выловишь труп. Или махинации. Анри-Мишель скорее про махинации, не про трупы.
Какое счастье, что Грин не являлся сотрудником отдела по расследованию экономических преступлений.
— Ну были люди, шастали. Парочки гуляли, мужики с работы шли. Не то чтобы много, но достаточно.
— Вы сможете их вспомнить?
— Вы с ума сошли?! — А это возмущение однозначно было искренним. — Я думал о своей женщине, о том, что могу потерять ее навсегда, если она не пройдет проверку, думал о работе, о встречах, о делах. Мне что, заняться нечем, всякую шваль в спальном районе рассматривать?
— Кто-то из тех, кого
